Ходящий по улицам

— Тогда это уже не строки, — заметила Даша.

— Не придирайся… мне читать или нет?

— Читай!

“Любимая, привет! Запускаю нашу спираль! Я уже и забыл, как это — писать письмо. Но особо меня удивляет тот факт, что в двадцать первом веке, когда на каждом углу стоит антенна или вышка сотовой связи, мы не можем связаться! Я не могу услышать твой голос, просто потому, что в нашем здании не предусмотрен городской телефон. Кто бы мог подумать, что о такой малозначимой вещи, в наше то время, я буду жалеть. 2. На следующей неделе обязательно попрошу монтажников провести нам кабель, а то коллеги поговаривают, что сотовая связь появится не скоро. Надеюсь, курьер успеет доставить тебе моё письмо сегодня-завтра, так как домой я не смогу вернуться в ближайшие дни. Я и мои люди — единственные, кто в состоянии обеспечить здание электричеством, а сейчас — это очень важно. К нам привезли каких-то “шишек” и вояк со своей роднёй. 3. Поговаривают, что из самого кремля. Развернули целый штаб на этаже: ноутбуки, gsm приёмники, установили антенны. Пытаются связаться с регионами, но ничего не получается — спутники не доступны, и нам ничего не говорят. Уже как десять часов к ряду в ушах только шум и помехи, а 1. перед глазами стелется сигаретный дым. Всё прокурили.

Собери всё самое необходимое. Отпросись на работе, забери детей, и приезжайте ко мне. В квартире не безопасно, судя по всему, но чем это обусловлено — пока сказать не могу. 0. Но у меня есть опасения.

Курьер передаст тебе кейс, содержимое уберешь в сейф. Внутри сейфа найдёшь портативные солнечные панели. Лежат в коробочках, по размеру как сотовый телефон. Забери их все, так как я сейчас в магазин попасть не смогу, да и когда там буду — неизвестно.

Пока еще рано делать громкие заявления, но 0. за прошедшие два дня, судя по ощущениям, да и просто глядя в окно, можно заметить изменения в сутках. Нет, это не часы сломались, а действительно — световой день стал длиннее на сорок минут, а вмести с ним и ночь, но на двадцать минут. В начале осени! Парадокс! И это — только начало. Среднесуточный прирост энергии с панелей вырос, чему мы рады, конечно, но я опасаюсь последствий. Что происходит и к чему всё это приведёт, никто не знает. 9. Вояки молчат, только изредка кидают фразы типа: Нарьян-Мар — ушёл, Воркута — ушла. Куда они “ушли” мы не понимаем. Приезжай, тут безопасно и спокойно. Пропуска заказал”.

— Как жалко, — произнесла Даша, выбравшись из потока мыслей.

— Чего тебе жалко?

— Людей. Семью! В руках ты держишь несбывшуюся надежду на воссоединение семьи…

— Больше оптимизма! Возможно… Нет… Я уверен, что они встретились! Этого, мы конечно, никогда не узнаем, но будем верить!

— А что за цифры ты называл?

— Не знаю, они вот тут написаны, — Слава крутил пальцем по тексту, останавливаясь на цифрах, — два, три, один, ноль, ноль, девять. Мне интересно другое: забрали они эти, солнечные панели?

— Какой адрес получателя?

— На, посмотри, — Слава протянул конверт Даше.

Прочитав название улицы на конверте, Даша быстро прильнула к карте. Найти местоположение дома не составит труда — адрес говорил сам за себя: Крылатские Холмы.

— Район Крылатское! Часа четыре плыть.

— Не успеем до ночи…

— Не успеем. Да и смысла нет рисковать… ради чего?

— Ладно, — кинул Слава, — может пригодиться, — забрал у Даши конверт, положил в него письмо и спрятал в рюкзак.

Даша продолжала грести, а Слава, тем временем, погружался в пустоту, пытаясь очистить свой разум перед очередным погружением. Мысли успокаивались. Интервалы между ударами сердца увеличивались. Он не только это чувствовал, но и отчётливо слышал. Вода диктовала свой ритм, ударяясь о борт “Иришки”. Каждая маленькая волна, гонимая ветерком, была пульсом на электрокардиографии Славиной медитации. Пульс был стабилен, а значит и вода не должна подкинуть сюрпризов.

— Ура-а-а! — воскликнула Даша. — Приплыли! Как же у меня устали руки, сейчас отвалятся!

