Браво-брависсимо

Р о з а н о в. Мне, Полинька. Мне! Для меня ты никогда не будешь старой. Ну, посмотри, какое у тебя молодое тело. И таким оно и останется. И лицо уже не изменится. Лицо обычно меняется от неправедной жизни. От дурного нутра. А у нас все будет божески. Мы будем совершенствоваться. Ведь мы будем призывать к совершенству других людей. Мы должны будем быть примером. Это не наивное прекраснодушие! Я давно уже думаю – нужно жить правильно. Но светский тип семьи не дает правильности. Церковный тип семьи выше светского типа.

С у с л о в а. Слушаю тебя и думаю: что же он это провозглашает мне? Почему не Щегловой? Щеглова – твоя судьба, Розанов, дочка попа и попадьи, а не я, дочь раскольника. Не может быть у нас той семьи, которая тебе мечтается. Тогда к чему сейчас эта твоя блаженная проповедь? Кому ты морочишь голову? Не себе ли, в первую очередь?

Р о з а н о в. Я не могу без тебя, Полинька. Мне тяжело без тебя. Везде скучно, где не ты. Любовь ведь вовсе не огонь, как принято считать. Любовь – воздух. Без нее нет дыхания, а при ней дышится легко. Ты это испытаешь, когда у нас появится ребеночек. Бог обязательно даст нам ребеночка. (Суслова хочет что-то сказать) Молю, не прерывай меня, пожалуйста. Я знаю, что ты скажешь. Но Бог служит человеку более, чем человек – Богу. Бог может дать нам ребеночка, если мы будем вместе любить Его.

С у с л о в а. Что за бред! Я нигилистка, и умру нигилисткой. Я ни во что не верю, и особенно во все святое. (После паузы, но уже не так яростно) Ведь для венчания нужно еще (С иронией) духовное приготовление: покреститься, причаститься. Но это же смешно, а я не могу быть смешной, даже в собственных глазах.

Квартира Голдиных. Там Софья и Суслова.

С у с л о в а. Я сказала ему, что могу увлечься. И что тогда? Он поклялся, что стерпит и не попрекнет ни словом.

С о ф ь я. Щеглова все еще надеется вернуть его. Что, если вдруг переманит?

С у с л о в а. О, на этот счет он интересно выразился: собака не замурлычет – Розанов не изменит. Говорит, что верен мне ноуменально. Это такой философский термин, означает непостижимость. То есть измена с его стороны непостижима, невозможна. Он понимает, что уж я-то ему точно не прощу. Знаешь, Соня, я много раз была оскорблена теми, кого любила, и теми, кто меня любил. (Софья изображает удивление) Да, как ни странно, с мной это случалось. Поэтому негодование против мужчин сидит по мне глубоко. Убеждение, что я осталась в долгу перед ними, не выходит у меня из головы.

С о ф ь я (с иронией). То есть – берегись Розанов!?

Женщины смеются.

С у с л о в а. Конечно, он странный. Он влюблен в меня не как в реального человека, а как в литературных героинь Достоевского, в которых нарисована частица меня. Он любил меня и платонически и чувственно задолго до того, как я появилась в его жизни. Но меня живую он боится, стесняется. Просто трепещет. Это какая-то болезнь. Недаром он говорит про сердечную горячку. Это-то меня и беспокоит больше всего. Человек не может долго оставаться в таком неестественном состоянии.

С о ф ь я. Ты говоришь так, будто совсем холодна к нему.

С у с л о в а. Ну, почему же? Но понимаешь, гении такие идиоты в обычной жизни.

С о ф ь я. Ты в самом деле считаешь, что он гений?

С у с л о в а. Еще нет, но станет. А гениальность мужчины – все равно, что красота для женщины. Для меня, по крайней мере. К тому же, он гениален и в интимной жизни. В нем та же половая маниакальность и сладострастие, что и в Федоре, но он умеет быть рабом в постели, даже наслаждаясь этим. Когда я отдалась Феде, он решил, что всё! Теперь я – его раба. Он, верно, думал: дочь бывшего крепостного, рабская наследственность, с ней все можно. А когда понял, что я могу быть только госпожой, было уже поздно.

С о ф ь я. Но я так и не понимаю, что же ты в конце концов решишь.

