Незаконченная сказка

— Но я больше не пишу сказки и никогда не начну снова. Довольно волшебства. Вернув тебя в реальный мир, тем же вечером я написал короткую сказку. Точнее, единственную фразу. Я пожелал, чтобы мой дар навсегда оставил меня и не передался потомкам. Надеюсь, сбудется. Эта способность была лишь бременем для меня и проклятием для остальных. Она никому не принесла счастья. Отныне я хочу стать обычным человеком без каких-либо магических способностей.

— Ты, правда, сделал это?! — заволновалась Ахиру. — Написал сказку, лишающую тебя магии?!

— Да, — коротко отрезал Факир. — И не жалею. Но неужели сожалеешь ты? — напряжённо спросил он.

— Вот глупец! — сидя в Безвременье, Дроссельмейер резко отодвинул от себя чашку с чаем. — Нет, Удзара-тян, погляди! Всё шло отлично, и я почти начал наслаждаться счастьем других, что мне обычно не свойственно, и тут этот безмозглый мальчишка ухитрился опять всё испортить! Я так рассчитывал получать удовольствие от его дальнейших приключений, а он… Как можно добровольно отказаться от дара?! Да ещё пожелал, чтобы магия перестала передаваться по наследству! Ну нет, покойный Дроссельмейер ещё кое-чего да стоит… Хе-хе… Мы поборемся с фатумом, Удзура-тян, — загадочно ухмыльнулся старик и потянулся к перу и бумаге.

— Нет, не надо!!! – с неожиданной силой вцепилась в его руку стоящая рядом трогательная малышка. – Удзура-дзура хочет, чтобы Факир-сан и Катарина-сан стали очень, очень счастливы и поженились, когда закончат Академию! — она нахмурила личико. — Удзура-дзура не хочет, чтобы Факиру-сан и Катарине-сан снова стало плохо из-за какой-нибудь злой сказки!

— Но кто сказал, что им станет хуже? Наоборот, будет о-очень хорошо. И о-очень весело! Правда, не сразу, а спустя лет... пять-шесть. Или семь? Ладно, семь. Хе-хе-хе… — и старик, стиснув зубы, принялся усердно выводить на бумаге букву за буквой.

— Жалею ли я? — Ахиру отчаянно замотала головой. — Нет-нет, ты всё, конечно же, сделал верно. Просто… Моя грусть связана с тем, что, возможно, ты оставался единственным человеком в мире, способным удерживать связь между сказкой и реальностью, а теперь эта нить навсегда разорвана. Наши дети никогда не узнают, что такое истинное волшебство, для них это будут просто истории из книг.

— И к лучшему, — упрямо буркнул Факир, которого немного задела печаль в голосе Ахиру. Внезапно лицо его залила краска. — Дети?! — охрипшим от волнения голосом воскликнул он. — Ты уже задумываешься о детях?!

— А ты разве сам не говорил, что давно мечтаешь о семье с детьми? Там, на площади? — Ахиру невинно посмотрела на своего рыцаря ярко-синими глазами.

— В будущем – да, — согласился Факир. — Но прямо сейчас это прозвучало весьма неожиданно. Особенно из твоих уст.

У Ахиру сердце упало.

— Неужели ты уже пожалел о своём решении? — отчаянно промолвила девочка. — А я, глупая, всё это время мечтала вернуться в свой прежний облик только ради тебя… Неужели напрасно?

Факир решительно обнял её за плечи и развернул лицом к себе.

— Я вывернул душу наизнанку перед всеми лишь бы закончить проклятую сказку! Почему ты сомневаешься во мне?

«Потому что ты держишься отстранённо. Потому что не пригласил меня на свидание сам, пока я не предложила. Наконец, потому что я — невеста, которую ты даже не пытаешься поцеловать! Вот почему», — хотела сказать Ахиру, но у неё не хватило смелости выложить это всё открыто.

— Я хочу быть уверена, что твои слова, которые я слышала на площади, были сказаны не только ради моего спасения. Ведь, может, — Ахиру запнулась, — ты решил спасти меня из сострадания и уже давно пожалел о сделанном предложении!

— Какие глупости только не посещают твою голову, — со вздохом покачал головой Факир. — Сама посуди, зачем бы тогда я продолжал заниматься с тобой уроками и балетом? И зачем всё-таки привёл сюда?

