Новый мир

Этим утром не царит обычная напряженная подготовленность, когда мы высматриваем обстановку в шторах, умываемся, и готовимся к вылазке. Спокойны, но собраны.

Нет, этим утром все иначе. Во-первых, мы не умываемся. Воды едва хватает, чтобы сделать последний раз по глотку перед выездом. Во-вторых, все мои движения больше походят на плохо смазанный механизм. Я путаюсь, делаю одно и то же по несколько раз, зато могу совершенно забыть про другое.

Я четырежды гляжу в щель в шторке, и в итоге чуть не оставляю винтовку на диване. Ее хватает Лили и только тогда я замечаю, что у меня на плече нет ремня от оружия.

Никогда прежде у нас не было такого маленького разрыва.

Сраная пара дней! Мы ездили меньше недели назад, и теперь должны повторить. Более того – теперь так будет постоянно.

Я облизываю сухие губы, провожу пальцами по подбородку. Колется, надо было побриться, но теперь не до этого. Оглядываю комнату, в который раз смотрю в щель в шторе. Потираю винтовку и мы спускаемся вниз. Хватаю, как обычно, две связки ключей – и лишь в последний момент понимаю, что одна из них от гаража.

Зато ключи от тачки остались на столе.

– Проклятье – чертыхаюсь и меняю ключи.

Надо собраться. Нечего делать снаружи, если так и продолжится. Надо быть максимально собранным и внимательным. А о чем говорить, если я чуть не забыл винтовку дома и вместо ключей от машины взял ключи от гаража? Собственно, подумав, возвращаюсь и беру от ключи от гаража.

Они тоже нужны.

Надо добавить бензина. Канистры в багажнике трогать нельзя – они на прозапас. На случай форс-мажора в дороге.

Лили держит в руке свой складной ножик. Мы выходим на улицу, я запираю дверь и иду в гаражу. Не люблю его открывать – он слишком шумит, независимо от моей осторожности. В итоге достаю две канистры и добавляю в бак. Все это занимает чуть больше десяти минут, после чего убираю пустые канистры обратно в гараж и запираю его. Оглядев улицу, сажусь в тачку и завожу ее.

Гляжу в зеркала, потом на Лил:

– Следи в оба.

Она коротко кивает.

Мы выезжаем. Я держу окно открытым, как и всегда, чтобы слышать шумы на улице. Во-первых слышать, насколько громко мы сами едем и надо ли еще больше сбавить скорость. Во-вторых, хотя бы что-то слышать за пределами машины.

Когда мы проезжаем треть пути, мне кажется, что я вижу какой-то силуэт, быстро мелькнувший за угол. Чуть сильнее жму педаль газа, и краем глаза слежу за тем местом, пока оно не скрывается с поля зрения. Раньше бы я подумал, что это точно человек – раз пытается спрятаться.

Но нет.

Они адаптируются к нам намного быстрее, чем мы к Ним. Они подстраиваются и успешно моделируют любое наше поведение – даже то, которое появилось после Их вторжения.

Иной раз они искусно обманывают. Не перестают играть в свои игры, чтобы люди никогда не смогли найти способ опознать своих среди Них. Никогда не смогли найти способ сплотиться.

Через пару часов мы опять подъезжаем к своему месту. В старом мире это заняло бы еще на пару часов больше. Пробки, другие тачки, светофоры, переходы.. Теперь же, когда улицы пусты, а светофоры давно перестали мерцать (что выглядело довольно жутко в контексте пустого города) добраться можно быстрее. Если бы еще можно было гонять, не создавая шума – то на дорогу уходило бы не больше пары часов (с учетом обеих сторон, а не одной).

Я встаю там же, как всегда, среди кучи брошенных машин двора в квартале от магазина. Мы выходим, и я запираю тачку. Накидываю ремень и сжимаю винтовку, опустив палец на спуск. Киваю Лили и мы идем знакомым маршрутом.

В этот раз эхо в торговом центре будто бы стало громче. Сам он будто бы стал мрачнее, и я понимаю, что если не перестану нагнетать, то скоро рехнусь. Должен среди нас быть хоть один адекватный человек, и это точно не тринадцатилетняя девчонка, которая держит складной нож такой стороной, что если решит резко его раскрыть – распорет себе ладонь.

