Страница 112 из 120
— Вы рылись по моим карманам? — зло спросил я. — Не слишком ли близко вы решили со мной познакомиться, Владимир Гаевич?
— Нет-нет, это получилось случайно, — Ларошев замахал руками. — Я всего лишь хотел немного отряхнуть ваш костюм и привести его в божеский вид, а это выпало из кармана.
— В мызе валялась, я подобрал, — я с как можно более равнодушным видом взял слепок со стола и покрутил в пальцах. — Собственно, из-за этой штуки мы вчера и затеяли тот разговор про проклятие.
— Но откуда оно у вас в мызе? — Ларошев подозрительно прищурился. — Мне кажется, вы чего-то не договариваете, Лебовский!
— Вы даже не представляете, сколько всего я вам про себя не рассказал! — я развесил мокрое полотенце на натянутой вдоль стены веревке. — Например, вы понятия не имеете, что я люблю есть на завтрак, или, скажем, какие девушки мне нравятся. И вы точно не в курсе, кого я представляю, когда мне хочется подрочить. Может вы лучше все-таки расскажете мне про эти Соболя, и какие события объяснило бы проклятие?
— Обязательно расскажу, — горячо заявил Ларошев. — Но потом! А вы… Вы опять заговариваете мне зубы!
— Владимир Гаевич, клянусь, что я весь ваш! — я хмыкнул. — Вот честное слово! Тема с поисками кладов для возрождения исторического факультета мне нравится гораздо больше, чем вы можете себе представить. Сегодня я просто вывернусь наизнанку, чтобы заполучить нам первых клиентов.
— А эта штука? — Ларошев потянулся к глиняной монете.
— А эта штука будет чем-то вроде примера, — я отвел руку с монетой от декана. — Когда ведешь речь о поиске всяких древних реликвий, лучше иметь что-то такое в руках, чтобы можно было показать, о чем идет речь.
— Хм… — Ларошев наморщил лоб. — Звучит даже довольно разумно.
— А я о чем? — я пожал плечами и сунул монету обратно в карман пиджака. Кажется, моя импровизация сработала. Все-таки эта грань, за которой энтузиаст-Ларошев превращался в собаку-подозреваку была удивительно тонкой. И мне пока не всегда удавалось ее улавливать.
— Одевайся! — Ларошев тревожно посмотрел на часы. — Надо успеть еще позавтракать!
— Да, мамочка, — почти про себя пробормотал.
Всю дорогу до столовой Ларошев сыпал разными фамилиями и давал краткие характеристики их носителями. Кого-то я запомнил, кого-то нет, но не пытался сам себе устроить экзамен на знание сильных мира сего в Сибири. Некоторые фамилии были знакомые — Ворсины, Крюгеры, Демидовы. Некоторые я слышал впервые — Игнюки, Зарадаевы, Круженко. Слушал внимательно. И пока ел, слушал внимательно. Впитывал новые сведения и закусывал их ватрушкой с компотом. Не перебивал тараторящего Ларошева, который, кажется, волновался гораздо больше меня.
— И последнее, — Ларошев отступил на шаг и осмотрел меня со стороны. — Когда будешь выступать, сильно не старайся. Тебе сейчас ни к чему попечитель. И даже меценат ни к чему. Попечитель будет требовать от тебя академических успехов, а меценаты вовсе не так бескорыстны, как им хотелось бы казаться. Но выступить тебе придется. Твой выход — один из последних, так что время сориентироваться у тебя будет. Все понял?
— Ну, более или менее, — я кивнул. — Спасибо, Владимир Гаевич!
— Тогда вперед! — Ларошев толкнул передо мной дверь и отступил в сторону. — Удачи!
Я вошел в просторный актовый зал, украшенный по торжественному случаю лентами и гирляндами из белых и зеленых бумажных шаров. С правой стороны для дорогих гостей были накрыты фуршетные столы, но студентам оттуда ничего брать не полагалось. Но ничего другого рассмотреть я не успел.
— Что-то у тебя знакомое лицо, парень, — лениво растягивая буквы проговорил опирающийся на стену Юрий Матонин. На этот раз он был одет не в шелковые шаровары, а во вполне цивилизованный костюм-тройку жемчужно-серого цвета. — Мы не встречались раньше?