Страница 9 из 13
Павел, ученый грек, которого горестная судьба и наступившее темное время привели на этот варварский пир, наблюдал за происходящим, чтобы потом, глубокой ночью или следующим утром, уединившись в монастырской келье, записать все в своей хронике. Если, конечно, ему повезет дожить до утра.
Замок, где пировал властитель лангобардов со своей дружиной, знавал лучшие времена. Еще двести лет назад Верона была процветающим римским городом, и в этом зале пировали римские патриции, им подавали тонкие блюда и драгоценные вина, деликатесы, доставленные из разных концов империи, их развлекали актеры и танцовщицы, пиршественные ложа были усыпаны лепестками роз…
Но Рим слабел, а с севера наступали неисчислимые орды варваров. Великая империя еще долго сопротивлялась их нашествию. Здесь, под стенами Вероны, был разбит могущественный правитель готов Аларих. Но потом готы все же захватили и разграбили город, потом их вытеснили византийцы…
И вот теперь здесь правят лангобарды, эти бородатые дикари! Косматые, страшные, более похожие на медведей, чем на людей, созданных по образу и подобию Божьему…
В чем же причина такого поворота событий? В чем причина падения могущественной империи, подчинившей себе почти весь мир? Было ли это просто прихотью судьбы или гневом Господним, суровой расплатой за нечестие римлян, за то, что они поклонялись ложным богам, не желая принять истинную веру?
Взрыв смеха на верхнем помосте, где восседал Альбоин со своими приближенными, прервал мысли Павла.
Король лангобардов поднялся со своего места, держа в руке огромный кубок. Приглядевшись, Павел понял, что это оправленный в золото человеческий череп.
– Вот она – судьба! – пророкотал Альбоин хриплым, грубым голосом. – Кунимунд, вождь гепидов, воображал, что он – владыка мира! Он шел на нас во главе огромного войска! Двое слуг несли за ним его доспехи! И где он сейчас? В земле, его пожирают черви! А я, Альбоин, пью вино из его черепа и сплю с его дочерью!
– Слава Альбоину! – заорали в несколько глоток лангобардские вельможи. – Слава нашему королю, храбрейшему из храбрых! Выпьем за его здоровье и удачу!
– А ты что сидишь так тихо? – Альбоин повернулся к своей жене, королеве Розамунде, которая сидела слева от него, опустив глаза в стол. – Выпей за меня!
– Мне нездоровится, государь…
– Нездоровится? – рявкнул Альбоин. – Ты что же – хворая? Твой папаша был здоров как бык, пока я не отрубил ему башку! Выпей, я тебе приказываю! – и он протянул королеве кубок.
Розамунда подняла глаза.
– Прошу вас, государь… не принуждайте меня…
– Пей, я сказал! – и Альбоин вытащил из ножен меч. – Пей, если не хочешь разделить судьбу отца!
Павел перехватил взгляд королевы.
Он был полон ненависти.
Все же как жестоки эти варвары! Заставить жену пить из черепа ее отца… это чудовищно! Но именно эта беспримерная жестокость привела лангобардов в Италию, а Альбоина на вершину власти… Непременно нужно записать это в хронике… только то, что записано в анналах истории, будут знать наши потомки…
Розамунда поднесла кубок к губам.
– Пей! – рявкнул Альбоин, нахмурив густые брови. – Пей за мою удачу, и чтобы все это видели!
Розамунда сделала глоток, еще один…
– И скажи, за что ты пьешь!
– Я пью… – начала Розамунда. – Я пью за моего супруга, за могучего короля Альбоина…
Она закашлялась, и король не расслышал, что она закончила свой тост словами «Чтоб он сдох».
Ученый грек Павел тоже не услышал эти слова, но он прочел их в глазах лангобардской королевы.
Под утро пир закончился. Многие вельможи и дружинники, перепив крепкого иллирийского вина, заснули прямо в пиршественной зале. Сам король Альбоин храпел, уронив голову на стол. Ученый грек Павел удалился в свою каморку и, прежде чем заснуть, записывал сегодняшние наблюдения и мысли в свою хронику.
Королева Розамунда, убедившись, что муж крепко спит и более ее никто не видит, выскользнула в полутемный коридор, пробралась в комнату рядом с караульным помещением.