Слава открыл глаза и увидел перед собой торчавшие из воды обглоданные скелеты домов. Дед не обманул: район действительно находился на возвышенности, что подтверждало обилие обмелевших крыш и пары верхних этажей панельных девятиэтажек. Среди них так же попадались, словно изъеденные кариесом клыки, тринадцатиэтажки, величественно возвышающиеся над остальными домами.

— Пётр не обманул! Здесь действительно находился целый район, парящий над водой! Улица Островитянова, и судя по карте, мы здесь!

— Помолчи…

Даша резко обернулась и увидела напряжённое мужское лицо, смотрящее сквозь дома. Слава пытался прислушаться, что-то разглядеть. Посмотрел внимательно за борт, сквозь воду. Закрыл глаза и принюхался.

— В центр района не углубляйся, — его тон был как кусок бетона — твёрдый и грубый, — начнём с окраины. Давай к той высотке.

Даша не стала вступать в полемику, спорить или еще чего. Послушно взялась за вёсла и, умоляя свои мышцы прекратить ныть, устремила каяк к ближайшей высотке.

Вода была очень прозрачной. Через неё можно было увидеть не просто дно, присмотревшись, можно было разглядеть асфальт, вереницы бордюров и даже детские площадки, на которых по-прежнему стояли горки и качели; внутри Даши проснулся ребёнок, захотевший покататься хоть на чем-нибудь. Сильного течения здесь не было, поэтому песок, мусор и водоросли покоились на дне, делая его прозрачным, как капля бензина, источающая пары.

Каяк приблизился к зданию с торца. Вода жадно слизала со стен все слои капитального ремонта, оставив нетронутой мелкую плитку. Оконные рамы отсутствовали. Были видны мёртвые квартиры, забитые разбитой мебелью и ржавой бытовой техникой, а в одной даже была рекламная вывеска, с изображением строящегося микро-района у реки.

Проплыв вокруг дома, Слава с Дашей, на дне, ничего не заметили: машин не было.

— Поплыли дальше, — Слава вскинул руку и указал на крайнюю девятиэтажку, тянущуюся вперёд на девять подъездов.

В глаза бросались различные машины, валяющиеся на крышах домов. Превращённые в груду металла, они не представляли никакой ценности, а уж искать что-то в них, было абсолютной тратой времени: их содержимое было доступно любому зеваке, заплывшего в этот район. Глаза искали что-то скрытое, недоступное обычному обывателю — клад, покоящийся под ногами. Слава пристально вглядывался в дно, боясь упустить что-то ценное.

Проплыв от первого подъезда до последнего, они ничего не нашли.

— Может, внутри попробуем поискать? — в отчаяние спросила Даша, прижав каяк к стене и положив весло на подоконник.

— Ты рано сдаёшься, у нас еще целый район впереди.

— Я не сдаюсь! Вдруг мы оставили что-то ценное внутри? Я прям вижу, как канистра с бензином лежит себе спокойно на диване и смотрит нам в спину, затем достаёт сигарету и, ухмыляясь на всё своё октановое число, закуривает!

— Не выдумывай! — серьёзно произнёс Слава, но на щетинистом лице все же промелькнула улыбка. — А хотя, может ты и права! Смотри!

Схватившись за подоконник, Слава подтянулся и возбуждённо заглянул внутрь квартиры.

— Что? Что там? — не менее возбуждённо воскликнула Даша и тоже начала подтягиваться, желая увидеть находку.

— Ничего… Показалось! — и, засмеявшись, уставился на Дашу.

Девушка фыркнула, сняла весло и уже приготовилась грести, но каяк сам устремился вперёд.

— Поплыли дальше, к соседним домам, — сказал Слава, продолжая смеяться, — я чувствую, там мы, что-нибудь, да найдём!

Проплыв метров сорок, “Иришка” приблизилась к стене очередной девятиэтажки, но уже не такой длинной. Они отплыли чуть в сторону, чтобы тень от каяка не мешала поискам и не скрывала затаившиеся “сокровища” на дне улицы Островитянова.

Доплыв до середины, Слава, желая быстро затормозить, опустил весло в воду и скомандовал:

— Стоять! Приплыли…

— Твоя очередная шутка? Я ничего не вижу!

— Присмотрись…

Скептический взгляд сменился внимательным. Даша приблизила лицо к воде и ахнула. Из окна первого или второго этажа (сразу не разобрать), торчала часть машины. Слава указал пальцем чуть в сторону, Даша пригляделась и увидела еще одну машину.