Страница 49 из 116
— Хидан–сан, так вы не будете против, если я заберу себе вашу голову, если вам ее вдруг отрежут? Или все–таки руку? Ах, никак не могу решить, что лучше.
— Заткнись, или я сейчас сам заберу твою голову! — не выдержал бессмертный.
— Попробуйте, — ухмыльнулся я. — Как насчет небольшого поединка?
— Тебе конец, — Хидан вскочил на ноги и схватился за косу, с которой не расставался.
— Прекратите! — Пейн вмешался и обломал мне всю малину.
За время моего здесь пребывания Итачи успел здорово поднатаскать меня в тайдзюцу и использовании шарингана. Кроме того, я множество раз сражался с теми шиноби, за чьи тела можно было получить деньги, и обычно это означало, что они далеко не слабаки. Пару раз мне удавалось настолько достать Кисаме, что он пытался меня прикончить, но я весьма успешно уворачивался, одновременно запоминая его манеру боя. Атаки Самехадой не нарушали Матрицу, потому что чакра, из которой состояло поддельное тело, была настолько структурирована, что становилась ближе к материи, чем к энергии.
Также я довольно часто спарринговал с Дейдарой, но это все–таки было ближе к тренировкам, чем к желанию действительно меня убить. Однажды блондин даже подговорил своего напарника Сасори сразиться со мной. Марионеточник не показал всего, на что способен, но в конце поединка все же похвалил меня за живучесть. На самом деле он даже у одного моего тела не весь запас чакры исчерпал. Зато он оказался довольно неудобным для меня противником — гендзюцу на него не подействуешь, так как он по большей части кукла, только сердце человеческое осталось. Поэтому было довольно затруднительно представить, каким для него теперь выглядит окружающий мир, и подменить это представление иллюзорным.
Еще мне удалось разок сразиться с Какузу, но этому жлобу даже пришлось заплатить. Все остальные Акацуки, стоило мне лишь с интересом посмотреть в их сторону, мгновенно испарялись. Зецу утекал прямо сквозь пол или стены, Конан и Пейн, похоже, использовали технику обратного призыва, а Тоби телепортировался. Кажется, я переборщил с созданием собственной репутации. И если для меня все происходящее было почти невинными шалостями, то у окружающих и правда создавалось впечатление, что я живу лишь ради пополнения своей жуткой коллекции и не прочь поживиться и их внутренними органами.
Пока я предавался воспоминаниям, Пейн начал рассказывать Хидану о целях организации и способах их достижения. И закончил своим коронным: «Мы захватим власть над миром».
Я поднял руку, словно мы на уроке, и у меня есть вопрос к учителю. Пейн решил, что игнорировать меня себе дороже и с обреченным видом спросил:
— Ты что–то хотел, Саске?
— Да, — я поднялся со своего места. — Я хотел уточнить, что вы понимаете под словом мир.
Над столом возникла иллюзорная карта, на которой были отмечены пять сильнейших стран и их скрытые деревни.
— По–вашему, мир — это та территория, которая показана на карте?
— В целом, да, — ответил Пейн, ожидая подвоха. И правильно делал.
Я чуть изменил масштаб, и на карте стало видно, что на самом деле великие страны расположены на одном большом острове, окруженном архипелагами более мелких.
— Средний радиус нашей планеты составляет шесть тысяч триста семьдесят километров. И соответственно, весь известный нам мир — лишь небольшой островок в южном полушарии.
Карта изменилась еще больше, превратившись в огромный бело–голубой шар, зависший над столом. И теперь крошечный островок, на котором мы все находились, с трудом можно было различить среди волн.
— И что–то мне кажется сомнительным, что на всей планете больше нет суши и никто не живет. И даже если мы ничего не знаем об остальном мире, это вовсе не значит, что он не знает о нас.
— Да что за бред ты несешь, мальчишка? — первым нарушил возникшую паузу Хидан. — Мы и так тебя уже достаточно слушали.
