Ходящий по улицам

Осознание безысходности…

Впервые, за долгое время, чувство страха окутало сознание убийцы, при виде дутой напыщенной улыбки, вызванной, уж точно, не давлением маски на лицо. Он возжелал увидеть глаза соперника за той самой маской, но они уже скрывались за мутновато-алой ширмой.

Запоздалые мысли никогда не спасали, и попытка сделать глубокий вдох в последний момент не увенчалась успехом.

Нога Славы слетела с плеча, выдернув кислородный шланг из загубника водолаза.

Две фигуры, держащиеся за руки в смертельном танце, скрылись среди тысячи пузырей. Даже толща воды не в силах была сдержать крик отчаяния и страха, вырвавшийся из здоровой чёрной фигуры.

Лихорадочная конвульсия пронзила тело убийцы. Выпустив руку Славы, он попытался схватить шланг, но тот играючи извивался, как уж на сковородке: бил всё вокруг, прятался за спину.

Нож убийцы больше не представлял опасности. Освободив руки, Слава снова прижал ноги к груди и, резко выпрямившись, ударил мужчину в грудь, закинув его обратно в ванну. Быстро перехватил фонарь и, нацелив себе маршрут, оттолкнулся от стены.

Заплыв внутрь почувствовал напор воздуха, скользнувший по лицу. Приятный, прохладный — мягкий поток массажа. Ладони устремились к источнику. Пальцы нащупали извивающийся кусок резины и жадно его сжали. Сдавили сильно-сильно, боясь упустить, ведь именно из этого куска резины наружу вырывалась жизнь.

Славины губы примкнули к шлангу. Рот наполнился вкусом резины, надулись щёки. Воздух потёк в организм, раздувая скукоженные лёгкие. Сознание быстро прояснилось, вернулись силы.

Всё это время, руки утопающего хватались то за Славины ноги, то за руки, то пытались грести, стараясь плыть туда, где можно сделать глоток воздуха. Но тщетно. Если под водой ты поддался панике — твоё сознание парализовано. Теперь ты — жертва.

Насытившись кислородом, Слава прижался к спине бедолаги. Нащупал вентиль на баллоне и, без капли сожаления, его закрыл. Воздух лишним не бывает — может пригодится. Тем более, если вырвется наружу — привлечёт внимание.

Шланг замер. Успокоилась вода.

Улыбнувшись, Слава схватил дёргающуюся из стороны в сторону ладонь утопающего и вложил в неё трубку. Не спас, но дал надежду. Жестокую надежду.

Убийца выплюнул загубник и вставил шланг в рот. Попытался сделать вдох — не получилось. Трясущиеся руки потянулись к собственной шее, думая, что там что-то застряло. Что-то, что мешает дышать. Что-то, что нужно срочно вытащить!

Ногти впились в кожу.

Боль.

Всё тело жгло, глаза полезли из орбит. Окутавшие чувства он испытывал не в первый раз, но судя по всему, в последний. Машина мыслей бешено неслась в голове со скоростью “вся жизнь перед глазами”. Прокол. Лопнуло колесо. Машина дважды перевернулась и вылетела с шоссе, упав на крышу в грязное болото бытия.

Через десять секунд шея утопленника напоминала дверь, в которую скреблась собака целый год. Не выдержав удушья, организм взял вверх над головой; заставил раскрыть рот и сделать вдох. Алая вода наполнила лёгкие. Мужчина трижды дёрнулся и замер.

Всё прекратилось.

Умолкли крики.

Замерла вода.

Слава забрал маску с трупа, надел её, и сильным выдохом из носа стравил воду. Подобрал армейский нож — на вид надёжный, явно лучше старого. Покинул квартиру через окно и устремился к поверхности. А там, позади, во мраке ванной комнаты, остался “космонавт” парящий в невесомости.

Всплывал он вдоль стены, медленно, готовый в любой момент нырнуть в ближайшую квартиру. Смотрел то на поверхность, то оглядывался по сторонам. Ждал нового удара, но не дождался.

Круглая маска вылезла из воды наполовину. Слава осмотрелся, прислушался. Из квартиры над головой слышны были голоса: тихие, речь не разобрать, видимо шли из коридора или даже дальше.

“Лезть в окно — безумие! — размышлял Слава. — Вдруг ждут! Не меня, так друга своего. Как бы осмотреться? Никак… Нет, нужно действовать хитрее! Появиться в самой гуще событий”.

