Страница 5 из 19
– Угощайся дорогая, чем мегамаги послали.
Бабушка всплеснула руками, но на пухлых щеках всё еще играли озорные ямочки, а вокруг глаз посмеивались задорные морщинки. Злиться на внука она не умела. Хотя когда-то числилась знатной чародейкой и задавала в былые времена жару и на Злыстной стороне. Бесконечные войны никого не обошли стороной. В каждой семье кто-то не вернулся домой. Родители Синдибума погибли при обороне Передудля на город пёрли совершенно рехнувшиеся колдуны. Они перестали отличать чёрное от белого и накрыли врагов и самих себя ледяным штормом. У Хвыща сгорели под огненным дождем отец и дядя. Голун остался один одинешенек. А Конусмастер и вовсе был в плену у чернобуков. Эти колдуны так пропитались злыстью, что мечтали затопить ей всю долину.
– На свиток копишь?
Арий многозначительно закивал, отхлёбывая чай.
– И сколько отложил? – потребовала отставная волшебница.
– Уже целое состояние, – отмахнулся Синдибум. – Я ещё постояльца нашёл, после полуутра заселится. Пятьдесят кнежликов в месяц.
Он подхватил ещё кусок пирога.
– Учёбу совсем забросил? Книги уже, небось, пылью заросли?
– Так всё знаю, – промычал он, стараясь не встречаться с бабушкой взглядом.
– Знает он, – вздохнула отставная волшебница. – Знал бы, ходил со свитком. А так на меня одна надежда, только с высшим магом договариваться.
– О чём это?
Бабушка зажевала нижнюю губу. Её сердитый взгляд скакнул по коридору и остановился на мешке.
– В катакомбы ходил?
– Да! – обрадовался смене темы Арий. – Конусмастеру свезло, как никогда. Старый паук так размахивал хваталками, я думал поотрываются. Никогда ещё так не ликовал и так не пугался.
– Отчего же? – сощурилась она.
– Обрадовался, когда нашёл, и испугался, когда понял, что именно нашёл. Какой-то читай-камень…
– Шпиль от башни!
Отставная волшебница подскочила из-за стола и заковыляла к двери.
– Ты же… да вы же… – она подхватила мешок и, запустив в него руку, выдернула реликвию, выдохнув: – Что натворили!
– А чего? – не понял Синдибум. – Камень исписанный. Тоже невидаль. У Голуна в чулане целая коробка таких, только поменьше.
– Теперь понимаю, почему ты не получил свиток, – вконец рассвирепела бабушка. – Ты на реликвиеведение ходил вообще?
– А то! Бегал, – ляпнул Арий, но под строгим взглядом сник. – Думал, не пригодится. Вон зельеварение зубрил, зубрил, а алхимики даже к котлу не подпустили. Без практики, говорят, только глазки жабам выдавлить и хвостики у ящерок отрывать…
– Я же тебя милый, – сухо выдавила отставная волшебница, – заставлю все тридцать три тома наизусть выучить. Заколдую, ни о чём другом думать не сможешь!
Синдибум поёжился.
– Да что в ней такого-то? – заныл он.
– Это утерянная скрижаль Безбашенного хоровода!
Арий чуть снова не выпалил заученную фразу, но заставил себя пожать плечами, о чём сразу же пожалел. Бабушка, потрясая читай-камнем, наступала с таким свирепым видом, что он ссутулился и прикрылся чашкой.
– Где этот недовороженный Конусмастер? – взвыла отставная волшебница.
– Сказал в лавку не ходить, а ждать его в «Гадкой виверне» после полувечера.
Синдибум отодвинулся к окну вместе со стулом. Он ещё не видел бабушку в таком гневе. Она, конечно, никогда не отличалась покладистым нравом. Но вот чтобы так лютовать.
– Ух, я вас, – пообещала она, и, грохнув читай-камнем об стол, полезла за печку.
– Вот и сходил пирожка поесть, – приуныл Арий.
– После Бесконечных войн, – лекторским тоном бубнила отставная волшебница, – все колдуны договорились о мире. Каждая башня выбрала своего высшего мага, а надо всеми встали двое мегамагов. Они создали механизмы и закляли скрижаль, чтобы двенадцать башен начали хоровод и объезжали долину за двадцать четыре часа. Её копия хранится в храме памяти в Передудле. Настоящую скрижаль давно никто не видел. Болтали разное: что её спрятали сами мегамаги, что похитили чернобуки, которые не приняли новый порядок, не захотели жить в башнях, и теперь скрываются в Злыстных землях, что она была утеряна и навеки исчезла. Только, если бы ею взаправду завладели чернобуки, то давно бы пустили скрижаль в ход и остановили башни.
