Страница 50 из 116
— Все, вот ты и попался! Готовься к смерти! — Хидан зацепил меня одним из лезвий.
— Пф, это всего лишь царапина.
Бессмертный злодейски рассмеялся и начал свой ритуал, мгновенно покрывшись странной черно–белой раскраской. Я не стал ему мешать, с интересом наблюдая за подготовкой.
— Тебе конец! — он закончил молиться и вонзил себе в сердце острый железный кол. — Умри!
Я изобразил предсмертные судороги и схватился за грудь, делая вид, что вот–вот упаду. Однако Хидан оказался на земле первым. Его тело сменило окрас на обычный для человека. Он слабо пошевелился и начал вытаскивать из себя острую железку, которой до этого самостоятельно пронзил себя насквозь.
— Очень больно? — я участливо склонился над ним. — Итачи со мной иногда тоже так делает, садист чертов.
— Что?! Почему ты еще жив?! — Хидан затрепыхался активнее. Он ведь сейчас довольно беззащитен, пока не оправится от действия ритуала.
— Простенькое гендзюцу, — пояснил я. — Даже удивительно, как это ты попался.
Я достал вакидзаси и напитал его чакрой молнии.
— Эй, ты что задумал?!
— Да ничего такого, — улыбнулся я. — Это будет даже не очень больно.
Я знал, что за нами наблюдает вездесущий Зецу и решил разыграть представление до конца. Поэтому и отрубил Хидану голову.
— Ублюдок! Ты мне за это ответишь! — тот сыпал угрозами даже будучи разделенным на две неравные части.
— Ой, да ладно тебе капризничать, — я взял его голову за волосы и слегка встряхнул, а потом одарил матерящегося Хидана сияющей улыбкой. — Будешь себя плохо вести, вставлю тебе кляп. У меня целая коллекция есть. Знаешь, люди так раздражающе громко кричат, если им больно.
— Саске, — Итачи явился проверить, где это я задержался. — Хватит уже играться.
— Нии–сан, смотри какая прелесть! — я продемонстрировал ему голову. — Она действительно может разговаривать, правда, пока только ругается.
— Не вздумай притащить эту гадость в мою комнату, — равнодушно ответил Итачи. — Мне и коллекции сердец хватает.
— Но…
— Я сказал нет.
Я надулся.
— Совсем–совсем нет? — но Итачи был непреклонен. — А руку можно?
— У тебя уже есть одна, и этого достаточно.
— Ну хотя бы сердце? Ему оно все равно не нужно.
— Нет. Их уже ставить некуда.
— Ксо… — я с разочарованием посмотрел на притихшую голову и материализовал в другой руке степлер. — Ладно, тогда сейчас приделаю ее на место.
— Убери от меня руки, ненормальный! — истошно завопил Хидан, похоже, ему не понравился звук щелчков степлера. — Просто положи меня, где взял!
— Ой да ладно вам, я знаю, что делаю, — я приставил голову к шее, немного криво, но сойдет, и придал лицу вдохновенное выражение, занося степлер.
— Саске, оставь это Какузу, — Итачи положил мне руку на плечо. — Пойдем уже отсюда.
— Ну ладно, — разочарованно протянул я. — До встречи, Хидан–сан. Может, в следующий раз мне удастся уговорить Итачи, и ваша голова все–таки будет жить с нами.
Я помахал бессмертному на прощание рукой и отправился за Итачи. В последнее время тот стал так достоверно мне подыгрывать, что у меня временами закрадываются подозрения, не считает ли он меня на самом деле сумасшедшим. Ну, то есть более сумасшедшим, чем обычно.
Некоторое время спустя после того собрания я понял, что мое заявление о том, что мы все подопытные мыши, не оказало на Акацуки ровно никакого воздействия. Возможно, дело было в том, что речь была произнесена самым большим психом, какого они видели в жизни. Уж не знаю, как они с такой легкостью отмахнулись от фактов, но обсуждали в основном слухи обо мне и Хидане. Якобы я его сначала расчленил, а затем неправильно собрал, перепутав руки с ногами, а голову с пятой точкой. Дейдара так ржал, сообщая мне эти новости, что пришлось сказать ему, будто у него самые красивые руки во всей организации. Блондин моментально проникся и натянул рукава пониже, чтобы даже кончики пальцев не было видно.
