Родственные души

— Ну почему же только кукурузой? — рассудительно промолвил Сваран. — Мы ловим рыбу, добываем зайчатину, медвежатину, оленину. Поработать раджкумари, конечно, придётся, не без этого. Освежевать животное, дубить кожу, одеяния сшить — всему её научим. Нас тут мало в поселении, господ нет! Все равны и все работают.

Дурдхара выглядела крайне напуганной. Кажется, её вовсе не прельщала описанная Свараном жизнь.

— Брат? — оглянувшись, она отчаянно посмотрела на Дхана Нанда. — Придумай что-нибудь!

На лице Дхана Нанда отразилась сложная гамма чувств: от желания бросить сестре что-то вроде «сама вляпалась — сама и выбирайся» до явного сострадания. В конце концов, любовь победила.

— Я дам золото на восстановление Пиппаливана, — неохотно процедил сквозь зубы Дхана Нанд. — Так и быть, восстанавливайте ваше пристанище адхармы, но с одним условием — никаких грабежей вдоль границ.

— Ха, облагодетельствовали! — упёр руки в бока Сваран. — У нас тут мужчин — четыре десятка. Остальные — женщины и дети. Кто будет строить крепость? Нам нужно не только золото, но и рабочие руки.

— Дам в помощь пятьдесят рабочих, — спокойно отозвался царь.

— Всего-то? — не утихал Сваран. — Да нам и тысячи будет мало, чтобы возвести заново то, что вы, самрадж, когда-то разрушили! Вы прошлись огнём и мечом по нашей земле, ввергли нас в бедность! Сколько бы вы не дали нам рабочих и золота, этого всегда будет недостаточно, чтобы искупить ваши грехи, которые настигнут вас после смерти! — и Сваран злобно погрозил царю кулаком. — Вы непременно окажетесь в Патале.

И тут Чандра ощутил, что его терпение лопнуло.

— Знаете что, — рявкнул он, — самрадж Дхана Нанд и так удовлетворил все ваши требования, а вы ещё недовольны?! Берите пятьдесят рабочих и прекращайте колупать императору мозг!

— А ты кто такой? — Сваран презрительным взглядом смерил Чандрагупту с ног до головы. — Министр?

— Вас совершенно не должно беспокоить, какую должность я занимаю при дворе. Скажу только: я — один из вас. Я тоже родом из Пиппаливана и имею все основания обвинять императора в том, что он разорил мои земли, но я этого не делаю. Знаете, почему? Потому что я вижу, каков император Магадхи на самом деле. Вы можете кому угодно рассказывать про его демонический нрав и беспредельную жестокость, но я видел многократные подтверждения только одной истины: самрадж Дхана Нанд достаёт меч из ножен или снимает плеть с гвоздя, когда ему не оставили иного выбора.

Дхана Нанд лишь благодарно улыбнулся, посмотрев на своё вспыльчивое Сокровище.

— Ну так что? Согласитесь или продолжите дальше испытывать терпение императора? А то снова предложить меч вместо мира никогда не поздно! И учтите — я выступлю на стороне самраджа, а сражаться меня научили с детства! — разумеется, он знал о собственной беспардонной лжи по поводу умения сражаться, но порадовался, что слова прозвучали убедительно.

Сваран переглянулся с товарищами. Они все как-то разом потеряли запал.

— Ладно, — неохотно буркнули кшатрии. — Мы отпускаем Тару взамен на восстановление крепости.

— Так-то лучше, — ухмыльнулся Чандра и указал Дурдхаре взглядом на её коня, которого она, войдя в поселение пешком вместе с Тарой, вела за собой под уздцы. — Возвращаемся обратно, раджкумари?

На обратном пути Дхана Нанд вынужден был признать, что его Сокровище отлично умеет вести переговоры.

Обещанный праздник в честь обретения императором и его сестрой Дурдхарой своих родственных душ удался на славу! Город утопал в цветах. Жители танцевали на улицах, осыпая друг друга куркумой, рисом, мелкими монетами и лепестками роз. Во дворце организовали пиршество, куда мог прийти каждый, кто желал.

