Страница 3 из 5
Впоследствии, в середине XVIII в., на Руси выходили переводные книги с изложением мифов, из которых становится понятно, что змей в конце концов «поглотил» халкотавров и даже умножился. Сказано, что царь Ээт «к руну огнем дышущих змиев приставил», а Ясон «разумным советом царевой дочери змиев победил».
Дракон в тени
В XVII в. еще один похожий античный сюжет приходит на Русь в составе «Сказания о золотом руне волшебного овна» (это перевод из «Хроники» Мартина Бельского, польского текста XVI в.). Там воевода Ясона Геракл (называемый, как это бывает с еще не очень известными иностранными именами, то Еркулес, то Аркулес) случайно видит, как Гесиону, дочь царя Лаомедонта, приносят в жертву морскому дракону. Узнав от девицы ее печальную историю, герой без лишних слов убивает змея. Сцена поединка не описывается – для автора важнее роль, которую сыграло это событие в развязывании военного конфликта с Троей. На миниатюре конца XVII в. с иллюстрациями к этой истории море буквально кишит таинственными животными. Сразу два морских змея нападают на Геракла и едва ли смогут избежать его дубины, однако сама битва не является центром композиции, да и змеи, несмотря на оригинальные прически, не слишком презентабельны.
Геракл избавляет Гесиону от чудовищ. Хронограф, XVII в.
Драконы остаются в тени человеческих поступков и в важном для русской культуры XVIII в. переводном тексте античного происхождения – «Мифологической библиотеке» Псевдо-Аполлодора, который был переведен, дополнен разнообразными комментариями и издан в 1725 г. В этом обширном собрании античных сюжетов о богах, Геракле, Персее, аргонавтах и других героях неоднократно рассказывается, как наказанные богами цари «предложили» (то есть отдали) своих дочерей на съедение чудовищу, однако ни битвы, ни облик чудовищ совершенно не интересуют ни автора, ни переводчика. Сообщается лишь о намерении принести жертву, а затем – о последствиях спасения девы Гераклом или Персеем. Все эти однотипные монстры переведены как киты. Кит, угрожающий Гессионе, даже ничтожен по сравнению с грозным соперником Георгия Победоносца. Он представляется как некий крокодил, «занесенный» половодьем, который, правда, гоняется за прохожими с известной целью.
…а Посидон напустил Кита, кои был занесен полою водою, который по полю людей ловил, а понеже божественные ответы сказывали, то будут эти напасти отменены, ежели Лаомедонт дочь свою Исиону отдаст Киту снести: того ради он к каменьям, кои были близ моря, привязав ее, Киту предложил…
…Андромеду обрел, предложену на снедь морскому Киту, понеже <…> Посидон с ними разгневався, послал на Кифеево царство умножение вод и Кита…
Конечно, и в XVIII в. победа над змеем остается классическим признаком героя. Но этот сюжет стал настолько общим, что превратился в шаблон, эмблему, иносказание с новым наполнением.
Амур и дракон, эмблема «Победу учиню над лютыми зверми». «Символы и эмблемата» (№ 696), 1705 г.
Амур и Геракл. «Символы и эмблемата» (№ 742), 1705 г.
Амур и Аполлон. «Символы и эмблемата» (№ 726), 1705 г.
В Петровскую эпоху у драконов и змеевидных монстров появляется новый соперник – толстый крылатый мальчишка по имени Амур. Поединок змея и «божка любви» изображался на эмблемах, изразцах, в наивных бытовых росписях. Неказистый с виду змееборец все-таки выходит из схватки победителем: так иллюстрируется торжество любви над ненавистью, завистью, злобой, принявшей вид змея (иногда многоголового). Грозная сила уступает нежному чувству: этот модный парадокс появляется на эмблемах, где Геракл сидит за прялкой или где змееборец Аполлон сам оказывается под прицелом Амура (в первом издании девиз изобретательно переведен на русский: «Древле богов победитель любовь»).
