Принцесса Элли

– Какая погода в Весско?

Я смотрю на стеклянный потолок, по которому все еще барабанит дождь.

– Вот такая. В основном мрачно, довольно прохладно – часто идет дождь.

– Я люблю дождь, – говорит она на выдохе. – От него так… уютно. Дайте мне ливень и огонь в камине, мягкое одеяло и чашку чая в крепком кирпичном доме – я бы не захотела уезжать оттуда.

Она рисует очень красивую картину.

Элли останавливается перед картиной с изображением наследного принца Весско, принца Николаса Артура Фредерика Эдварда Пембрука. Это его официальный портрет, заказанный на восемнадцатилетие. Он одет в военную форму, выглядит царственно. Но, поскольку я знаю его, я вижу отстраненность в его лице и равнодушие в его глазах.

Как заложник без надежды на освобождение.

Она пристально смотрит на портрет, и ее голос становится тихим.

– Он ведь собирается разбить сердце моей сестры на тысячу кусочков, правда?

Я делаю паузу, прежде чем ответить.

– Ненамеренно. И не только ее сердце.

4. Элли. Неделю спустя

У меня раскалывается голова.

Но оно того стоило. Ночные дежурства. Зубрежка. Задержка моего и без того не быстрого развития из-за слишком большого количества кофеина – все это того стоило. Потому что теперь все кончено.

Я пересекла финишную черту. Водрузила флаг на вершину горы. Воткнула последний кусочек пазла на место.

Единственная проблема в том, что… здесь нет толпы, которая могла бы реветь от восторга. Мне не с кем поделиться этой новостью. Лив спит на другом конце света, Марти на свидании, мой отец вышел – ну, то есть напился в очередном баре, – а Кори, мой дружелюбный ночной охранник, храпит за столиком в кафе.

Обо мне, вероятно, такого сразу не скажешь, но я люблю делиться. Эта необходимость как вода, воздух или попкорн из микроволновки.

Вот почему я сейчас сделаю нечто глупое. Я даже не сказала Марлоу, хотя она бы одобрила, мерзавка.

Я еду в квартиру Логана. Я знаю, что это глупо, но я просто не могу остановить себя, как магнит не может остановить свое глупое скольжение к своей единственной истинной противоположности.

Несколько недель назад, в музее, я могу поклясться, что почувствовала… что-то. Что-то между нами. Логан надел мой любимый галстук – это ведь должно что-то значить, да?

Логан дал мне адрес квартиры, которую они снимают с другими телохранителями, на случай если мне что-нибудь будет нужно. И сейчас я стою перед ней. Это приличное здание – консьержа нет, ничего особенного, но и не свалка. Я стучу в дверь квартиры 409. Осматриваю холл, шаркая ногами, все еще слыша в голове песню Флитвуд Мак «Silver Springs».

Затем дверь открывается, и я вижу не Логана, а Томми Салливана – как будто никогда не видела его раньше. Без рубашки, в джинсах с низкой посадкой, небрежно свисающих с его бедер, с сигаретой во рту.

Томми – красавчик. Не такой Адонис, как Логан, но все равно красивый мальчик.

– Элли! – Он улыбается: по-видимому, рад меня видеть. Томми всегда рад. Он вынимает сигарету изо рта. – Что ты здесь делаешь, зверек? Все в порядке?

– Да, все в порядке. Логан дома?

Томми вопросительно поднимает брови, но не задает вопросов. Вместо этого он поворачивает голову внутрь квартиры и кричит:

– Ло!

Он высовывается из двери.

– Я бы пригласил тебя войти, но тут не место для такой девушки, как ты. У нас тут все не очень прилично.

И вот мои щеки уже пылают, а воображение рисует разные картины.

Затем Логан заполняет дверной проем с удивленным видом.

Но я едва замечаю выражение его лица.

Потому что Логан тоже без рубашки. И, говоря бессмертными словам Джоуи Лоуренса: вот это да.

Гладкая, подтянутая кожа покрывает его плечи и грудь – бронзовая, за исключением потрясающего вихря красочных татуировок, которые тянутся через плечо и спускаются вниз по руке.

Его руки большие, бугрящиеся мускулами, крепкие. У него есть пресс – много-много пресса, – твердый и рельефный, какой я видела только в тех безумных роликах, рекламирующих программы тренировок.

