Предназначение демона

— Ты — демон. — Чистый, мелодичный голос не обнаруживал радости или разочарования, просто, безразлично констатировал факт.

— Да. А ты?

— Уже и не помню. Это было так давно.

— Давно?

Красавица, длинными пальчиками убрала с оголенной спины густые черные локоны и мне открылись два крупных шрама, словно от ожога, пересекающие ее спину.

— Я падшая.

Мне стало до слез жаль ее. Захотелось утешить, приободрить, но слов не находилось. Заметив мое смущение, она невесело улыбнулась такой располагающей, внушающей дружбу улыбкой, словно мы с ней были давно знакомы.

— Меня зовут Ева. А тебя?

— Вики.

Повисла пауза. Девушка вновь устремила томный взор к морю, наблюдая, как волны бегут к песку, стремясь затопить его, а потом разбиваются и неизбежно отступают.

— Значит ты новая подруга Азаила? — в тихом голосе послышались стальные нотки раздражения.

— Кого?

Она резко повернулась ко мне всем телом. Едва трепещущая энергия сгустилась, в воздухе на миг запахло свежестью, как после грозы.

— Не притворяйся, ты не можешь его не знать, раз носишь принадлежащий ему амулет. — Ева указала на красный камень, на моей шее.

— Нет… Медальон мне подарили… — Совсем не хотелось рассказывать первой встречной обо всем, что предшествовало подарку. — В общем я не знаю откуда взялся этот Глаз Ведьмы, и кому принадлежал раньше, тоже.

Брюнетка вновь рассеянно отвернулась к воде, в больших, глубоких глазах появилась грусть, хрупкие плечи опустились, демонстрируя усталость.

— Какой он сейчас?

— Кто?

— Азаил.

— Говорю же: я не знаю такого бессмертного.

— Тогда кто тебе дал его амулет?

— Люцифер, — сознаваться, обнаруживая свою причастность к Династии правителя ада не хотелось, но ожидаемой оживленной реакции не последовало.

Ева лишь удивлённо подняла брови.

— А такого не знаю я.

Напряжение, повисшее в воздухе, развеялось, брюнетка откинула руки назад и оперлась на них.

— Давно ты тут? — мне совсем не хотелось разговаривать, но слова полились из груди, будто против воли.

— Наверное. Счёт времени пропал — это не имеет смысла.

— А мне надо выбираться.

— Зачем?

Я снова замолчала. На миг и правда показалось, что незачем.

***

Следующие несколько дней мы с Евой провели вместе, было так легко и естественно общаться с ней, казалось, будто я всегда стремилась именно сюда, в компанию этой странной девушки, такой подвижной, слабой, невесомой, но при этом сильной и смелой одновременно. Где-то в глубине души прочно поселилась мысль о том, что брюнетка воздействует на меня. Стоило бархатному, черному взору покрыться тонкой пеленой грусти, как я сразу бросалась утешать ее. Старалась поднять настроение, готова была пообещать что угодно, лишь бы моя новая подруга улыбалась, порхала вокруг, словно бабочка и щебетала, как самая красивая птица на свете. Мы много купались в чистой прозрачной воде лагуны, потом лежали на песке, под обжигающе горячими лучами солнца, а я все гнала из головы настойчивое ощущение, что знала ее раньше, была привязана к ней, любила… Манеры, черты, движения, все казалось таким узнаваемым, родным. В груди мгновенно поднималась необъяснимая тоска, стоило красотке надменно поднять тонкую, черную бровь или самодовольно усмехнуться, взирая как-будто свысока… Я решительно не находила разумного объяснения своим чувствам, но пребывание здесь больше не казалось тягостным, хотя оставалось напряжённым.

Вечер, как обычно наступил сразу, обрушился без предупреждения, наполняя воздух вязкой тропической мглой.

— Зажги его! Ну пожалуйста! — Ева приплясывала вокруг меня, умоляя разжечь собранные в лесу дрова.

Я выбила пламя из пальцев и стряхнула, на ветки. Подруга тут же уселась перед занимающимся костром и стала внимательно смотреть на огонь. Ее лицо преображалось каждый раз, когда она так делала. В красивых чертах появлялась странная, чуть безумная радость, но при этом она выглядела счастливее и спокойнее, когда в черных глазах светили оранжевые сполохи.