Мы проходим в продуктовые стеллажи и теперь первое, что я хватаю – это бутылки воды. По одной мы выпиваем прямо здесь, жадно прижавшись губами к горлышкам. После чего я хватаю бутылки целыми пачками, чтобы удобнее было нести. Да, они займут чертовски много места в машине.

Проклятье.

Не могу не заметить, что даже здесь воды не так много, как я ожидал увидеть. Видимо, людей в городе выжило несколько больше, чем я думал. В смысле, людей, чьи тачки еще на ходу – раз они до сих пор ездят сюда и растаскивают воду.

Стараюсь брать бутылки максимального объема – чем меньше бутылки, тем их больше, тем больше они занимают места, чем их более большие собратья. Когда прохожу мимо алкогольного стеллажа – задерживаюсь.

Я никогда не брал алкоголь, потому что он нерационален. Даже более того – в нынешнем мире он вреден. Занимает много места, плюс очень тяжелый (почти все бутылки – стекло), да и к тому же после него затуманивается всякая бдительность и осторожность. Но сейчас я смотрю на бутылку любимого коньяка. Да, я не буду тащить его в дом – но что мешает мне чуток отпить прямо здесь, как воду?

Мне просто необходимо немного расслабиться.

Лили замечает, что я остановился, и быстро жестикулирует:

– Тебе еще вести машину. Мы можем попасть в беду, если ты напьешься.

– Напиться и выпить – две разные вещи.

– Ты же сам говорил, что..

Недовольно отмахиваюсь:

– Знаю.

Сильно раздражает, когда меня пытается поучать ребенок. Притом даже не мой ребенок, но еще больше бесит, когда она при этом оказывается права. Разве я сам не знаю, что нельзя пить, тем более здесь? В пути?

Тогда какого черта пялюсь на этот коньяк, который так и манит меня? Я же не настолько отчаялся, как та треклятая дама, которая обдолбалась и ринулась прогуливаться по улицам среди бела дня.

Резко поворачиваюсь и иду к кассам. Лили спешит за мной – правила. Не дальше 20 шагов, постоянно в поле видимости.

У касс открываю табачные стеллажи и достаю пару пачек сигарет, которые обожал курить лет 5 назад. Потом я бросил – решил бегать по утрам, чтобы улучшить здоровье и продлить себе жизнь. Сейчас можно об этом не париться – вряд ли сигареты меня убьют раньше остального.

С ними мороки нет – я быстро распихиваю пачки по карманам джинс, так что они не займут лишнего места. Да и легкие. Так же достаю зажигалку, но не решаюсь закурить прямо здесь. Конечно, все давно отрублено, но кто знает, на чем работала пожарная система в таком большом ТЦ? Что, если она, по везучему случаю, врубится из-за сигареты и выдаст нас?

Мы быстро набираем еды – теперь гораздо и гораздо меньше, чем в прошлый раз. Потому что большинство места занимают пачки с водой. Закончив, быстро возвращаемся прежним путем. Лили тащит корзины, я упаковки. Но когда мы выходим за последний угол, то я резко останавливаюсь.

Лили делает так же.

Медленно опустив бутылки, я снимаю с плеча винтовку. Спасибо боже за тот день, когда я придумал себе правила. И за все последующие, когда я продолжал им следовать. Если бы не моя чрезмерная осторожность, я бы никогда не припарковал машину так, чтобы наш путь через пару ярдов сворачивал за угол, через деревья. Их кроны не дают увидеть наше приближение.

Зато мы отлично можем видеть тачку.

И все, что рядом с ней.

Я прицеливаюсь, палец на спуске. Какой-то черный парень возится с замком водительской двери моей машины. Понятия не имею, Они это или нет, но зато знаю точно, что тачка мне необходима, чтобы выжить.

Лили затаила дыхание, едва заметно показывает:

– Кто он? Он хочет угнать нашу машину?

Ничего не отвечаю. Для жестов заняты руки, для шепота мы слишком близко к нему. Да и не знаю я ответов на ее вопросы.

Видя мое лицо, Лили обеспокоенно хмурится:

– Как он здесь оказался? Почему из всех машин выбрал именно нашу?

Мне тоже это интересно.

Вернее, меня тоже эти вопросы очень сильно напрягают, но нет времени думать.