Синдибум снова пожал плечами. Кто разберёт этих чернобуков, может, у них просто руки не доходили.
– Видать не очень хорошо мегамаги её спрятали, раз сумасшедший хватун выудил её со свалки. Да за неё перегрызутся все двенадцать башен!
– Ого! – воскликнул Арий. – Так она на миллион кнежликов потянет.
– Ты что? Наступит конец всего…
– Долина погрязнет в новой войне…
– По-твоему это шутки? – взревела бабушка, выныривая из-за печки и сверля его горящими глазами: – Все падут перед мощью неизбежного, и смешно не будет даже тебе. Ты не помнишь Бесконечных войн, всех ужасов, а твои родители и дед отдали свои жизни, чтобы они не повторились!
Она треснула толстой книгой в потрескавшейся обложке об стол и, нетерпеливо перелистав страницы, сунула внуку под нос: – Гляди!
Под мелкими, сбитыми буквами расплывалась волшебная картинка. На главной площади Передудля на старинном камне для наговоров лежала скрижаль. Символы ослепительно сверкали, а из центра реликвии бил фонтан колдовского огня. Рядом, воздев руки, стояли мегамаги. Один в чёрной мантии и маске, а другой в белой.
– Симпатично, – проронил Арий и сразу же пожалел о выскочившем слове.
– А ты с ней по башне лазаешь! – вскрикнула отставная волшебница. – Узнай наш высший маг, или, не приведи чары, чернобуки, и тебя… – она не смогла выговорить, прикусив губу. – Я этого дряхлого хватуна отполирую и на полку поставлю. Зачем он отдал её тебе?
– А что, Голуну, что ли, отдавать? – проворчал Синдибум. – Он ни в жизнь не поделится…
– Чем? – рыкнула бабушка. – Ты ни кнежлика за неё не получишь! Сошлют вас с глаз долой. Все трое до Злыстной стороны не долетите, на подлёте тресните.
Арий ещё раз всмотрелся в картинку. Читай-камень так заманчиво блестел, как коробка с подарками. Неужели такая безделушка может остановить башни?
– А как его вскрыть? – не понял он.
– Распечатать? – заморгала отставная волшебница и всплеснула руками. – Мой внук дурнее кошкомора. От неё надо немедля избавиться!
Она схватила скрижаль и, раздвинув шторки, закрутила ручку окна.
– Нет! – завопил Синдибум.
– Ты прав, – неожиданно согласилась бабушка и уселась за стол, прижимая читай-камень к груди. – Будет только хуже. Сперва заткнём рот Конусмастеру. Беги и приведи его сюда. Остальное я устрою.
Арий нехотя встал.
– Но…
– Темным-темно! – рявкнула старая волшебница. – Дененочные часы тикают. Беги быстрее! А скрижаль побудет у меня.
Синдибум насупился, но возражать не стал. Всё равно бесполезно. Он уже дошёл до двери, когда бабушка напутствовала:
– Будет упираться – заколдуй! Это ты хоть учил?
– Да! – закивал Арий. – Но меня же сошлют! Будешь меня навещать на Злыстной стороне?
– А ты тихонько…
– Я умею только громогласно, как мегамаг…
– Брысь!
Он вздохнул и вышел. На лестнице перед флигелем уже сгустились сумерки. Небо заволокли грузные, неповоротливые тучи. У перил зажигались парящие на цепях шары фонарей, но у стены башни близ домов властвовала хмурая тень. Приближался полувечер, а с ним и Злыстная сторона. Скоро Дырявая башня заедет в самое средоточие злысти. Оно уже стояло на пути непроглядной завесой тьмы.
Спускаться, конечно, не подниматься, но ноги уже порядком устали за день и отказывались идти даже вниз.
– Попил наливочки, – вздохнул Синдибум.
Опустевшие ярусы пробегали мимо, недобро глядя вслед. Сиротливо стояли зачехлённые наковальни перед дверями мастерских. Почти растворялись во мраке закопчённые вывески с котлами над лабораториями алхимиков. На Благой половине даже статуи хищных гарпий подмигивали, теперь же в глаза бросались только длинные кривые когти. Полувечер не лучшее время для прогулок. Стараясь держаться подальше от фонарей, он жался к стене, беспокойно косясь на сгущающуюся в нишах тьму. Позади башни ещё светлело посеревшее небо, а там, куда она ехала, возвышалась чёрная стена злысти.