Страница 3 из 3
Но зачем кому-то любоваться красотами чужого острова, если есть свой, стоит только выбраться на поверхность? Или так: Но зачем кому-то камеры на острове, если тот необитаем? Или вот еще как: Зачем наблюдать за островом, на котором кроме пальм ничего нет: ни домов, ни сооружений, ни вообще каких-либо следов разумной жизни? Журналистское чутье подсказывало, что здесь не все так просто, но что именно его смущало и какой вопрос главный, понять толстяк не мог.
Допустим, за островом наблюдал какой-нибудь биолог-зоолог-ботаник (или пусть даже сумасшедший, фанатичный биолог-зоолог-ботаник), почему бы ему не находиться на том же острове? Ладно, предположим, что он не хотел повлиять на объект изучения, и поэтому перебрался на другой остров, но что ему мешало проводить исследования там наверху, периодически любуясь закатом в окне, а не здесь – в подвале- где закат можно увидеть только на экране (исключая, конечно, закат карьеры – наш шутник мысленно похвалил себя за остроумие). Толстяк чувствовал, что тут сокрыто нечто большее. Он, конечно же, видел стоявший в комнате письменный стол и предположил, что найдет в нем ответы, но сознательно оттягивал начало его «журналистского расследования» (или по-простому, проверки ящиков стола) , чтобы насладиться важностью момента, который теоретически должен был разделить его жизнь на «до» (вот он стоит мало кому известный, но подающий большие надежды журналист) и «после» (вот он стоит – надежда мировой журналистики, победитель всех мыслимых и немыслимых журналистских конкурсов и обладатель многочисленных премий), на случай «а вдруг нет».
Но вот это мгновение прошло, и будто бы по сигналу «Сталкера» толстяк кинулся к столу, попутно ругая себя за нерасторопность, и выдернул почти разом все ящики, да так, что бумаги, находившиеся в них, разлетелись по полу. Раздосадованный неожиданно возникшим препятствием к славе, он стал собирать листы в стопки, радуясь проставленным на страницах номерам. Когда работа была проделана, толстяк удобно расположился в кресле и стал читать, как он вскоре выразился, «какой-то бред»: все написанное представляло собой отчет о слежке за 24 объектами, у каждого из которых был сложный цифровой код. В отчете были дата, время, номер каждого объекта, координаты, текущее занятие, не было только никакого интереса. Какой смысл записывать, что один объект такого-то числа в такое-то время потрошит рыбу, а другой в это же самое время разводит костер? Нет, не так. Какой смысл, находясь в секретном бункере (а что это секретный бункер журналист уже не сомневался) записывать, что один объект такого-то числа в такое-то время потрошит рыбу, а другой в это же самое время разводит костер? Может, это просто зашифрованное послание и «потрошить рыбу» означает, например, взорвать морскую мину? Может, здесь следили за базой террористов? Во всяком случае, информации слишком мало. Журналист решил непременно отвезти все бумаги на материк и до их расшифровки ничего не публиковать. Толстяк подошел к столу, чтобы убедиться, что ничего не забыл забрать и наклонившись, заметил нехитрый тайник – к крышке стола был приклеен большой бумажный конверт с надписью АО «Заслон», из которого без усилий была извлечена толстая тетрадь с пожелтевшими исписанными листами. «А почерк-то даже не бисерный, а какой-то манный»,– с сожалением подумал толстяк, но любопытство и тяга к славе пересилили недовольство, и журналист, снова свалившись в кресло, стал с трудом разбирать рассыпанные по бумаге слова. Уже на второй странице герой понял, что следили не за террористами и не за какими-то иными преступниками, что разжигать огонь означает разжигать огонь, а потрошить рыбу – буквально потрошить рыбу, но теперь уже толстяк так увлекся чтением, что ему даже в голову не могло прийти, что продолжить это занятие можно и у себя в каюте.
Никогда бы не подумал, что окажусь здесь. Мне обещали интересный социальный проект за достойное вознаграждение. Что ж, проект и вправду интересен, только «вознаграждение» мы воспринимаем, видимо, по-разному. Мне, наверное, полагается думать, что я получаю огромное удовольствие от того, что это дело может изменить мир, так как что-то еще я навряд ли получу.
Имя, данное мне при рождении, – Герман, сейчас оно немного изменилось – сжались и перепутались буквы: теперь ко мне обращаются Рем, только так и никак иначе. Мне тридцать лет, рост метр восемьдесят пять, вес семьдесят девять килограммов. Вот и все мое описание. Ах да, еще у меня высшее социологическое образование, и только оно здесь имеет хоть какое-то значение.
На этот эксперимент меня – можете себе представить? – отправил мой собственный отец. Меня поселили в доме, научили пользоваться нехитрой техникой и оставили ждать задание. Ждал день, два, неделю, месяц. Я бы подумал, что обо мне забыли, но еженедельно мне привозили продукты и заполняли баки питьевой водой, однако встретиться с этими людьми мне так и не удалось, несмотря на все мои усилия. И когда я уж начал думать, что эксперимент проводится надо мной и цель его – узнать, когда же я наконец сдохну от скуки на этом чертовом острове, появились они.
Сказать, что я удивился – ничего не сказать. Даже если мое «удивился» заменить нецензурным словом, то и оно не передаст моего состояния. Разве только если его в степень возвести. Думаю, Х, помноженное на 10 в степени 100000. Да, как-то так. На меня во все эти камеры пялились двенадцать одинаковых мужчин и двенадцать одинаковых женщин. Причем, я точно знал, что это не близнецы. Эти двенадцать одинаковых мужчин были мною, а двенадцать женщин – ею, Адой. Клоны.
Несколько пропущенных видеозвонков. Если б меня предупредили заранее, я бы, может, ответил уже на первый, но сейчас у меня сил хватило ответить только на десятый, наверное, и то не полноценно ответить, а лишь нажать кнопку установления связи. Меня, конечно же, отчитали, отец отчитал – именно он был назначен руководителем эксперимента, и только он был уполномочен контактировать со мной. Я до последнего надеялся, что у меня галлюцинации и даже решился просить прислать врача на остров для срочной психиатрической помощи, но оказалось, что я полностью здоров, а срочная психиатрическая помощь больше требовалась тем, кто затеял этот цирк: клоны… да кем вы себя возомнили? Богами?
Наконец-то я узнал о цели эксперимента – установить, как люди при одинаковых первоначальных условиях получают власть над себе подобными и кто получит власть – мужчина или женщина. Я не должен был никоим образом вмешиваться, только наблюдать. Хорошо, справлюсь. Напоследок отец предупредил меня: «Еще одна такая выходка, влеплю выговор в личное дело». Я только улыбнулся. Неужели он не понимает, насколько малы мои шансы вырваться из этой полунатуральной тюрьмы?
С ней мы познакомились в институте. Она подошла ко мне в первый же день занятий после лекций и попросила конспекты. Я почему-то растерялся, глядя в ее темные, почти черные как уголь глаза, и несколько минут стоял молча, как дурак, не в силах признаться, что ничего не записал. Она собиралась уже уйти, когда я опомнился: «Как тебя зовут?» – «Как то место, куда мы все попадем». – «Рая?» Ушла, громко смеясь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.