Разумеется, на празднике было также объявлено о том, что брат самраджа, царевич Дашасиддхика, отныне официально связан узами с царём Аванти. Нандивардхана, допущенный в Паталипутру, гордо восседал на украшенном лотосовыми гирляндами балконе рядом со своим возлюбленным, и одаривал всех проходящих мимо него подданных Магадхи торжествующими улыбками, чувствуя себя едва ли не второй по важности персоной после императора. Однако его счастье померкло, когда Дхана Нанд, выйдя на тот же балкон, громко сообщил собравшемуся на площади народу, что, мол, царь Аванти долго не задержится в столице, его призывают срочные дела. А поскольку царевич Дашасиддхика официально объявлен теперь неотъемлемой частью царя Аванти, ему придётся отправиться следом за возлюбленным в те земли, которые отныне, в некотором смысле, могут считаться его второй родиной.

— Брат, ты что, сплавляешь меня подальше? — недовольно поинтересовался Дашасиддхика, подтягивая к себе Дхана Нанда за край уттарьи и шепча свой животрепещущий вопрос брату на ухо.

— Нет, делаю из тебя мудрого шпиона на территории вражеского государства, — с милой улыбкой прошептал в ответ самрадж. — Любовь любовью, но за этим царём нужен присмотр! А то он позволит и своё государство оккупировать, да и в наши земли предателей приведёт, — и Дхана Нанд ласково посмотрел на встревоженного Нандивардхана. — И вот чтобы такой беды не произошло, ты присмотришь за ним, братец, сделав Аванти верным союзником Магадхи! Не зря же твоё «Ч» самое большое среди Нандов, пусть теперь это «Ч» послужит всем на пользу, — и ободрив такими словами Дашасиддхику, Дхана Нанд отправился посмотреть, куда запропастился Чандра, исчезнувший с балкона вскоре после церемонии представления.

На лестнице, ведущей во двор, Дхана Нанда чуть не сшиб с ног перепуганный Бхадрасал, мчавшийся опрометью с выпученными глазами.

— Что с тобой? — удивился Дхана Нанд, поймав молочного брата за локоть. — В такой светлый день на тебе лица нет! Кстати, где моя няня? Неужели она до сих пор развлекается в темнице с этим безумным брамином, запуская грызунов в его дхоти?

— Н-н-нет, — заикаясь, сообщил несчастный Бхадрасал. — Они больше не занимаются в темнице, они устроили адхарму в опочивальне! Я пришёл пригласить маму на праздник, а она… стояла так! А этот брамин… был изогнут вот так. И вообще… он висел. А здесь проходила верёвка, которой он был привязан, — трясущимися руками Бхадрасал пытался изобразить очень причудливую позу из «Камасутры», одну из сложнейших, которую только возможно отыскать в изысканной книге любви. — Они даже не заметили меня и не прекратили своё ужасное занятие!

— Ну, Бхадрасал! — Дхана Нанд сочувственно потрепал генерала по плечу. — Ты ведь большой мальчик, что такого ужасного делает твоя матушка, чего не делал бы ты со служанками?

— Но я такого никогда не делал!!! — не выдержал Бхадрасал. — Как и где мама научилась такому, если отца уже много лет нет в живых?!

— Терпение и тренировка, тренировка и терпение! — назидательно поднял палец вверх Дхана Нанд. — И никакие вершины страсти не покажутся чрезмерно сложными. Однажды и ты научишься такому, и увиденное сегодня больше не покажется тебе ужасным. Ступай, развлекайся и не вспоминай о том, что так сильно напугало тебя.

Успокоив таким образом Бхадрасала, Дхана Нанд двинулся дальше по коридору, как внезапно столкнулся с царевичем Панду, который стоял возле кадки с фикусом и мялся, неуверенно глядя на приближающегося младшего брата.

— Почему ты застрял посреди коридора? — удивился Дхана Нанд. — Почему не с гостями в трапезной или не танцуешь со служанками, увеселяя сердце мадхвикой?

— Брат, скажи, — Панду напряжённо посмотрел на Дхана Нанда, — ты в самом деле разрешил приводить во дворец кшатриев из Пиппаливана?

— Хм-м, — самрадж с интересом взглянул на Панду. — Только не говори, что и ты где-то припрятал красивого юношу, рождённого в тех землях?

— Нет. У меня другого рода сюрприз, — царевич Панду отошёл от ниши, скрытой за фикусом, позволяя Дхана Нанду увидеть женщину лет тридцати с длинной косой до пояса и довольно самоуверенным взглядом огромных карих глаз. Что-то дрогнуло внутри императора, когда он увидел наглые очи, так похожие на другие, хорошо знакомые ему…