— Почему тебе так нравится пламя?

— Напоминает о доме. — Брюнетка помедлила. — Я так скучаю, Вики. — И вдруг рассмеялась чистым, облегченным смехом. — Вот видишь, созналась.

— Мне или себе?

Красивое личико развернулось в мою сторону, встречая долгим испытующим взглядом.

— Думаю, нам обеим.

Она легла на песок, не отрывая взгляда от костра.

— Расскажи о своем Люцифере?

— Моем?

— Это он и есть твое предназначение?

Я удивлённо подняла бровь, демонстрируя крайнюю степень отстранённости.

— С чего ты взяла?

Девушка перевернула мою ладонь и раскрыла, аккуратно касаясь печати. В груди словно зашевелилось почти забытое чувство отчаяния, мне совсем не хотелось больше скрывать от нее свою боль.

— Ты наверное на части от тоски рвешься. — Ровный голос звучал сочувственно.

— Да. — Тихо выдохнула я, борясь с подступающими слезами.

— Понимаю.

— Правда? — мое сердце часто забилось, согреваемое странной догадкой.

Красавица отодвинула черный локон и потерла маленький, сходный с иероглифом шрам, сразу под левой ключицей. Мое предположение переросло в уверенность.

— Азаил?

— Да. — Сполохи пламени в черных глазах стали ярче, словно даже боль разлуки доставляла ей удовольствие, потому что объединяла с ним.

Я сняла кулон с алым камнем и протянула ей.

— Тогда, это твое.

— Спасибо.

Она дрожащими пальцами взяла амулет в руки.

— Я помню, как он создал его.

— Для тебя?

— Нет, — она улыбалась, а по щекам текли слезы. — Нет, но я помню…

Повинуясь порыву мои ладони бережно сомкнулись на ее плечах. Тонкие, горячие пальчики Евы прижались к моим, сладкий, пьянящий запах мягких, смольных волос дурманил голову. Нас объединяла тоска, боль потери, только у меня была надежда на возвращение, а у нее нет.

— Почему Азаил не нашел тебя?

— Он не может. Не знает где искать.

— Я бы весь мир перевернула.

— Мир велик. А мы слабы. — Брюнетка вновь наполнилась своей меланхоличной грустью.

— Ты поможешь мне выбраться? — взор сверкнул решительностью. — А я найду твоего предназначенного и расскажу о том, где ты ждёшь его.

— Правда? — тихий голос дрожал, в глазах появился дикий, безумный блеск. — Ты сделаешь это для меня?

— Для вас обоих.

— Но как мне помочь тебе? Я ведь падшая, даже ауры твоей не увижу. У меня нет сил, Вики.

Мои пальцы порывисто сомкнулись на ее хрупких плечах. Томный, бархатный взгляд Евы наполнял душу теплом, словно очаровывал, воздействовал.

— Мы придумаем, как выбраться. Обещаю.

Костер догорал, небо светилось звёздами, а подруга взахлёб рассказывала о своем предназначенном. Кроме того, что он самый сильный, смелый, благородный и отважный, а так же добрый и красивый, я особенно ничего внятного выяснить не смогла.

— Дорогая сосредоточься, как выглядит твой Азаил?

— Ох, это самый красивый демон на свете.

Облегчение всколыхнулось теплой волной в груди.

— Так всё-таки демон! Прекрасно: не так широк поиск, да и в аду у меня больше связей.

— Связей?

— В общем да. — Я замялась, не желая выдавать своего положения. — Расскажи ещё.

— Мой Азаил такой серьезный, даже суровый. Он часто ругает меня за безрассудство, призывает быть бдительной, ответственной, все делать по правилам, считает, что так убережёт нас обоих. А я лишь подбиваю его на шалости и глупости — это так весело! И предназначенный всегда прощает меня… Прощал… Всегда…

Лицо Евы просветлело от воспоминаний, глубокий взор наполнился счастливым, мягким сиянием причастности.

— Однажды, мы сбежали от обязанностей и неусыпного контроля окружающих, чтобы погулять среди парящих скал. Побыть только вдвоем. Сидели на обрыве, Азаил обнимал меня, укрывал крыльями и так улыбался… — Она закрыла глаза и по щекам вновь потекли слезы. — А потом я все испортила.

— Что ты сделала? За что тебя лишили крыльев?