Новый мир

Или она этого и добивается? Безболезненной смерти? Ведь под этим делом они ни черта не поймет, а без продуктов и так долго не проживет.

Но проблема в том, что этим она привлечет внимание не только к себе. Но и к моему дому.

Ко мне.

А я помирать пока не намерен.

Почему эта чертова наркоманка зашла именно в мой двор? Почему выбрала именно мою калитку? Она не была открыта, не болталась гостеприимно ветром в разные стороны, приглашая войти всех обдолбанных.

Если бы я точно знал, что она обдолбанная.. то я бы без проблем прогнал ее. В крайнем случае застрелил. Но что, если это действительно новая тактика Их? Увидеть бы ее зрачки так, чтобы она при этом не увидела меня.

Вот бы она еще раз подошла к двери, позвонила..

Оборачиваюсь опять к Лил. Та жестикулирует:

– Что, если она не уйдет до ночи?

Мотаю головой. Не знаю. Но это будет чертовски плохо. Кто знает, что ей взбредет в голову? Но если она начнет шуметь ночью – проблем нам всем троим не обобраться.

Она должна убраться отсюда.

Показываю жестами:

– Я думаю, она может быть наркоманкой. Но надо знать наверняка.

– Как?

– Мне надо увидеть ее зрачки.

Но когда я вновь возвращаюсь к окну, то уже не вижу ее во дворе. Хмурюсь.

Проклятье.

Пытаюсь оглядеть улицу, но ее не видно нигде. Не могла же она так быстро убежать?

Оборачиваюсь и бегу к лестнице. Быстро спускаюсь. Гляжу в глазок у парадной двери. Ничего. Бегу к задней двери – Лил за мной – гляжу в тот глазок. Тоже пусто.

Лили тянет меня за руку и показывает:

– Она ушла?

– Понятия не имею.

Лили тоже смотрит в глазок:

– Но я никого не вижу.

– Это еще не значит, что там никого нет.

До самого вечера мы с Лили попеременно смотрим в глазки. Я – черного входа, Лили – в глазок парадной двери. Порой поднимаемся и оглядываем все через щелки штор. Но странная женщина так и не появляется.

Вряд ли в том своем состоянии она могла бы строить хитрые планы, как спрятаться. Да и зачем ей это? А если бы это были Они и знали бы, что мы внутри – то тоже не стали бы ждать.

Наверное, она и правда ушла.

Чертова наркоманка.

Однако, я решаю все же не выходить и не проверять двор. Черт с ней. Раз не пытается ничего утворить, ее нигде не видно и не слышно – то и черт с ней. Лишь еще раз проверяю картонку и колокольчик над разбитым окном у задней двери. Назначаю Лили вахту. Сегодня мы будем дежурить возле этой двери. Как обычно – я с 10 до 2, потом Лил с 2 до 6.

Этой ночью лучше не оставлять эту дырку без присмотра.

Что-то мне подсказывает, что колокольчик мы можем и не услышать.

День 260

Та женщина не появляется не ночью, не в последующие дни, что заметно облегчает нашу жизнь. Не появляется и новых «любителей» побродить по моему двору или постучаться в мои двери. Вообще я вновь не вижу больше людей ни днем, ни ночью.

Как и прежде.

Позавтракав, киваю Лили:

– За водой.

Но она и так это уже знает, потому что идет за пустыми ведрами в ванну раньше, чем я закончу. Каждый третий день набираем воду. Это уже как «отче наш» – сложно забыть, напутать или отложить.

Она набирает, я уношу в дом. Семь ведер. Все просто, как день.

Главное – делать все это максимально бесшумно.

Пока Лили ходит за ведрами, я гляжу в глазок, потом в щелки штор на первом этаже. Как всегда, проверяю все ракурсы перед тем, как выйти из дома. Лишь в последний момент уже смотрю обстановку заднего двора – там редко, что меняется.

Накидываю ремень винтовки на спину. Беру два пустых ведра, Лили столько же. Мы выносим по два ведра – если брать в руку больше, чем одно, то при ходьбе они соприкасаются и стучат. Жуткий шум в полной тишине. Лучше несколько раз туда-обратно сходить и принести в заходы.

Пока Лили начинает работать с первым ведром, я иду за остальными пустыми. Не успеваю я их поднять, как слышу грохот. Шумный, глухой.. как если бы ведро грохнулось.