Там уже давно дожидался ее Хелмегис, дружинник Альбоина, начальник сегодняшней дворцовой стражи.
Увидев королеву, Хелмегис страстно обнял ее.
Розамунда, однако, отстранилась и проговорила тихим, дрожащим от волнения голосом:
– Что ты делаешь, безумец?
– Как – что? – недоуменно произнес дружинник. – То же, что вчера, то же, что позавчера… кажется, до сих пор это тебе нравилось! Или я тебе надоел?
– Мне это и сейчас нравится, но мне страшно. Кажется, Альбоин что-то заподозрил.
– Тем более нам нужно поспешить. Альбоин пьян, он крепко спит и ничего не заметит.
– Ты его не знаешь! Он коварен и жесток. Может быть, он только притворяется пьяным. Представь, что он сделает с нами обоими, если застанет!
– Но что же делать?
– У нас только один выход. Мы должны убить его.
Хелмегис попятился.
– Убить? Убить Альбоина? Я не ослышался?
– Ничуть.
– Ты не в своем уме!
– Нет, как раз в своем. А вот ты… Неужели тебе приятно делить меня с королем?
– Нет, конечно!
– Вот и надо избавиться от него. Это единственный выход для нас. Рано или поздно король все узнает или кто-нибудь откроет ему глаза. Хорошо, если он просто убьет нас, но на это мало надежды. Он придумает для нас самую страшную казнь. Помнишь, что он сделал с Винторесом, который перешел на сторону аваров? Захватив его в плен, Альбоин затравил Винтореса собаками! А Смиляну, хорватскую княгиню, он приказал сварить в котле с пряными травами, и потом накормил этой похлебкой ее соотечественников!
– Замолчи, королева! Я и без тебя знаю, как жесток и кровожаден твой муж!
– Значит, ты должен понимать, что у нас только один выход. Или мы убьем его, или он – нас… мы убьем короля, похитим его сокровища и скроемся в Равенне, под защитой византийского наместника. И там никто не сможет нас разлучить.
– Но Альбоин недоверчив и осторожен, он могучий воин и никогда не расстается со своим мечом по прозвищу Летучая Смерть. Одному мне с ним не сладить.
– Ты тоже славный воин, но дело будет сделано вернее, если у тебя будет сильный товарищ.
– О ком ты говоришь?
– Я говорю о Бетрое. Он могучий воин, он сильнее всех прочих в дружине Альбоина.
– Бетрой? Бетрой ни за что не пойдет против короля! Бетрой предан ему как пес…
– Скажи лучше, что он глуп как пробка. И мы это используем. Доверься мне – я сделаю так, что Бетрой будет на нашей стороне. А ты скажи мне одно: готов ли ты рискнуть? Готов ли поступить, как мужчина?
– Ради тебя я готов на все, моя королева! И ты сказала правду – у нас нет другого выхода.
– Хорошо, если ты готов – надо действовать. Такие вещи никогда нельзя откладывать.
Королева всем телом прижалась к Хелмегису, заглянула ему в глаза и вдруг спросила:
– А ты не знаешь случайно, с кем Бетрой крутит любовь?
– К чему это тебе?
– Так знаешь или нет?
– С Белиндой, дочкой сотника Клефа Косого. Я как-то застал их в комнате стражи.
– Тогда сделаем вот что. Найди сейчас Бетроя и скажи ему, что Белинда ждет его в своей горнице.
– Сейчас? – в голосе Хелмегиса прозвучало разочарование. – Я думал, что сейчас мы с тобой займемся любовью.
– Для этого не время. Вот сделаем то, что задумали, и тогда нас уже никто не разлучит, я буду твоей, и только твоей. Ты ни с кем не будешь делить меня.
– Что ж… – Хелмегис вздохнул. – Пойду искать Бетроя, если ты этого хочешь…
Проводив любовника взглядом, Розамунда отправилась в ту часть замка, где обитали начальники лангобардского войска со своими семьями. Там она нашла комнату Клефа Косого.
Сам Клеф нес караул возле городских ворот, его дочь Белинда крепко спала. Королева потрясла ее за плечо.
Девушка с трудом проснулась, протерла глаза, села на ложе и сонно пробормотала:
– Кто здесь?
Тут она узнала Розамунду и окончательно проснулась:
– Королева? Что вам угодно?