— К моему безмерному сожалению, это как раз и не бред. Неужели никто из вас никогда не замечал, что наш так называемый мир создан искусственно? Взять хотя бы то же Кольцо Бурь, которое окружает главный остров и не дает разведывательным кораблям удалиться от берега дальше, чем на пятьдесят километров. Причем Кольцо не могут преодолеть даже с помощью шиноби, имеющих сродство со стихией воды.
Я пробовал отправить на разведку собственных клонов на глайдерах, но при пересечении определенной черты их развеивает, будто за некой невидимой границей чакра просто перестает существовать.
Да и сама система циркуляции чакры в наших телах имеет явно искусственное происхождение, как и большинство кеккей генкай, это любой генетик подтвердит.
Даже язык, которым мы все пользуемся, явно составлен из двух совершенно разных частей. Вам никогда не казалось странным, что в алфавите есть звуки, которые мало кто может правильно произнести?
«Хм, кажется, я их всех всерьез загрузил», — подумал я, заметив остановившиеся взгляды. Кажется, они и хотели бы мне возразить, но не знали, как опровергнуть мои доводы. Да Акацуки и сами наверняка замечали раньше какие–то нестыковки, но старались не заострять внимание.
— У меня есть две теории, которые могли бы объяснить все эти странности. Первая — мы все находимся в одной большой иллюзии, причем ее создатель не особенно заморачивался вопросами мироустройства. Кстати, план вполне выполнимый, я даже примерно представляю, как именно. Любой владелец Мангеке Шарингана мог бы привести его в действие, только вот чакры потребуется не меньше, чем у нескольких биджу сразу.
При этих моих словах Тоби заметно дернулся, а в прорези его маски загорелся шаринган. Ну, да, наверное, неприятно понимать, что он тут не один такой умный.
— Вторая теория заключается в том, что некто довольно могущественный создал остров, окружил его барьером и населил существами с необычными способностями. И теперь мы все под колпаком, будто лабораторные крысы в клетке. За нами наблюдают и выбирают самых сильных. Это кстати объяснило бы постоянные войны, которые начинаются, стоит лишь подрасти новому поколению. Нас стравливают, словно пауков в банке, чтобы посмотреть, кто окажется более живучим. На самом деле все мы не более чем подопытные мыши.
Я сменил изображение земного шара на двух белых мышек в фирменных черных плащах с красными облаками. Одна из них спросила:
— Пейн, что мы собираемся делать завтра?
— То, что мы делаем каждый день. Попытаемся захватить мир!
Как всегда после моих шокирующих заявлений пару минут стояла тишина.
— Да кто станет слушать бредни сумасшедшего? — опять не выдержал Хидан.
— Как раз вы и слушали, — хмыкнул я. — И покажите мне хоть одного нормального человека из присутствующих.
— Да что ты о себе возомнил? — Хидан был единственным, кто пока не знал, что спорить с психом себе дороже.
— Достаточно, — Пейн опять вмешался. — На сегодня собрание закончено.
Все присутствующие мгновенно рассосались, словно научились у Тоби телепортации, только новичок немного замешкался.
— Хидан–сан, так как насчет того, чтобы отдать мне руку и сердце? — я немедленно оказался рядом. — Вы же бессмертный, так что уж сердце вам точно не нужно.
У Хидана, конечно, инстинкт самосохранения напрочь отсутствовал, но заметив странное поведение остальных Акацуки, он почуял подвох.
— Отвали от меня, псих мелкий, мне некогда с тобой возиться, — он попытался от меня отмахнуться.
Но я был настойчив, и несколько минут спустя у Хидана возникло непреодолимое желание меня прикончить. Хорошо, что к этому моменту мы уже успели покинуть главный зал, а то лидер–сан точно бы обиделся, если бы мы разнесли его на кусочки.
Минут десять я успешно уворачивался от его косы, благо скорость Хидана с Итачи не сравнить. И одновременно запоминал его манеру боя с помощью шарингана. Наконец, нам обоим надоел этот затянувшийся поединок. Бессмертному пока так и не удалось меня задеть, зато я всадил в него парочку сюрикенов, однако, не похоже, чтобы они ему сильно мешали. Ну ладно, пора закругляться.