Страница 5 из 7
Здесь она была просто счастлива, и забыла и думать и о «Глиптии», и о её директоре Шахе. Но неожиданно к ней на работу заявился следователь с расспросами о причинах её увольнения из холдинга и огорошил сообщением, что на Дамьяна Натановича подала в суд новая сотрудница, обвиняя его в сексуальных домогательствах и попытке изнасилования. И следствие решило копнуть глубже и шире, чтобы выяснить – а не было ли подобных случаев раньше? За последние пять лет Бояна и эта новенькая, Йорданка8, оказались единственными женщинами, принятыми на работу в архитектурное подразделение холдинга, возглавляемого Дамьяном Натановичем. Так что опрашивать, по сути, было больше некого.
Бояна задумалась, вспоминая тот единственный и совершенно неожиданный поцелуй в кабинете бывшего начальника, и попыталась представить Шаха в роли насильника. Но это было совершенно не реально! Да, он мог обидеть словом и даже одним взглядом, но сексуальные домогательства – никогда! И она указала следователю причину своего увольнения: неуважение к её профессионализму, как главную, а остальное постаралась изложить осторожно, чтобы не навредить Дамьяну Натановичу ещё больше, решив окончательные выводы сделать на суде, куда, как сказал следователь, её вызовут в качестве свидетеля.
На суде Бояна не узнала своего бывшего начальника, поскольку вместо грозного Шаха, на скамье подсудимых сидел, пусть мрачный и осунувшийся, красавчик без бороды и усов. Если бы Бояна не разглядела среди сидевшей в зале публики Живко, она бы решила, что это именно он и есть. Когда Бояну вызвали для дачи показаний, и она смогла, наконец, увидеть истицу, ей стало всё так кристально ясно, что она не удержалась и высказалась в том смысле, что скорее поверила бы Дамьяну будь он истцом в этом процессе, а не обвиняемым, чем вызвала смех в зале, и получила замечание от судьи.
Поскольку Бояна смотрела только на девушку, то и дело плотоядно поглядывающую на человека, жизнь которого решила испортить, она не заметила, как побелел Дамьян при её появлении, и как жадно вглядывался в её лицо, пока она старалась чётко и коротко отвечать на вопросы сначала прокурора, а потом адвоката. У неё это никак не получалось. Она то и дело пускалась в пространные объяснения, отвечала вопросом на вопрос, несколько раз вызвала смешки в зале, пока у судьи не закончилось терпение, и он не выгнал её с заседания. Больше в суд её не вызывали, а из газет она узнала, что обвинения с Дамьяна Златкова сняли полностью.
8 – в переводе – текущая вниз
8
Обычно, для привязки объекта к местности, ездили по двое, но глубокой осенью, когда эпидемия гриппа выкосила половину сотрудников их маленькой фирмы, оставшимся пришлось перераспределить между собой проектируемые и строящиеся объекты и мотаться по одному. Бояна пока держалась, в смысле гриппа, а вот физически уже еле стояла на ногах. Она не любила ездить на машине, и её начальник, зная это, старался посылать Бояну только на те объекты, до которых можно было добраться общественным транспортом. Но во время форс-мажора, которым стала для них эпидемия, было уже не до капризов.
– Не беспокойся! – попытался успокоить Бояну Чавдар9 Калоянович, отправляя её на объект, – за тобой заедут на фирму завтра часов в девять, а потом подбросят домой. С тобой поедет глава строительной фирмы Живко Златков. Ты ведь работала в архитектурной части холдинга «Глиптия» под руководством Дамьяна Златкова, а это его младший брат. Не знаю, знакома ты с ним или нет, но он очень грамотный руководитель, не смотря на абсолютно несерьёзную внешность.
– Я прекрасно знаю Живко, не переживайте Чавдар Калоянович, – ответила успокоившаяся Бояна.
За время работы в холдинге Бояна с Живко, можно сказать, подружились, и даже перешли на «ты». Легкие подколы друг друга очень нравились обоим, и установили между ними непринуждённые отношения. Живко несколько раз звонил Бояне и после её увольнения с «Глиптии», но встретиться за эти полгода у них так и не получилось. Так что Бояна была даже рада их совместной поездке.
