Дорога страсти

"Нет! — сказала она сама себе. — Сейчас же прекрати вспоминать все это». Монтгомери — всего-навсего плохо воспитанный мужлан, который не достоин чистить ботинки Тейлору. Но он заставил ее ощутить такое…

— Мама, — решила она вдруг. — Мама сможет помочь.

Не давая себе задуматься над тем, что она делает, Аманда вышла из комнаты, пересекла коридор и постучала в дверь комнаты, где проводила все свое время Грейс Колден.

— Войди, Марта, — сказала Грейс, думая, что пришла прислуга.

, Аманда открыла дверь и обнаружила, что сердце ее колотится так, будто она делала что-то предосудительное. Мать сидела за маленьким столиком спиной к Аманде и что-то быстро писала. Аманда, конечно же, несколько раз за эти годы видела мать, но всегда отводила глаза. Тейлор, застав ее однажды беседующей с матерью, резко отчитал ее.

— Это я, — прошептала Аманда. Грейс повернулась на стуле, жадно разглядывая дочь, но не кинулась навстречу, хотя ей пришлось приложить немало сил, чтобы не заключить Аманду в объятия.

— Что-то случилось, — осторожно произнесла Грейс мягким голосом. Она была такой же красивой, как ее дочь — черные волосы, черные глаза — но в глазах не было и следа печали. Для женщины, отвергнутой собственной семьей, она выглядела на удивление счастливой.

Аманда, находясь в комнате матери, чувствовала себя виноватой, но одновременно ей было хорошо. Она знала, что виной всему Монтгомери.

— Мне нужен совет, — тихо сказала она. Грейс отложила ручку и все свое внимание перенесла на дочь.

— Я сделаю все, чтобы тебе помочь.

— Я… я совершила глупость, — начала Аманда, не отрывая взгляда от собственных рук.

Грейс чуть не сказала «Замечательно!», но предпочла промолчать и продолжала смотреть на испуганную Аманду. На девочке было отвратительное, безвкусное платье, к тому же мятое, а волосы пришли в полный беспорядок.

— Я поспорила, — сказала Аманда, после чего как можно быстрее изложила матери суть спора.

Когда она закончила, Грейс начала:

— Профессор Монтгомери… Но Аманда перебила ее:

— Это ужасный человек! Я бы в жизни не согласилась на этот глупый спор, если бы он не пообещал уехать из Кингмана. Тейлор не понимает, какой он на самом деле, иначе он бы не заставлял меня проводить время с профессором Монтгомери.

Глаза Грейс засверкали, она лихорадочно о чем-то размышляла.

— Думаю, тебе следует выиграть спор. Ради блага всех обитателей ранчо ты должна победить. Не время думать только о себе. Ты должна подтолкнуть Тейлора, а дальше пусть действует природа. Я уверена, что Тейлор поймет все правильно — и ответит взаимностью. В конце концов, он нормальный, здоровый мужчина, а ты — красивая молодая женщина.

К тому же вы обручены и собираетесь пожениться. Готова спорить, Тейлору приходится прилагать немало сил, чтобы сдерживать себя. Он просто относится к тебе с чрезмерным уважением.

— А ты не думаешь, что Тейлор разлюбит меня, если я буду вести себя слишком… откровенно? Мне кажется, ему не нравятся откровенные женщины.

— Говорю тебе, он уважает тебя. Покажи, что ты меньше нуждаешься в уважении и больше — в любви, и ты не только выиграешь спор, но и узнаешь точную дату свадьбы. К тому же избавишься от этого отвратительного профессора Монтгомери. Чего еще можно желать?

Аманда улыбнулась матери.

— Наверное, ты права. Спасибо, — она повернулась, чтобы уйти, но Грейс окликнула ее:

— Аманда, — тихо спросила она, — что заставило тебя прийти ко мне?

— Профессор Монтгомери расспрашивал о тебе, и я подумала…

— Понимаю. А теперь иди. У тебя осталось два с половиной часа, чтобы выиграть спор.

Аманда улыбнулась и вышла из комнаты. Грейс откинулась на спинку стула и прикрыла глаза в молитве.

— Господи, — просила она, — мне нужна помощь. Хотя я так ненавижу Дрисколла, что сомневаюсь, что заслуживаю ее, как сомневаюсь, что попаду на небеса.