Когда я напрямую спросил у Дейдары, что он думает об искусственности нашего мира, выяснилось, что он вообще не помнит, чтобы я что–то такое рассказывал. И дело оказалось вовсе не в его пустоголовости, Итачи тоже ничего такого не помнил. Кто–то стер всем Акацуки память, и это был не Пейн или Тоби, потому что я тогда был бы первым кандидатом на «отформатирование». А это значит, что все–таки есть некие высшие силы, которые следят, чтобы я не запорол им весь канон.
Вот так у меня наконец–то появилась цель в жизни. Теперь я очень хочу стать достаточно сильным, чтобы однажды добраться до местных богов, демиургов, сценаристов или кто у них там и спросить: «Что за херня тут творится?».
Эпилог
Прошло уже почти три года, как я пришел к Акацуки. Меня, слава Ками, так и не пригласили в постоянные члены, но мелкие поручения я выполняю достаточно часто, моя коллекция сердец постоянно растет. Сейчас у меня во внутреннем мире хранится двадцать одна штука — по семь на каждую недостающую мне стихию. Да, я хомяк–параноик. Но я не виноват, это жизнь такая. А обычные сердца, не обладающие сродством к стихиям, я вообще не считаю.
Скоро начнутся события «Ураганных хроник», а это значит, что мне пора уходить. За это время Итачи успел подтянуть меня в тайдзюцу до своего уровня, по крайней мере, большинство поединков я теперь сводил к ничьей, иногда даже побеждал. Артефактного меча у меня так и не появилось, тренировался на простых или удлинял вакидзаси с помощью стихии молнии. А кроме того, научился посылать через клинок мощную, как из огнемета, струю пламени. С Великим Огненным шаром, конечно, не сравнить, но зато печати складывать не надо. Так что иногда наши с Итачи тренировки со стороны были похожи на бои огненных магов из Аватара — сошлись, обменялись ударами, покидались огнем и разбежались.
С Мангеке Шаринганом у меня все далеко не так радужно. Он пробудился, но, похоже, такой же ленивый, как и его хозяин — толку от него почти нет. Со своей начальной формой я пока только Цукиеми смог овладеть, но у меня и без него были достаточно мощные иллюзии. Остальные высшие техники, вроде Аматерасу и полноценного Сусаноо, мне пока не доступны. Да и удерживать Мангеке я могу не очень долго, дальше голова начинает раскалываться и сосуды в глазах лопаются. Одним словом, какой–то бракованный шаринган мне попался.
Я знаю, что надо уходить, но я так привык к этому месту, прижился, словно у себя дома. Я даже к Акацукам притерпелся, мне понравилось их постоянно шокировать. В Конохе–то я не смогу так развлекаться, там место штатного психа уже занято Майто Гаем. Да и Итачи расстроится, что нам придется расстаться, хотя бы на некоторое время. Наш совместный братский комплекс стал только сильнее, хотя казалось бы, куда уж дальше. Я обожаю его, он гордится мной, и вместе мы ходим по кондитерским и иногда читаем книжки. Идиллия, одним словом.
Даже не знаю, как ему сказать, что мне пора возвращаться. Совершенно не хочется огорчать Итачи, но все же придется. Впрочем, он и сам знал, что это не навсегда. Но надо все–таки постараться, и как–то помягче поведать о моем скором уходе. Впрочем, и ему самому в Акацуки задерживаться не стоит, а то еще решат отомстить ему за мое «предательство». Обычно я просто вываливаю на собеседника шокирующие новости, а потом жду, пока тот в себя придет после такого. Но сейчас решил использовать отвлекающий маневр.
Извращенные личности в моем внутреннем мире давно уже разработали множество образцов тел под общим названием «неко-Саске». Как понятно из названия, это был я, но с кошачьими ушами и хвостом, причем в разных возрастах. И вот одним из этих тел я и воспользовался для проведения предстоящего разговора. Сотрудники Амбреллы, создавшие этот образец, смели утверждать, что это боевая модель — у нее повышены ловкость и скорость, а также выдвигаются прочные когти на руках и ногах. Но на мой взгляд, главной поражающей способностью этого тела является просто убийственная кавайность. Да я сам минут десять в ванной перед зеркалом торчал, играясь со своими новыми ушками и хвостом.