Погода, как назло, опять стояла мерзкая – было холодно, с утра на небе не было ни одного просвета между однообразно серыми тучами и шёл мелкий назойливый дождь, конца и края которому не было. Но сроки поджимали, и делать было нечего – приходилось тащиться в чисто поле и в такую погоду. «Всё, – поняла Бояна, – после этой поездки точно свалюсь!»
Но на погоде неприятности этого дня не закончились, поскольку вместо Живко за ней на фирму заявился Дамьян, и настроение Бояны вообще упало ниже плинтуса. Но не устраивать же из-за этого скандал? Работа есть работа. И собрав объёмные папки с чертежами проекта, Бояна устроилась на заднем сиденье джипа своего бывшего начальника.
– Как же так получилось, что бог архитектуры снизошёл до стройки? – съязвила Бояна, не столько из-за прошлых обид, сколько из-за того, что её нервировал новый элегантный облик Дамьяна, который, удивительное дело, и без растительности на лице всё равно оставался Шахом.
– Живко свалился с температурой, – спокойно ответил Дамьян, не поддержав язвительного тона девушки.
Бояне даже стало немного стыдно. Она набрала номер Живко и они мило поболтали.
– Вы с Живко, оказывается на «ты»? – поинтересовался Дамьян после их разговора.
– А Вы против? – опять выпустила иголки Бояна.
– Нет. От чего же? – ответил Дамьян, и разговор иссяк.
Дамьян хотел поблагодарить Бояну за её выступление на суде, но их разговор с самого начала сложился как-то не так, и он посчитал за благо не поднимать темы из прошлого. Он коротко поглядывал иногда на сидевшую на заднем сиденье девушку (даже с ним рядом на переднее сесть не захотела!), но на этом их общение и закончилось.
Дороги развезло, и поездка заняла гораздо больше времени, чем они планировали. Хорошо хоть во времянке, где они обсуждали с местным начальством и смежными подрядчиками текущие проблемы и изменения, которые придётся вносить в проект и график строительных работ, было тепло. Всех разморило, и выходить под нудный дождь в холод никому не хотелось.
За окнами уже стемнело, и стало понятно, что до Софии они уже сегодня не доберутся. Но больше, чем поиск места для ночлега, Бояну беспокоило спиртное, которое все пили, чтобы согреться. Ладно бы чуть-чуть (Бояна тоже выпила, совсем не много – одну рюмку), но Дамьян, по её ощущениям, выпил уже не меньше пол-литра ракии10 и, кажется, останавливаться на этом не собирался. Неудобно было за столом делать ему замечание или попытаться забрать рюмку (она же ему не жена), и Бояна отошла в сторонку и послала Дамьяну смс: «Хватить пить, Вам ещё вести машину. Я не могу сесть за руль». Дамьян повернулся в сторону Бояны и с широкой пьяной улыбкой помахал ей рукой: мол, всё под контролем!… и вернулся к трапезе. «Черт! Поздно!», – разозлилась Бояна и начала готовить себя морально к тому, что после трёхлетнего перерыва придётся опять сесть за руль.
Наконец, это бесконечное совещание, превратившееся в попойку, закончилось, и народ начал рассаживаться по машинам. У Бояны была мысль напроситься к кому-нибудь в попутчики, а Дамьян пусть сам как хочет и куда хочет выбирается из этой глубинки, но потом она здраво рассудила, что мужчины все одинаково пьяные и садиться к незнакомцам слишком опасно, а Дамьяна она хотя бы знает. И смирилась с обстоятельствами.
Она с трудом усадила пьяного в хлам Дамьяна в машину, причём утрамбовать его на заднее сиденье у неё не получилось. Он упёрся и, чертыхаясь и несколько раз ударившись головой о крышу машины, взгромоздился рядом с водительским местом.
Местные объяснили, как проехать к ближайшей сельской гостинице, и разъехались по своим домам, а Бояна осталась один на один с ночью, непогодой, машиной и пьяным мужиком в придачу. Она даже расплакалась от безысходности и в отчаянии начала бить руками по рулю.