Она открыла глаза и довольно улыбнулась. Если Аманда попробует заигрывать с этой холодной жабой, он будет в ужасе. Монтгомери прав: в Тейлоре нет страсти. Грейс надеялась, что заигрывания Аманды вызовут в Тейлоре такое отвращение, что он разорвет помолвку или даже уедет с ранчо.

— Нет, этот ублюдок, к сожалению, на это не пойдет, — пробормотала Грейс.

Тейлор так хотел ранчо, что сумел полностью подчинить себе Аманду, избавиться от самой Грейс и внушить Гаркеру, что тот не способен управлять ранчо без молодого помощника.

"Монтгомери, — подумала Грейс, прежде чем вернуться к перу и бумаге, — нужно присмотреться к этому молодому человеку».

Аманда стояла перед распахнутыми дверьми шкафа. «Два с половиной часа, — думала она. — А я уже потратила впустую пятнадцать минут на выбор платья». Ей не приходилось самой подбирать одежду с того давнего времени, когда Тейлор сказал, что возьмет это на себя. Вряд ли имеет смысл спрашивать у него что ей надеть для его же соблазнения.

Наконец она вытащила простое розовое платье, поскольку розовый оказался самым близким к красному из тех цветов, из которых она могла выбирать, и принялась размышлять, что можно предпринять, чтобы выиграть этот бессмысленный спор. Может, поцеловать в губы? Страшно подумать, что она почувствует, когда ее поцелует мужчина, в которого она влюблена, если поцелуи какого-то Монтгомери так на нее действуют! Подумав об этом, она ощутила мурашки на коже.

Одевшись, Аманда совершила незапланированный расписанием визит в ванную, а затем спустилась вниз, чтобы разыскать Тейлора. Служанка сказала, что он в библиотеке. Прежде чем постучать, Аманда сделала глубокий вдох. Ей пришлось напомнить себе, что она делает это ради ранчо.

Когда она услышала «войдите», у нее задрожали руки.

Тейлор поднял голову от стола и очень удивился, увидев ее. После чего с недовольным видом перевел взгляд на платье.

— Не помню, чтобы я выбирал для тебя это платье.

— Произошел несчастный случай, — очень естественно сказала она, словно всю жизнь лгала. — В музее какое-то ребенок уронил на меня кусок торта. Шоколадного торта.

— Ужасно, — ответил он. — У нынешних детей отвратительные манеры.

Аманда вдохнула побольше воздуха:

— Наши дети будут другими.

Было видно, что Тейлор шокирован ее словами, и Аманда на секунду почувствовала свою власть над ним — она не ожидала, что ее слова произведут такой эффект.

— Почему ты не занимаешься? — тихо спросил он.

— Я хотела поговорить с тобой, — ответила она и сделала несколько шагов по направлению к столу. — Я думала… — она колебалась, — я думала, мы сможем обсудить наши свадебные планы.

Тейлору понадобилось время, чтобы прийти в себя. Нет, ему это определенно не нравилось. Аманда не должна была находиться в библиотеке, она не должна была надевать это платье, и конечно же, ей не следовало говорить ему о свадьбе и… о детях! Он должен это прекратить. Если она начнет делать то, что ей хочется, и когда ей это хочется, неизвестно, куда она отправится в следующий момент — может, в придорожный трактир? Он решительно встал.

— Аманда, ты немедленно…

— Но я хочу поговорить о нашем браке, — быстро сказала она, не давая ему продолжать. Ей пришлось спрятать за спиной дрожащие руки.

Тейлор вышел из-за стола и посмотрел на Аманду сверху вниз.

— Мы обсудим наши свадебные планы тогда, когда я скажу.

Впервые в жизни Аманда рассердилась на Тейлора. Впрочем, она тут же решила, что виноват в этом Монтгомери. Он запутал ее, внушил сомнение в том, что она всегда считала безусловно верным, — Мне уже двадцать два и я — женщина, а не маленькая девочка. — заявила она голосом десятилетней школьницы.

— Ты ведешь себя не как разумный взрослый человек, — сказал Тейлор. — Ты ведешь себя как капризный, избалованный ребенок. Такую женщину ни один мужчина не возьмет в жены.

Аманда вспомнила слова матери: «Он слишком уважает тебя». К тому же она ни на минуту не забывала о споре. Поэтому, пока храбрость не покинула ее, она поднялась на цыпочки и прижалась губами к губам Тейлора.