Страница 15 из 57
— Можно меня оставить? — спросила я.
Слова прозвучали приглушенно, как будто их произнесли через слой ваты.
Майор колебался. Неужели он должен подвергать сомнению все, что я делаю?
Я стиснула челюсть, не отрывая взгляда от Мэдисон, пока ждала, когда он уйдет. Когда он наконец ушел, я подошла к ней. Ее глаза были закрыты, словно она спала. Я всегда думала, что смерть будет уродливой, ужасной и отталкивающей. Вместо этого она маскировалась под умиротворение и тишину.
Протянув руку, кончики моих пальцев остановились в сантиметре от ее руки, затем я сократила расстояние и дотронулась ее холодной кожи. Я опустилась рядом с кроватью, прижалась лбом к прохладному одеялу рядом с ее телом. Не было ни звука.
Маленький шарик беспокойства, образованный в моем животе, когда я впервые услышала о миссии, теперь превратился в пульсирующий под кожей страх. Глядя на неподвижную Мэдисон, я была вынуждена признать правду. За мной будет охотиться убийца, тот, кто вырезает буквы «А» на коже своих жертв, как художник подписывает свои работы.
В этот момент дверь открылась без предупреждения. Я вскочила, вытирая слезы, грозившие пролиться. Я хотела наброситься на Майора за то, что он дал мне так мало времени.
Но это был не Майор.
Алек осторожно закрыл за собой дверь. Я отвернулась и села на кровать, кончики пальцев лежали на руке Мэдисон. Почему он здесь? Разве он не должен быть в отъезде, чтобы попрощаться с Кейт?
Он придвинулся ближе.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как, по-твоему, я себя чувствую?
Его глаза остановились на мне, добрые и понимающие, и мне пришлось сжать губы, сдерживая себя. Я не могла рисковать и сломаться сейчас, в его присутствии.
— Я знаю, что тебе тяжело.
Я, спотыкаясь, поднялась на ноги.
— Откуда ты знаешь? Это ты собираешься лгать семье? Улыбаться им, смеяться вместе с ними, притворяясь при этом их мертвой дочерью? Это ты должен смотреть в их лица и видеть радость от того, что их дочь вернулась, и при этом знать, что все это ложь?
Еще больше слов грозило вырваться наружу; правда о том, как мне страшно, беспокойство о том, что я совершу ошибку и окажусь мертвой. Но я проглотила их. Если бы Алек знал, как мне страшно, его раздражающая защитная реакция только усилилась бы.
Алек потянулся, заключая меня в объятия, но я прижала ладони к его груди. Мне не нужна его жалость, его утешение. Он не отпустил меня. Ощущение его рук на моих руках, теплых и успокаивающих, сломило сопротивление. Я позволила ему обнять меня, позволила его древесному запаху окутать чувства, позволила ему унять боль. Я ощутила, как мой пульс замедляется от его прикосновений, почувствовала, как мышцы расслабляются впервые за несколько дней.
— Тесс, никто не ожидает, что ты будешь идеальной, что ты пройдешь эту миссию как машина. Тебе позволено злиться и расстраиваться. И тебе разрешено совершить несколько ошибок.
Это единственная вещь, которую я не могла себе позволить. Один промах, одно отключение моей Вариации, и миссия закончена — или я окажусь с проволокой на горле.
Кончики его пальцев коснулись моей шеи, и я прижалась к нему.
— Ты делаешь это и для них тоже, понимаешь? Для родителей Мэдисон. Ты пытаешься поймать человека, который убил их дочь. Не думаешь, что это имеет значение? Этот монстр бродит по улицам в поисках следующей жертвы, и ты ключ к его поимке. У тебя есть возможность спасти жизни. Просто подумай об этом. — он убрал назад прядь моих волос. — Все будет хорошо. Я буду рядом.
Как он всегда находил нужные слова, убеждая меня? Или, может, это ощущение его мягкого прикосновения к моей коже. А может, и то, и другое.
— Майор ждет, — сказал он в конце концов.
Я кивнула, прижавшись к его груди. Алек дал мне время собраться, прежде чем открыть дверь и позвать всех остальных в палату.
Я избегала взгляда Майора, но не пропустила его взгляд, которым он обменялся с Алеком. К кровати подошли двое мужчин, выглядевшие так, будто принадлежали к СЭС, хотя в своих черных костюмах и галстуках они могли быть гробовщиками. Они унесли тело Мэдисон, оставив кровать пустой.
