Страница 7 из 20
– В конце концов какая разница, какая мечта останется неосуществленной? – сказал он однажды. – Я могу точно также мечтать поселиться на Юпитере и направить все силы на изучение физики, астрономии и подготовку тела к условиям невесомости.
Пришло второе сообщение, и Юшин открыл мессенджер. Анджей писал, что через два дня будет букинистический аукцион, и приглашал пойти с ним.
Шеньян задумался. С одной стороны, аукционы он не любил: иногда азартные участники отдавали огромные суммы, иногда там были книги, которые понравились ему самому. С другой стороны, он все равно свободен в этот день, почему бы и не пойти.
Написав, что подумает, Юшин убрал смартфон и прошел вдоль стеллажей. На этот раз ничего из выставленного не привлекло внимание: большую часть он видел и не раз, из нового были только несколько гравюр и, кажется, прибавилось монет.
Взяв американо в кафе при магазине, Шеньян решил дойти до своего института. Наверняка расписание уже вывесили, к тому же идти до него всего десять минут, а у него море свободного времени. Внутри предательски шевельнулось сомнение: точно ли он свободен? Не забыл ли что-то сделать?
Чтобы отвлечься, парень задал Анджею какой-то глупый вопрос. Тот тут же ответил и прислал несколько фото, в конце добавив, что привез кое-что для друга.
Юшин ненавидел подарки от Гарова. Тот явно старался порадовать и выбирал тщательно, но Шеньян не мог отделаться от мысли, что его дружбу пытаются купить. После первого же подарка Юшин высказал это Анджею, чем сильно обидел того.
– Покупать дружбу невероятно глупо. Не стоит делать меня хуже, чем я есть.
В тот раз Юшин оценил всю прелесть соцсетей. Извиняться при помощи букв было намного проще, чем извиняться, глядя в глаза.
Расписание в институте висело на самом видном месте, возле него перешептывались четверо первокурсников. Протиснувшись к доске, Юшин не сразу понял, что вокруг все замолчали. Быстро сфотографировав листы, Шеньян надел наушники и пошел в сторону выхода, спиной чувствуя взгляды. Однако если бы он обернулся, то заметил бы, что на него никто не смотрит.
«Они не смотрят».
– Смотрят. Все всегда смотрят.
Люди всегда смотрели на него. Дети пугались необычной внешности, взрослые боялись того, что ребенок говорил. Сам Шеньян не помнил этих странностей, но, судя по некоторым оговоркам матери и реакции бабушки, желавшей изгнать из него дьявола, говорил он что-то пугающее. Парень мог вспомнить лишь, как кричал на одноклассника, постоянно достававшего его, что отец того мальчика не уехал в путешествие, а сидит в тюрьме, как собравшаяся толпа расступилась перед учительницей, как плакал тот одноклассник и как мать Юшина смотрела на сына огромными глазами.
Юшин зажмурился. Он не любил воспоминания.
Трек 3
Два дня пролетели незаметно: продолжение уборки на работе, поиск необходимых для учебы книг (за некоторыми пришлось поездить по Москве), чтение по ночам, короткие переписки с Анджеем и уточнение деталей аукциона. Гаров даже предложил подвезти друга, но тот отказался, чем вновь задел.
«Ты же не думаешь, что я увезу тебя в лес и расчленю там?»
Казалось, что буквы в сообщении слегка рябят от обиды. Юшин закрыл глаза. Анджей хоть и старался держаться, по его поведению сразу было видно, что раньше ему не отказывали.
«Ты живешь на Чистых прудах, я на Тульской, аукцион возле Маяковской. Зачем тебе делать крюк, если быстрее и проще мне доехать на метро?»
«Ненавижу, когда ты прав. Увидимся завтра и не надевай тот ужасный галстук!».
Шеньян усмехнулся. Анджей никак не мог забыть их первый совместный визит на торги в конце апреля.
После переезда в Москву, он начал полностью менять себя: сменил прическу, купил кожаную сумку-портфель, начал выбирать более элегантную и качественную одежду. Ему нравилось выглядеть как ученик частной школы, увлеченный философией, интеллектуальной литературой и глобальными проблемами общества. И в равнодушной Москве, где его никто не знал, он мог позволить себе это.
