Антимасон

Дверь в прихожую перед пристроем оказалось не запертой, и он, тихо поднявшись по такой же деревянной лестнице, что и на его стороне дома, осторожно нащупал ручку входной двери в соседский пристрой.

Задержав на пару секунд дыхание и разом выдохнув после этого, Сергей с бешено колотящимся от волнения сердцем рывком открыл дверь, которая, на его счастье, тоже оказалась незапертой, и резко вошёл в комнату внутри пристроя.

Там никого не было…

Тогда Сергей, не останавливаясь, проскочил через данное помещение, больше похожее на совмещённую с кухней гостиную, чем на обычную жилую комнату, и, открыв следующую дверь, стремительно вошёл в спальную комнату соседей.

Зинка была там. Она в довольно расслабленной позе сидела на стуле перед зеркалом, стоявшем на большом комоде, и медленно расчёсывала свои недлинные волосы.

На ней был одет тонкий женский халат розового цвета, а на рядом стоявшей кровати лежало такое же розовое полотенце, которым она, видимо, обвязывала свою голову, покидая баню.

Услышав звук распахивающейся двери, Зинка сначала с неподдельным испугом взглянула на входившего, но, затем, мгновенно узнав его, моментально приняла свой обычный задорный вид.

– Кого я вижу! Соскучился, мальчишечка? Или что другое привело тебя в мою комнату? Будь добр, поясни! – игриво посмеиваясь, поинтересовалась она у Смирнова.

Сергей взволнованно застыл на месте и только сейчас понял, что не знает ответа на последний вопрос соседки.

– Я… в общем… хотел… – окончательно замялся он, ругая себя за нерешительность.

– Да, знаю я, что ты хотел, а, вернее, чего ты сейчас хочешь! – глубоко вздохнув, произнесла вставшая со своего места Зинка. – Кровь в тебе играет, мальчишечка! И женщины ты ещё до сих пор не пробовал? Верно, ведь? Скажи честно!

Сергей, сглотнув слюну, лишь молча кивнул ей головой.

– Ну, я так и знала… И что же мне с тобой делать?! – уже без усмешки задумалась на несколько секунд Зинка.

Смирнов продолжал стоять как обвиняемый на суде, обречённо выслушивающий от грозного судьи свой окончательный приговор.

Наконец, Зинка вновь взглянула на него и неожиданно мягко улыбнулась.

– Эх… Бывать-не бывать! Одним грехом меньше, одним – больше. Зато, хоть на миг, такого славного парня осчастливлю… мужчиной сделаю! Ладно… раздевайся, мальчишечка!

Зинка прошла мимо Смирнова в пристрой и далее – в прихожую, в которых, в обратном порядке, последовательно закрыла на внутренние замки все двери, и, не торопясь, вернулась в комнату, в которой Сергей, бросив свою куртку на стул, только начинал нерешительно снимать с себя футболку.

Она быстро помогла ему стянуть её с тела и, дождавшись того момента, когда вслед за футболкой, на всё тот же стул, полетели и его штаны, одним движением развязала пояс на своём халате и сбросила последний на спинку стоявшей у стены кровати.

Под халатом у неё, ожидаемо, не оказалось никакого нижнего белья, и волнение Сергея стало зашкаливать.

Не в силах больше ждать, он подошёл вплотную к Зинке и, с лёгким удивлением обнаружив, что они с ней одного роста, крепко прижал её к себе.

Видимо, его сильное возбуждение передалось и ей, и Зинка, томно вздохнув, ответила ему тем же.

Затем она, профессионально выскользнув из его крепких объятий и уверенно потянув рукой за собой, лёгким толчком уложила Сергея на мягкую кровать и, быстро закрыв занавески на окне, также стремительно легла туда сама, мгновенно прильнув к нему всем своим большим горячим телом…

Следующий день, воскресенье, был выходным, и Смирнов проспал у себя в комнате до самого обеда.

Проснувшись и привычно потянувшись после долгого и крепкого сна, Сергей вдруг впервые почувствовал себя по настоящему взрослым человеком; ведь, по его мнению, теперь-то он точно знал об этом мире всё, что должен знать одинокий молодой человек, впервые вступающий в самостоятельную жизнь, и поэтому он был искренне благодарен бесстыжей Зинке за этот разовый обучающий курс телесной любви.

