Страница 3 из 7
Она не стала ждать еще двадцать лет. Просто приехала и осталась. И ни разу об этом не пожалела. Однажды, когда страсти поулеглись, наладились отношения с сыновьями, которые не сразу приняли ее «санта-барбару», однажды вечером в дневнике появилась третья строчка:
«Шесть букв по горизонтали».
Она теперь точно знала, что написать в дневнике. Это будет рассказ, рассказ про ее любовь.
Уик-энд
Танечка как никогда ждала этого уик-энда. Пора было что-то решать. Ей пятьдесят один. Дома не ждет никто, кроме стареющей мамы да кошки, которая умело вьет веревки из них обеих.
Женька позвонил как нельзя кстати. Они проведут эти выходные в Питере, куда он прилетит из Нью-Йорка, а она приедет на поезде из Москвы. Они знакомы со школы, неоднократно крутили романы, несколько раз он делал ей предложения, но она всякий раз вежливо отказывалась, под самыми разными предлогами. Тогда ей казалось, что она вот-вот встретит своего настоящего героя, высокого, красивого, который будет носить ее на руках всю жизнь… Нескладного, невнятного Женьку она в этой роли не видела, хотя целоваться с ним было приятно.
Теперь он стал своим в Америке, там его книги издают и по ним даже снимают фильмы. Они договорились, что в этот раз обойдутся без гостиницы, у него же двушка в центре, да и ей не пятнадцать…
Сначала все шло по плану: красивая встреча на вокзале, ее любимые цветы, они немного посидели в кафе и… Вот он уже нежно целует ее, от нетерпения прижав к входной двери. Платье, новое платье валяется на полу, но аккуратистка Танечка впервые в жизни не обращает на это внимание…
Звук проворачивающегося в замке ключа поверг обоих в глубокий шок. Танечка судорожно одевалась, кавалер выравнивал дыхание.
Пожилая, толстая, небрежно одетая женщина, расталкивая их, заходила в квартиру.
– А что случилось?! Подумаешь, цацы какие! – сестра Женьки была прямолинейна и раздражена не на шутку!
Оказывается, она уже давно, не ставя брата в известность, живет здесь, а свою квартиру сдает. Ему жалко? Она же – не известный писатель, не хватает звезд с неба, жить как-то надо, вот она и крутится!..
В конце концов все успокоились, разместились, благо квартира была двухкомнатная, и только Танечка в глубине души жалела о том, что не остановилась в гостинице…
Женька храпел. Когда к утру, привыкнув к этим звукам, Танечка попробовала задремать, сквозь сон она вдруг почувствовала, что на кровать с ее стороны кто-то ложится! Танечка закричала во весь голос. Женька спросонья свалился с кровати на пол и ударился головой о стол… На этот раз источником переполоха стал Вадим, сын Женькиной сестры. Он приехал ранним поездом из Москвы, не хотел будить мать, тихо разделся и лег…
Прикрываясь Женькиными брюками, Танечка уже собирала вещи, а тот все еще хохотал. Он говорил, что зря столько лет относился к сатирикам свысока. Теперь он сам будет писать юмористические рассказы, благо и придумывать ничего не придется.
Р.S . Танечка по-прежнему живет в Москве с мамой и кошкой. Женька творит в Америке. Иногда они встречаются в Питере. Разумеется, в гостиницах.