Но вечером накануне злополучного аукциона Юшин ужасно переволновался. Он всю ночь перебирал вещи в гардеробе и пытался понять, как нужно одеваться на подобное мероприятие. Строгий костюм? У него такого нет. Вязаный жилет? Он в нем выглядит как школьник. Просто в футболке и джинсах? Его охрана не пустит.
Перемеряв все вещи во всех комбинациях, не выспавшийся и недовольный, он остановился на темных джинсах и черной рубашке, в последний момент затянул на шее узкий белый галстук с серыми черепами и убрал волосы со лба под тонкий металлический ободок.
Казалось, что Анджей не засмеялся только из вежливости. Спрятавшись с приятелем за автомобилем, он стянул с него галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал ему рукава, слегка растрепал волосы и в порыве вдохновения отдал плетеный кожаный браслет. Он даже предложил Юшину темные очки, чтобы тому не было неуютно из-за прозрачно-красных глаз. Аукцион в тот раз прошел успешно, а Шеньян вынес несколько важных наблюдений.
Теперь он почти не волновался, собираясь: классические брюки, строгая водолазка под горло, легкий плащ до колена. Волосы пригладить, но не сильно, ограничиться перчатками без колец и браслетов, не забыть почистить кеды. Бросив в почти пустую сумку книгу и «закрывшись» наушниками, Юшин вышел на улицу и спустился в метро.
Поездка вышла короткой: тринадцать минут до «Чеховской», пересадка и еще два с половиной минуты. Затем подняться (почти четыре минуты), перейти площадь и восемь минут до бизнес-центра.
Автомобиль Анджея Юшин заметил почти сразу. Отполированный белый «Porsche» стоял недалеко от входа, владелец, повернувшись спиной к солнцу, что-то печатал на айфоне. Он поднял голову только, когда Шеньян подошел почти вплотную.
– Привет, рад видеть, – широко, по-американски, улыбнулся Гаров. – Вечные проблемы с этими парковками: то их нет, то не оплатишь.
– Может, стоило приехать на общественном транспорте?
– Вот еще, тогда никто не увидит мою красивую машинку. Я же специально помыл ее.
– Неужели своими собственными ручками?
– Разумеется, нет, я использовал ноги.
Засмеявшись собственной шутке, Анджей уверенно зашел в здание, поднялся на второй этаж и зашел в небольшое светлое помещение. Аукцион был небольшим, «тихим», только для своих, а потому лотов тоже было немного. Все они были выставлены для предварительного знакомства за стеклом, но при желании можно было попросить сотрудников показать некоторые экземпляры.
Анджей отошел поздороваться с кем-то, и Юшин в одиночестве медленно бродил возле стеллажей, рассматривая книги. Интересных экземпляров было много: пожизненные издания с автографами или с иллюстрациями известных художников, книги, выпущенные без цензуры или определенными издательством, отдельно лежали письма и гравюры. Начальные цены тоже не казались особо высокими, но парень прекрасно знал, как сильно они могут вырасти за секунды.
Возле Юшина остановились, рассматривая выставленные книги, мужчины в возрасте – назвать их стариками или пожилыми язык не поворачивался. Оба были одеты просто, но парень заметил кольца-печатки на их руках и явно дорогие часы. У одного коллекционера был зажим для галстука с небольшим фамильным гербом.
Мужчины переговаривались вполголоса.
– Это прижизненное издание «Евгения Онегина» Пушкина, гравюры Нотбека.
– Те самые?
– Именно. Я бы взял в коллекцию, но, если честно, не хочется иметь то, что не нравилось самому автору.
– Понимаю вас. Как насчет автографа Цветаевой на «Волшебном фонаре»? Это был ее второй сборник.
– Я не специализируюсь по Серебряному веку, да и девицу эту, честно говоря…
– А очень зря! Не слышали? Недавно ее автограф Керенскому на «Царь-девице» ушел за восемь с четвертью миллионов!
– Серьезно?! Вот эта… кхем, не самая хорошая поэтесса – и за восемь миллионов?
– Удивились все, никто из моих знакомых не ожидал, что этот лот так взлетит. Хотя господин Алешин перед началом присматривался к нему – но не смог, его ставку как перебили, так и не давали вообще подойти.