Дракон на потеху
Популярная в течение XVIII в. переводная пьеса о Дафне и Аполлоне (1710-е, по мотивам произведения Самуэля Твардовского, 1638) тоже была посвящена модным темам любви и ненависти, а ее главный герой сражался с драконом. В начале действия зрители узнают, что ужасный Пито(н) – это очень быстрый змеевидный зверь, стреляющий ядовитым жалом, – постоянно нападает на пастухов и стада. Испуганные пастухи ругают чудовище злой скотиной и ждут помощи от Аполлона, который действительно убивает монстра стрелой из лука. Но поединок является лишь завязкой пьесы. Возможно, его даже не показывали зрителям, поскольку схватку словесно описывает пастух.
Пастырь 2:
Видящи видех: егда змий хождаше,
Аполлон смело его усреташе;
Он зубами скрежета и гласом шумящи
Аполлона вблизости, пожрати хотяще.
Но он, наляцаяй лук, в сердце уязвляше.
Славно избавление ввеки буди наше!
Впрочем, зверь Пито указан среди действующих лиц, и бой мог изображаться в виде пантомимы на заднем плане или же «чрез умбры» (театр теней), но пока об этом остается только гадать. Зато точно известно, что в спектакле принимают участие сирены, крылатый вестник Гермес, персонажи в виде звезд – словом, неизбалованному зрителю есть чем полюбоваться. Но основное внимание должно быть приковано к любовным страданиям Аполлона. Возгордившийся змееборец легкомысленно превозносит себя над всеми стрелка2ми и вообще героями, чем вызывает гнев Венеры и Купидона. Ведь все величайшие воины, даже победители Колхидского дракона и Минотавра, побеждаются любовью. Мстительный Купидон при помощи своей волшебной стрелы заставляет Аполлона полюбить нимфу Дафну, страстно и безнадежно. Нимфу он нарочно отвращает от героя, и вместо триумфатора перед зрителем оказывается несчастный влюбленный.
Аполлон и змей. «Символы и эмблемата» (№ 454), 1705 г.
В пьесе «Акт о Калеандре и Неонилде» (1737, по мотивам переводного романа) победа над драконом даже не завязка, а проходной эпизод в череде других ярких сцен. Впрочем, дракон в режиссерской версии текста также указан как персона, и его действительно изображает актер, а не условная голова на палке. Сцена с появлением чудовища очень динамична. Ужасный морской змей о трех головах угрожает городу («прелюто угрызает вредно»), и даже царю грозит опасность. Как часто бывает, дракон совмещает в себе прожорливое чудовище и ядовитого змея: царь Атигрин опасается и «в челюсти змиины попасти», и что дракон «яд свой змеины в сердце пустит». Победителю змея обещана царевна и полцарства в придачу, так что желающие рискнуть находятся. Все заинтересованные в успешном исходе битвы приносят жертвы богу Аполлону, считая его покровителем змееборцев.
Агролим: Изволте зрети змия прелютейша.
Выходит зми из моря и бросаетца на всех
Алколес: Вижду и ужасаюсь онаго лютеиша.
Атигрин, узрев змея, ужасаяс, глаголет.
Атигрин:
Ужас мя обдержит, егда узрел тако,
змия бо прелютаго вижду ныне всяко,
когда не видал его, не тако боялься,
ныне ж наипаче велма испужался.
Змий бросаетца на Атигрина-цесаря
Бросаетца, рветца на мя, ах ужасно.
Всех хощет проглатити истинно престрашно.
Помозите, любезны, истинныя други,
явите в сем деле сердечны услуги.
Убейте скорее, иль мочи не стала,
иль я, моя надежда конечно пропала.
Аще ж не убиете, вси будем пожреенны,
от онаго лютаго змия пояденны.
<…>
Агролим:
Апполоне, помогай мне споро,
да убию онаго люта змия скоро.
Агролим убивает змия. Убивши змия, глаголет, стоя на коленях:
Благодарю бога, славна Апполона!
Яко убил он престрашна Пифона,
тако и аз убих змия превелика,
страшна, треглавна, ужасна толика.
Се валяетца, як стерво, на брегу у моря…