— Ты был здесь и с Пике. Весной, когда только цветы распускались, — напомнила Ахиру.

— Всего на пять минут и только потому, что она очень просила, — Факир умолк, поняв, что таким признанием сделал только хуже.

— Видишь, — грустно произнесла Ахиру, — но по доброй воле ты не желал приходить сюда ни с ней, ни со мной. Тогда в чём разница между нами для тебя?

— Разница огромная!

— Объясни.

Факир вздохнул, подыскивая подходящие слова. Аотоа как раз только вчера едко подкалывал его по поводу «с юных лет потерянной свободы», «оков на шею», «цепей на руки», «кучи детей, в которых можно запутаться». Однако Факир, удивляясь себе самому, не ощущал себя скованным и не испытывал желания что-либо менять. Ему достаточно было видеть каждый день сияющие глаза Ахиру и знать, что у неё всё в порядке. Впрочем, к своему стыду, в последнее время он мимоходом задумывался и о большем, но тут же останавливал подобные мысли. Он дал обещание Гретхен и себе, что до дня свадьбы не перешагнёт границ дозволенного, и ему проще было держать некоторую дистанцию, чтобы выполнить обещание. А для того, чтобы чувствовать себя счастливым и видеть, что Ахиру тоже счастлива, вовсе не обязательно ходить куда-то на свидания и говорить о том, что творится в его душе. Факир давно привык переживать всё в себе и не испытывал от этого никаких затруднений. Кроме того, говорить о сокровенном всегда казалось ему излишним. Чужие в любом случае ничего не поймут, близкие всё увидят и без слов.

Но как объяснить всё это Ахиру? Она воспринимает его поведение как равнодушие. Так продолжаться не может.

— Думаю, я полюбил тебя ещё тогда, когда мне было восемь, — внезапно сказал Факир, и глаза Ахиру широко распахнулись, а сердце забилось быстрее. — Конечно, это была наивная детская влюблённость, но, поверь, даже если бы я не написал сказку, и ты не превратилась в птицу по моей вине, мы всё равно сейчас были бы вместе. Пусть не произошло бы всех этих магических событий, и наша история не стала бы такой странной и запутанной, но я уверен, что так или иначе, повзрослев, отыскал бы тебя и предложил стать моей женой. Мне не нужна никакая другая девушка. Прости, что так редко и скупо выражаю свои чувства, но для меня это каждый раз — словно снимать с себя кожу. Прикасаться к тебе и одновременно сохранять безопасную дистанцию тоже невероятно трудно. Но я дал слово Гретхен-сан беречь тебя, поэтому прости, что вот так решился поступить только сейчас. Обещаю в будущем делать подобное чаще, — с этими словами Факир наклонился, провёл кончиками пальцев по щеке Ахиру, приподнял её подбородок и осторожно коснулся губами губ девочки.

Подул лёгкий ветер, и куст жасмина, росший неподалёку, осыпал их волосы крупными белоснежными звёздами цветов. Забыв обо всём, Ахиру закрыла глаза, отвечая на полный нежности поцелуй.

— Вы?! — Гретхен распахнула дверь и, увидев перед собой доктора Бартоломоса, удивлённо застыла на месте. — Что-нибудь случилось? – в волнении спросила она.

— Нет, — академик заметно нервничал, что выглядело несколько необычно. — Я всего лишь зашёл узнать, как ваши дела… Меня почти две недели не было в городе, пришлось срочно оперировать пациента, живущего за пределами Кинкан Таун. Юноша был в очень тяжёлом состоянии. Я несколько дней наблюдал за ним, оставаясь в его доме, и вернулся только вчера. Но стоило мне приехать, как до меня долетели слухи о невероятной истории. На показательных выступлениях по балету ваш друг Факир-сан показал спектакль с удивительным сюжетом и волшебными превращениями. Главной героиней там была ваша дочь, пропавшая много лет назад, а теперь чудом вернувшаяся в Кинкан Таун. Это правда или выдумки?

Гретхен улыбнулась.

— Да, моя Катарина недавно вернулась целой и невредимой. Произошло настоящее чудо.

— Как же я рад за вас! Люди рассказывают какие-то немыслимые истории, в которые я просто не способен поверить! А я вдруг поймал себя на том, что беспокоюсь и хочу узнать всё из ваших уст. Само собой, если мой визит вам неприятен, или он случился не к месту и не ко времени, я немедленно уйду.