С у с л о в а (совсем доверительно). Соня, ну, сколько же можно мне перебирать? Пора остановиться. Но боюсь, гражданский брак с Розановым меня не остановит. Моя постоянная амплитуда: гений – зверь, гений – зверь. Так может, венчание это остановит? Ну и каких только чудес не бывает. Вдруг все-таки вера поможет мне. Вдруг Бог даст ребенка.

С о ф ь я. Ты готова поверить в Бога? Разве это само по себе возможно? Как можно заставить себя поверить?

С у с л о в а. Ну, во-первых, я ушла от полного атеизма. Я – агностик. Я сознаю, что все сущее не могло появиться из ничего. А, во-вторых…Да. Я готова заставить себя поверить в Бога еще больше. Есть из-за чего. Мне… уже столько лет, Соня. Кому-то удавалось и в этом возрасте родить.

С о ф ь я. Миша тоже убежден, что Розанов гений, а я, убей, не могу понять, в чем это проявляется.

С у с л о в а. Он создает новую литературную форму. Это самое сложное в писательстве. Даже Федору это не очень удавалось. Розанов показывает вещи с самых разных точек зрения, в исповедальной манере, обнажая перед читателем свою душу. С ним мне интересно. Но мне этого мало. Живя за границей, я думала: вот вернусь и поеду жить в деревню. Ну, если не в деревню, так в губернский город, заведу свой кружок, буду первой девкой. А как приехала, как пожила неделю, и перестало чего-то желаться. Обратно захотелось, к этим меркантильным, бездуховным европейцам. Лучше бы я не выезжала в Европу, не знала о соблазнах тамошней жизни.

С о ф ь я. То есть ты готова вернуться в Париж?

С у с л о в а. Ах, Сонечка, есть тоска по родине, а есть тоска по чужбине. И еще не известно, какая сильней.

Церковь. Венчание.

С в я щ е н н и к (вопрос к Розанову) Не обещался ли еси иной невесте?

Р о з а н о в. Не обещахся, честный отче.

Щ е г л о в а (негромко) Еще как обещахся.

С в я щ е н н и к. Даруй им плод чрева, доброчадие, единомыслие в душах… И да узрят они сыновей от сынов своих… Господи Боже наш, славою и честью венчай их! Славою и честью венчай их! Венчай их!

Щ е г л о в а (с болью). Венчай их скорее. И поскорее развенчай.

Квартира Сусловой (совмещение двух мест действия.)

Розанов и Полина лежат в постели. Розанов ласкает венчаную жену. Припадает к ее груди.

Р о з а н о в. Полинька, а ты знаешь, что кормление ребенка грудью возбуждает женщину?

С у с л о в а. Первый раз слышу. Какой ты, однако, знаток.

Р о з а н о в. Я теперь буду писать исключительно на темы пола, брака и семьи. С тысячи точек зрения. Об этом никто не пишет. Стесняются, боятся. А у меня мысли об этом появились. И все благодаря тебе. Ты еще будешь гордиться мной. Религиозный человек выше мудрого. Кто молится, превзойдет всех.

С у с л о в а. Ладно, давай спать. Я устала. Только отодвинься на свою сторону. А то еще начнешь трогать меня во сне.

Р о з а н о в. Как же не трогать, Полинька? Без этого ребеночек не родится.

С у с л о в а. Ты что же, хочешь прямо сейчас начать?

Р о з а н о в. А чего тянуть? Это же священный акт, Полинька.

Розанов громоздится на Суслову, пытаясь изготовиться к совокуплению. Суслова ерзает, но все же позволяет ему занять классическую позу. Свет на сцене гаснет. Слышится возня и пыхтение Розанова.

С у с л о в а. Мне больно. И мне противен твой фаллос.

Р о з а н о в. Полинька! Как же без фаллоса ребеночка зачать?

С у с л о в а. Я как представлю… И семя твое тоже противно мне.

Возня стихает. Слышен плач.

С у с л о в а. Вася, ты плачешь? Ну, прости. Ну, вот такая я противная. Мне Федя больно сделал. И вот с тех пор такое у меня несчастье.

Р о з а н о в. Так зачем тогда? Зачем тогда? Семья – от слова семя, Полинька.

С у с л о в а. Вася, ты так настаивал на венчании. Как я могла отказать? Давай спать.

Свет гаснет. Но загорается прожектор, высвечивая лицо Сусловой.

С у с л о в а (себе). Где ты сейчас, мой красивый зверь? От твоих ласк мне тоже было больно, но я терпела с восторгом. С упоением.