Предназначение демона

Девушка сурово поджала губы.

— Я не могу сказать тебе, Вики. — Брюнетка горестно вздохнула и ее хрупкие плечи покрылись мурашками, выдавая дрожь. — Не спрашивай меня пожалуйста. Мне страшно вспоминать об этом.

— Хорошо. Но твой предназначенный, почему он не пошел за тобой?

— Ему не дали. Мой Азаил разделил наказание со мной, как всегда. Но он не был виноват! В нем нет лицемерия, фальши, подлости, только прямолинейная, бескомпромиссная честность! Лучший из всех демонов, которых я когда-либо видела.

— Ну мы это уже выяснили… Сотню раз… — Попытка чуть смягчить боль утраты удалась, брюнетка улыбнулась, отирая мокрые щеки.

— Я говорю, а ты все молчишь. Ах как жаль, что вы никогда не встречались с ним! Ты бы тут же влюбилась.

— Как ты?

— Да! Увидев Азаила впервые, я сразу поняла — он главное, что случилось в моей жизни!

— И как ты поступила?

— Бросилась со всех ног обнимать его! Родители конечно запрещали мне приближаться к незнакомым юным демонам, особенно к нему, но… Это больше не имело никакого значения.

— И ты так с лету прижалась к неизвестному парню? Не будучи представленной? Шальная.

Ева погрустнела и машинально потерла печать.

— Азаил так и сказал.

Меня снова осенило.

— Это спровоцировало связь?

— Да.

— Погоди. Он голый разгуливал что-ли? Тогда, пожалуй, понятно, почему мама запрещала тебе смотреть в его сторону.

Девушка задорно засмеялась, запрокидывая голову назад.

— До пояса. Горячий демон. А если серьезно, Азаил тренировался так. Предпочитал, чтобы в полёте крыльям ничего не мешало. О Шепфа, как быстро он летал! Я никогда не поспевала за ним, даже когда мы выросли и… — девушка осеклась и снова заплакала, пряча мокрое лицо в ладонях.

Мне живо представилось, как незнакомка налетает на обнаженного, только что приземлившегося юношу и их обоих пронзает дикая боль.

— Как же отреагировал твой предназначенный?

— Прижал меня к себе, и больше никогда не отпускал. — Ева горестно вздохнула. — Мой Азаил всегда знал, как правильно. Его рассудительность не раз спасала нас, помогая удержать мое безрассудство. И все же, он слишком много мне позволял, прощал любые выходки, капризы, покрывал проступки, всегда брал вину на себя… Ах как же я скучаю, Вики.

Ева ещё немного молча смотрела на огонь, а потом развернулась ко мне с вежливым вопросом.

— А что было у тебя?

Я вздохнула, стараясь подражать ей, не позволяя тоске окрасить воспоминания черным, но густая мгла моей боли хлынула из груди, наполняя пространство вокруг горечью фернета.

— Люцифер чуть не убил меня, когда мы соприкоснулись впервые.

— Какой странный, не знал о предназначении?

— Знал, просто… он очень сильный. Мощь моего демона настолько велика, что…

— Пугает его самого? Какой глупый! Ты предназначена трусу!

В душе закипело негодование, нагревая непрозрачный воздух. Ева неприязненно повела плечами, в попытке избавиться от подспудной тревоги, беззаботная насмешливость покинула красивое лицо.

— Вовсе нет! Он не желает разрушать, хотя переполнен этой способностью. Люцифер пытался уберечь меня, боялся уничтожить в порыве ярости.

— Им так сильно владеют страсти?

— Да, и ему трудно контролировать их, но он все равно справляется.

Ева сидела задумчивая, какая-то болезненно напряжённая. Темный взгляд разгорался все ярче и было трудно определить, что полыхало в нем. Я поймала себя на мысли, что совсем не могу воздействовать на нее, вопреки ожиданиям, сознание девушки представляло собой черную дыру, в которой безвозвратно тонули любые попытки контроля или подчинения. Очевидно эта хрупкая красотка была намного могущественнее того, кем хотела казаться.

— Он ведь сын суккуба, да?

— Да. Почему ты спрашиваешь? — я не понимала ее состояния, какого-то резкого, жаркого возбуждения, покрывающего нежную кожу Евы крупными мурашками.