Высунув полностью голову из воды — выдохнул. Приподнял маску и носом сделал глубокий вдох. Снова нырнул, заплыл в квартиру этажом ниже. Проплыл её насквозь, оглядываясь на тени. Оказавшись на лестничной клетке, встал на ступени и медленно стал подниматься.

Слава боялся. Боялся неизвестности. Боялся за Дашу, поняв насколько всё серьёзно. Каяк тёрся о стену не просто так, да и компас, который он поймал, был жирным намёком. Точно! Компас. Он оставил его на полу! Скорее всего, Даша расстроится из-за столь печального факта, но только если еще жива!

На лестничной площадке восьмого этажа, вода уже успела успокоиться, после того, как приняла в свои объятья человека. Один ушёл, другой вернулся. Сквозь прозрачную гладь была видна фигура человека медленно поднимающегося по ступеням. Вот он остановился. Осмотрелся. Сделал шаг. Еще один.

На поверхности появилась голова, затем обнажились плечи, с рук срывались капли, пронзающие поверхность воды как сотни игл. Выставив перед собой нож, Слава полностью вышел из воды, поднялся еще на пару ступеней, хоть в ластах это и не так просто сделать. Каждый шаг он выверял, шёл аккуратно, подобно восхождению на самую опасную гору, где любая ошибка будет фатальной. Он мог дышать, но не дышал — боялся быть услышанным. Растопырив колени, прошёл пару метров и незаметно прижался к стене у входа в квартиру. Прислушался.

В квартире звучали голоса. Люди шутили, смеялись, орали. Спорили и ругались. Намерения их были не понятны. Слава пытался их сосчитать, но они друг друга постоянно перебивали: мужчина, мужчина, женщина, еще мужчина. Снова раздался заливистый смех. А потом раздался женский стон. Стонала Даша.

Слава оцепенел. Он, конечно, обрадовался, что она жива, но и сильно разозлился. Внутри вспыхнул огонь. Желание ворваться и всех убить превалировало над остальными. В глазах потемнело от злости, но, скрипя зубами, разум взял своё. Глубоко дыша, пришло успокоение. Слава взял себя в руки и продолжил слушать, придумывая план.

Фантазия играла серыми красками, но, в очередной раз, услышав Дашу, мысли окрасились яркими цветами. Добавились тона невероятного безумия, которое может спасти всю ситуацию, или всех убить, загубить весь план и оставить тут навсегда, дожидаться “волну”.

Кто не рискует, тот не пьёт вискарь по вечерам…

Вернулся тихо в воду. Быстро гребя ластами, погрузился на четвёртый этаж. Заплыл в ту самую квартиру, где пять минут назад чуть не погиб. В коридоре уже плавала мелкая рыбёха (стервятники слетелись на ужин) и, даже когда Слава включил фонарь, их разогнать не получилось.

Заплыл в ванную комнату и увидел, как стая окуней обгладывает лицо бедняги, а его глазницы, судя по всему, уже давно были пусты. Вместо губ — мясные лоскуты. Во рту, между белыми зубами, виднелся рыбий хвост. В шее зияла дырка. Вот так, в наше время, человек может быстро обратиться едой. Круговорот еды в природы, где люди стали полноценным звеном, со всеми вытекающими.

Извинившись перед несчастным, Слава стянул с него жилетку с баллоном и надел на себя. Подобрал лежащий в коридоре компас. Хотел поменяться ластами, но чужие оказались на пару размеров больше. Взял две канистры и вернулся к квартире, где мучили Дашу.

Держа канистры в руках, неловко, боясь всё испортить, двинулся к коридору. Встал в проходе. Ему, наконец, удалось увидеть говоривших. Не всех. Комнату, где всё происходило, разглядеть полностью было нельзя, только часть, но и в этой части мелькали две мужские фигуры. Слава прищурился. Начал дёргать руками, пытаясь привлечь внимание красными канистрами, подобно заградительному освещению на высотках. И, однозначно, у него всё получилось: луч света вырвался из комнаты, осветив Славин силуэт.

Худощавый мужчина, в чёрном гидрокостюме и серой куртке, встал, растянулся в радостной улыбке, и начал что-то громко говорить, а за ним, в тот же миг, пролетел окурок. Затем развёл руки, явно желая кинуться в тёплые объятия, и двинулся на встречу.

— Воздух! Мы тебя заждались, — донёсся до Славы голос, — смотрю, порыбачил ты знатно!