Я посмотрел на отпечаток, оставленный телом Мэдисон на матрасе.
— Я должна...?
— Мы поменяем, — сказал Майор.
Вошла медсестра и занялась кроватью, вытирая ее и застилая свежими простынями. Она ни разу не взглянула ни на кого из нас. Закончив с постельным бельем, она ушла, не сказав ни слова. Теперь в палате были только я, Майор и Алек.
— Возьми, ты должна это надеть.
Я взяла больничный халат у Майора, ткань была хрустящей и холодной под моим прикосновением.
— Вы не против?
Я посмотрела на халат, потом на дверь. Майор ушёл первым, а Алек ободряюще улыбнулся мне, следуя за ним.
Дрожащими руками я положила халат на кровать и начала раздеваться. Это работа, напомнила я себе. Речь шла не о моем комфорте. Я сняла одежду и накинула халат. По спине пробежала дрожь, когда тело соприкоснулось с холодной тканью.
В дверь постучали.
— Ты закончила? — позвал Майор.
Он не отличался терпением.
Забравшись на кровать, я накрылась одеялом. Дверь открылась, и вошел Майор. Алек колебался, но когда увидел, что я в кровати, а мое тело надежно скрыто от его взгляда, он вошел.
Раздался еще один стук. Родители Мэдисон? Я еще не готова. Хотя, возможно, я никогда не буду готова.
Майор направился к двери, когда Алек сел на стул рядом с кроватью.
— Это всего лишь врач.
— Но он увидит, что я не Мэдисон.
Алек кивнул.
— Все в порядке. Майор решил рассказать ему. Он никому не скажет.
— Почему ты так уверен?
— Майор уверен.
В палату вошел высокий мужчина с лысой головой.
— Это доктор Фонсека. Он подготовит тебя к встрече с родителями Мэдисон, — сказал Майор серьезным тоном.
Я не успела спросить, что значит «подготовит», как доктор и Майор подошли ближе к моей кровати.
Глаза доктора Фонсеки поднялись и встретились с моими, а затем вернулись к истории болезни Мэдисон. Он увеличил расстояние, между нами. Его лоб покрывал тонкий слой пота, а воротник промок. Мне не нужно было быть читательницей мыслей, чтобы понять, что он тоже напуган.
— Тесса. Пришло время принять облик Мэдисон, — сказал Майор.
Перед доктором Фонсекой? Мужчина так крепко сжимал свою шариковую ручку, что костяшки пальцев побелели.
— Чего ты ждешь, Тесса? — огрызнулся Майор.
Доктор Фонсека не отрывал глаз от своих бумаг.
Я позволила себе расслабиться и отдалась трансформации. Кожа отвисла и изменила форму, кости удлинились. Вздох прорвался сквозь мою концентрацию. Закрыв глаза, я заставляла тело завершить начатое. И когда ощущение разрыва исчезло, Тесса растворилась, а ее место заняла Мэдисон Чемберс.
Я открыла глаза, и что-то кислое наполнило мой рот при виде того, что предстало передо мной. Доктор Фонсека стоял, прижавшись к самой дальней стене, а перед его грудью, как щит, вытянулась медицинская карта. Глаза Алека застыли, остановившись на Майоре. Я никогда раньше не боялась никого. Но в том, что я увидела в глазах доктора Фонсеки, не было никаких сомнений. Жизнь в СЭС позволила мне забыть об истинной природе моего существования: фрик. Отклонение от нормы. А не одаренное чудо, в которое Майор всегда хотел, чтобы я верила.
— Доктор? — голос Майора прорезал тишину, как бритва.
Фонсека с явным трудом оторвал взгляд от меня и посмотрел на Майора, точнее, на точку над его головой.
Рычащее лицо Майора напомнило мне ротвейлера.
— Доктор. Делайте свою работу.
Очевидно, доктор Фонсека не получил памятку о том, что приказам Майора нужно подчиняться без колебаний. В одну долю секунды Алек вынырнул из угла палаты и оказался рядом с доктором.
— В чем проблема? — прорычал он.
Глаза Фонсеки метались между мной и Алеком, видимо, он все еще напуган, чтобы подойти ко мне. Алек потянулся к стулу и сломал одну из его ножек надвое. В его глазах я увидела краткий огонек возбуждения. Алек редко позволял себе терять контроль над собой, но могла сказать, что ему нравится высвобождать свои более жестокие наклонности.