— Он похож на отца? — красивые черты лица брюнетки стали жесткими, в них появилось властное, болезненное нетерпение.

Обычно бархатный, томный взгляд подруги сверкнул надменной жестокостью, словно она отдала приказ и требовала его немедленного исполнения.

— Очень. Одно лицо. — Смущенно, почти напугано произнесла я, стараясь скрыть волнение.

— А на мать? — спросила красавица чуть более отстраненно, с каким-то меланхоличным сожалением.

— Почему ты спрашиваешь? — непонимающе повторила я.

Девушка тряхнула головой и, беззаботно махнув рукой, ответила:

— Просто страсти берут контроль над полукровными демонами сильнее, чем над остальными, а раз о безудержном сексе ты не говоришь, значит твой предназначенный не истинный инкуб, а переродок. Большая мощь и горячий нрав — опасное сочетание.

— Ярость Люцифера безумна. В отличие от отца, он совмещает в себе ещё и подвижную энергию матери, а потому с таким трудом контролирует гнев.

— Наверное. А чей он сын? — красивое лицо подруги выражало безэмоциональную, вежливую заинтересованность.

— Властителя ада.

— Сатаны. — Слова слетали с алых губ тихо, словно со страхом, но при этом уверенно, как будто Ева заранее знала ответ.

— Ты же сказала, что не видела Люцифера?

— Когда меня изгнали, у короля ещё не было детей.

— Как же давно это было!

Брюнетка только молча встряхнула головой, словно отметая неприятные мысли, и снова уставилась на едва тлеющий огонь. Мы сидели, погруженные в кромешную мглу, холодную, обволакивающую. По плечам текла дрожь, душу заполняла тоска. Каждая думала о своем, а звёзды безучастно светили с небес, наблюдая за нами.

— Можно мне спросить? — я долго собиралась с духом, но все же решилась.

— Давай. — Гулко отозвался спокойный, меланхоличный голос.

— Ты знала королеву ада? Какой она была?

Лицо брюнетки стало суровым, она поджала чувственные губки, но потом все же заговорила.

— Видела пару раз. Она была красивой, но сторонилась компаний, редко покидала покои, — девушка как-то устало усмехнулась. — Все сидела в этом своем… Саду.

Мне стало так больно, живо вспомнилось, как трепетно король касался цветов.

— Сад — все, что у него осталось. Ведь ее больше нет.

Щеки Евы снова стали мокрыми. В бездонных глазах вспыхнула и погасла скорбь.

— Ты плачешь?

— Как больно быть предназначенным. Не слышала ни одного счастливого финала. За что Шепфа наказывает нас всех? Ведь это его воля соединяет бессмертных, не наша.

Я обняла ее, погладила по волосам, утешая.

— Мы выберемся. Я найду твое предназначение.

— Передай Азаилу, что он должен пролить свою кровь. Свою. Запомнила? — девушка порывисто схватила меня за плечи и даже встряхнула, ее цепкий горящий, чуточку безумный взгляд, не отпускал меня, в воздухе вновь повеяло свежестью.

— Да, да. Не волнуйся. — Поспешила успокоить спутницу я.

— Только тогда он сможет видеть меня. — От страстного возбуждения ее трясло, тонкие плечи била дрожь, но постепенно, справившись с собой, она разжала пальцы и отпрянула, словно извиняясь.

— Я так и сделаю.

Поддаваясь сиюминутному порыву, я убрала прядь смольных волос за ухо, любуясь красивым лицом, в груди росло странное, гнетущее чувство причастности к ней, такой неуловимо знакомой, родной; приятный трепет заполнил живот.

— Вики, — Ева взяла меня за плечи и серьезно заглянула в глаза. — Сосредоточься на том, что слышишь, а не на том, что чувствуешь. Это важно.

Столкнувшись с ее собранным, немного раздраженным взором, я смущённо отстранилась, подавляя взволнованную дрожь.

— Мне не помочь тебе выбраться. У меня нет сил, чтобы вызвать твой водоворот. — Тонкие пальчики брюнетки расслабились, лицо вновь погрустнело, по щекам покатились слезы.

— Но ты знаешь, как добраться до людей. Наверняка, рано или поздно, сюда, по заданию попадет какой-нибудь бессмертный, и я попрошу его, вернуть меня домой. А там, как только выясню, что случилось, сразу займусь поисками твоего Азаила.