Черт возьми! Что она творит, нас же услышат!

Бросив ведра, я выбегаю обратно во двор, на ходу снимаю винтовку, кладя палец на спуск. Шум не повторяется. Когда я выбегаю, Лили стоит в паре шагов от колодца. Бледная, как мел.

Быстро оглядываюсь, но она тут же показывает мне пальцами:

– Прости, прости, я не хотела! Но там.. в колодце..

Я быстро подбегаю, лихорадочно осматриваясь. Может, кто выглянул в окно, или вдруг кто подходит? Черт возьми.

Подойдя к колодцу наклоняюсь вниз. Видимо, Лили не успела привязать ведро, так как оно упало в воду. Болтается там без веревки и теперь его черт достанешь. Но даже так я вижу всплывший и вздутый труп той самой женщины, что «куда-то убежала очень быстро» отсюда позавчера.

Сжимаю зубы так сильно, как только могу, чтобы не чертыхнуться в слух.

Долбанная шлюха! Эта дура, видимо, опять пыталась достать воду, но в этот раз не ручник соскользнул, а она –в мой колодец! Теперь ее тело вздулось и на жаре начало разлагаться. Даже здесь чувствуется вонь, если нагнуться.

Это значит только одно.

Вода в колодце больше не пригодна для питья, даже если мы труп как-то умудримся оттуда вытащить.

У нас больше нет доступа к этой воде.

Отхожу на шаг, с шумом втягиваю воздух. Очень хочется ударить по колодцу, заматериться, заорать, побить ближайшее дерево или стену дома, стереть себе костяшки этим до крови. Что угодно, сделать что-то, иначе эта ярость сожрет меня изнутри!

Но я лишь так же медленно, с шумом, выдыхаю, с трудом сдерживая себя в руках.

Правило номер 1 – никаких громких звуков.

Вот дерьмо!

Дерьмо-дерьмо-дерьмо!

Сука!

Какого черта? Теперь у нас нет воды! Теперь нам надо таскать воду с магазина, а она занимает много места. Очень много места, а значит нам придется брать куда меньше еды. Значит, делать вылазки куда чаще, значит куда больший риск..

И все из-за одной обдолбанный манды, которая грохнулась в мой чертов колодец!

Чтоб ты еще раз там сдохла, сука!

Надеюсь, тебя уже поимел сам Дьявол в Аду! Когда я сдохну, я сам тебя там найду, и грохну еще раз!

Я вновь втягиваю воздух и тру переносицу.

Маню за собой Лили и мы возвращаемся в дом. Затаскиваем ведра, которые успели вытащить – это слишком красный флаг¸ если их увидят. Уже в доме я по стене сползаю на пол, все еще стискивая зубы.

Мои руки, сжатые в кулаки, теперь безвольно разжимаются.

Лили осторожно садится напротив меня на корточки и спрашивает:

– Мы теперь больше не сможем пить из того колодца?

– Если хочешь склеить ласты раньше срока – пожалуйста.

Лил грустно поникает.

– Сколько у нас осталось воды?

Она опять жестикулирует:

– Одно неполное ведро.

– Проклятье – выдыхаю я.

Его на сегодня-то с трудом хватит. Нам что, придется ехать туда повторно уже завтра? И какие перерывы потом? Меньше недели?

Самоубийство.

Черт возьми, ну как так-то!

А что будет, когда и в кеймарте закончится вода? В ближних магазинах она закончилась куда быстрее, чем еда. Воды надо больше, и далеко не у каждого есть колодец.

Что станет, когда вода закончится?

Где ее достать?

А что будет, когда кончатся все наши запасы бензина? А теперь они кончатся куда быстрее, раз нам мотаться туда намного чаще.

Что тогда? В городе его больше нет.

Опять тру переносицу.

Надо было все-таки пристрелить ее еще тогда, во дворе. Теперь очевидно, что она была просто наркоманка. Грохнул бы и дело с концом. А теперь ее труп валяется в моем колодце, а я остался без доступа к воде.

И что еще хуже – теперь мы не можем контролировать наличие воды. Теперь, как и еда, она у нас лишь до поры до времени.

Мы в дерьме. Мы по уши, блин, в дерьме.

День 261