Он уже знал, что продолжения их греховной связи не будет, так как соседка сказала ему при расставании, что в связи с получением ею от завода долгожданной двухкомнатной квартиры в противоположном от здешних мест районе города она вместе со своим мужем и дочкой уже через какие-то две недели с небольшим навсегда съедет из этого дома.

Как это не странно, Сергей был чрезвычайно рад такому повороту событий, поскольку, будучи по своей природе порядочным человеком, прекрасно понимал, что после всего произошедшего накануне он не сможет спокойно смотреть в глаза несчастному Зинкиному мужу.

Глава 6. Диплом

Остаток воскресенья Смирнов провёл в бесцельном одиночном хождении по центру города, морально отдыхая от бурных впечатлений первой декады сентября и мысленно готовясь к новым запоминающимся событиям в жизни, возможно ожидающим его уже завтра или в последующие дни наступающей недели…

На следующий день, встретившись после своего первого выходного дня, студенты, наконец-то, приступили к занятиям в родном институте.

И покатились похожие друг на друга, как две капли воды, студенческие дни и годы.

Занятия по четыре учебные пары в день, включающие в себя лекции, лабораторные занятия и коллоквиумы, раз за разом убаюкивали новоприбывшие молодые умы и периодически вгоняли их в гипнотический сон.

Казалось, этому скучному сценарию нет и не может быть никакой альтернативы, но каждый раз звенел звонок, извещающий об окончании последней пары учебных часов, и в недрах сонной до того планеты под названием «Студенчество» вдруг начинала стремительно зарождаться жизнь, сопровождаемая возникновением настоящих вулканов страстей и масштабных цунами эмоций.

Студенты спешили на встречи со своими друзьями, разделявшими их интересы в той или иной области культуры, спорта или искусства, совместные просмотры новых фильмов в кинотеатрах, репетиции студенческих «капустников» и КВН-овских выступлений и, конечно, вечеринки и дискотеки под красивыми названиями «День первака», «Осенний бал», «Новогодний карнавал» и тому подобными вывесками.

Такой порядок вещей, однако, был не вечен: ровно два раза в год он прерывался страшным для всех студентов временным периодом под названием «Сессия».

В это время прекращалась вся активная студенческая жизнь вне здания института, и начиналась выматывающая нервы каждому здравомыслящему студенту, стремящемуся любой ценой добыть себе в зачётку оценки, дающие право на получение стипендии, сдача ненавистных зачётов и экзаменов.

Но, к счастью для усердно грызущей гранит науки молодёжи, это были всего лишь два кратковременных периода в году, по завершении которых всё сразу же возвращалось на круги своя…

Сергей и его друзья, с ходу заработавшие себе высокий авторитет и широкую известность в институтской среде, с упоением погрузились в эту доселе неизведанную ими пучину студенческой жизни.

Учились они весьма неплохо и к последнему (полугодичному) шестому курсу, который включал в себя преддипломную практику на заводе и выполнение серьёзного дипломного проекта по персонально указанной каждому студенту теме с его защитой перед государственной экзаменационной комиссией в финале, подошли с большим запасом уверенности в своих знаниях и способностях, позволяющим им строить личные планы на будущее, не дожидаясь того момента, когда в их горячих от волнения руках окажутся новенькие, ещё пахнущие типографской краской, дипломы об окончании родного ВУЗа.

Первого сентября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, едва окончилась короткая учебная составляющая этого дня, Сергей, Роман, Виктор и Максим, купив по пути хлеб, селёдку и картошку, проехали к последнему в его отдельную комнату в общежитии швейной фабрики, в которой он проживал все эти годы, и где они, за прошедшие пять лет, уже не раз собирались своей маленькой тёплой компанией, чтобы тихо отметить, там, начало последнего курса в их студенческой жизни, благо Максим ещё утром своевременно оповестил их о том, что у него в холодильнике припасены несколько бутылок отличной водки, полученных им за качественно выполненную на днях халтурку.