У него прекрасное тело. Мужское тело.

Он оглядывает холл.

– Что случилось?

– Нет, я…

– Ты здесь одна?

Он, очевидно, недоволен, и я начинаю думать, что, возможно, это была не просто глупая идея, но, возможно, самая глупая идея, которая у меня когда-либо возникала. А за эти годы у меня было несколько таких.

– Да, я…

– Где Кори?

Даже если бы Кори не спал, он не тот, с кем я хотела бы делиться своими новостями. И я не хотела, чтобы он ехал со мной сюда. Мне нужно было поговорить с Логаном – наедине.

– Он остался в кофейне.

– Ты проскользнула мимо него? – спрашивает Логан, как будто сам в это не верит.

– Не совсем так.

Он складывает руки на груди.

– Тогда как ты добралась сюда без него? Ну-ка?

Я пытаюсь придумать хорошее оправдание для Кори… но вранье никогда не было моим коньком.

– Он заснул.

Неправильный ответ. Глаза Логана вспыхивают и выпучиваются.

– Он казался очень усталым. Не злись, Логан.

Он проводит рукой по своим темным волосам, и на мгновение меня поражает, насколько мягкой и мощной она выглядит. Интересно, каково будет ощущать ее между пальцами.

И тут из квартиры раздается голос – голос, который не принадлежит ни одному из парней.

– Ну где ты, Логан. Твоя очередь сдавать.

Она появляется в поле зрения, и она не просто пышногрудая – такое ощущение, что само слово было придумано специально для нее. Блестящие рыжие волосы, безупречная кожа, ноги длиной со все мое тело, обтянутые джинсами скинни, настолько узкими, как будто это боди-арт, узенькая талия и большие сиськи, прикрытые еще более узкой черной майкой.

Она похожа на главного менеджера «Хутерс» в раю для мужчин.

Ее зеленые глаза скользят от Логана ко мне, затем обратно.

– Ой, извините, я не знала, что у вас гости. – Она улыбается. – Это твоя младшая сестренка?

Знаете звук, который издает воздушный шарик, когда сдувается?

Именно его издает мое сердце прямо сейчас.

Он берет ее за обнаженную руку, и меня охватывает самое странное сочетание ощущений – печали и принуждения. Мне хочется плакать… и откусить ему руку, как будто я разъяренный шимпанзе.

– Возвращайся к ним. Скажи Томми, чтобы он сдавал.

Сдавал? Они играют в покер на раздевание?! Убейте меня, убейте меня, умри, умри, умри…

После того как она исчезает, я переступаю с ноги на ногу.

– Извини, что помешала.

– Все в порядке. – Он тихо говорит: – Что тебе нужно, Элли?

– Ничего. Не важно. Тебе следует вернуться к своей… подруге.

Логан качает головой.

– Она подруга Томми.

Но что она для него значит? Больше, чем подруга? Партнерша для секса? Любовница?

У меня сводит живот. Я такая идиотка.

– Это хорошо. Друзья – это хорошо. – Я закидываю руку за плечо. – Я ухожу. Уже сматываюсь.

Потому что ничто так не говорит о том, что ты зрелая, искушенная женщина, как слово «сматываться». Боже правый, кто-нибудь, прибейте мой язык к стене.

– Элли…

Но я уже поворачиваюсь, иду мимо лифта и направляюсь прямо к лестнице, пытаясь выглядеть достойно, одновременно стирая из памяти образ Логана, прикасающегося к этой женщине.

– Потом, Логан.

– Черт…

Звук хлопающей двери сопровождает меня вниз по лестнице.

Снаружи, на улице, воздух влажный, а машины громко сигналят. Сейчас уже одиннадцать вечера, так что на тротуаре не слишком людно, но достаточно оживленно, чтобы я могла ускользнуть от Логана, если он попытается побежать за мной.

Я смогла бы… если бы имела дело с обычным парнем.

– Элли! Подожди!

В Логане Сент-Джеймсе нет ничего обычного.

Я прохожу один квартал, прежде чем он вырастает прямо передо мной, преграждая мне путь. На нем рубашка, но она застегнута только наполовину.

– Почему ты так быстро убежала?