Десятка
Она наводила порядок в книжном шкафу. Внучата, в поисках сказок, перепутали весь стройный ряд. Поднимая с пола последнюю книгу, она заметила, что из нее выпало что-то, похожее на листок. При ближайшем рассмотрении листок оказался десяткой, старой, доперестроечной. И она вспомнила…
Тридцать уже есть, до сорока еще далеко. Прекрасный возраст. Замужем, подрастают дети, по утрам любимый пес лижет руки, а старенький, но все еще боевой кот поет «оды к завтраку». Муж покупает и меняет машину за машиной, дубленку ей вон к зиме какую достал. Вроде все хорошо, тогда почему так тревожно на душе? Она вышла из сберкассы, куда заскочила на минутку после работы, встряхнула по-юношески кудрями…
Можно было пройти пешком через парк, сесть на электричку и поехать на дачу, где ее с нетерпением ждали. Но она пошла на автобус, остановка была совсем рядом. На нем можно доехать до следующей станции. Маршрут этот был длиннее, она это прекрасно знала, но сейчас ей как-то особенно хотелось побыть еще немножко одной…
Автобус был почти пуст, она прижалась лбом к окну и ехала, ехала…
«Неужели он не видит? Не понимает, что я дышу только для него? В командировку эту напросилась, чтобы побыть вместе пару дней… Сам же подавал знаки, ведь не дети уже, а теперь снова окатывает холодом». Она краем глаза следила за дорогой, автобус еле тащился, водитель что-то пробурчал недовольно… «А какие стихи она для него написала. Даже отважилась их прочитать на междусобойчике на овощной базе, куда периодически сгоняли людей с высшим образованием (она видела в этом какую-то издевку государства, но два отгула, в конце концов, были неплохой компенсацией). Его жена стихов не пишет. Не летает она. Стоит твердо на ногах. Но мы с ним – другое дело, мы – на одной волне. Может, надо набраться смелости и все изменить? Нам всего-то по тридцать с небольшим…
Водитель тряс за плечо:
– Заснула, что ли? Автобус до Тушинской не пойдет, я еду в парк!
– В парк так в парк! Я не выйду, раньше надо было предупреждать! – выходить на этом пустыре не хотелось, ей сейчас было все равно, куда ехать.
– Как хочешь, – водитель сплюнул через плечо, – я еду в Красногорск!
«Вот и славно», – подумала она, не подавая вида. Сам того не зная, водитель вез в нужную сторону.
«А эта, сплетница из соседнего отдела? Чего она все крутится рядом? Поговорить не дает спокойно. Своей жизни нет, так и другим не дает…» Несмотря на жаркий день, стекло было прохладным, оно чуть остужало ее разгоряченные мысли. Пару месяцев назад выезжали всем отделом на выходные в ведомственный пансионат. Днем гуляли, делали шашлыки, а вечером у костра она пела свои песни. Все были в восторге, а он так смотрел… так слушал… Бывают моменты, когда никакие слова не нужны. Как бы ей хотелось сейчас протянуть руку, запустить пальцы в его волосы, почувствовать их шелк…
Автобус резко остановился. Вышла, огляделась по сторонам. Вспомнила, что где-то совсем рядом остановка автобуса до Павшино. Это немного не по дороге, даже немного назад, но так она ведь и не торопится! Когда показалась электричка, уже наступал вечер. В вагоне нашлось свободное место и опять у окна! Пару остановок она просто смотрела на меняющийся пейзаж. Мелькали деревья, столбы линий передач. Как она любила эти места. Дача здесь так давно, что иногда ей казалось, что все сосны и березки вдоль дороги выросли и повзрослели у нее на глазах. Да и сама она повзрослела уже. Или еще нет?
Наверное, она все-таки задремала и не слышала объявлений машиниста. Ее станцию электричка проследовала без остановки! А следующая остановка, на которой она вышла, состояла из двух платформ, и ей пришлось раза четыре скакать по путям туда-сюда, выясняя у машинистов, со всеми ли остановками пойдет та или иная электричка. Прошло еще какое-то время, прежде чем она оказалась на даче.
Дочурки радостно повисли на ней, отгоняя все другие мысли на задний план. Мать, уставшая за день, ругая за то, что она явно не спешила, пожаловалась на ее собаку. Та сгрызла тапок. Потом подошла сестра и с укоризной показала порванные колготки. Ну, ясно, Альма тоже очень по ней скучала. Дорога, которая действительно была очень и очень долгой сегодня, настроила ее на спокойный лад: ругаться, спорить не хотелось. Молча достала из кармана десять рублей и просто протянула им – поделите, мол, и купите себе новые. Деньги были дармовые, она нашла их в тамбуре последней на сегодня электричке. Редкая удача! Она не стала рассказывать об этом, да и о подробностях этой длинной дороги тоже и тем более про то, о чем она думала весь вечер. Просто улыбнулась и, что-то напевая, пошла мыть посуду.
Пожилая женщина провела рукой по старой банкноте, разглаживая ее. Подумав, засунула в первую же попавшуюся под руку книгу. Поправила фотографию мужа на стене. Заправила в тугой пучок выпавшую седую прядь. И отправилась ставить чайник.