Рецепт апокалипсиса от Учих СИ)

— А почему тут только про меня? Твое имя даже не упоминается!

— Не бойся, я скоро тоже появлюсь.

Наруто продолжил читать, а я постарался не ухмыляться, представляя его реакцию на сцену с поцелуем. Кстати, Итачи пока читал со своим обычным покерфейсом, но я чувствовал, что ему очень не нравится описанная в книге реальность, где его младший брат жил совершенно один в пустом квартале. Ведь здесь и сейчас у «Саске» был лучший друг детства, да и главный особняк был не просто местом, где можно переночевать, а настоящим домом, куда хочется вернуться — все то, чего оказался лишен книжный персонаж. Только вот, в отличие от Наруто, нии–сан знал, что читает не просто книгу, а историю про то, как все могло бы быть, если бы некая неведомая сила не дала младшему брату знание будущего.

— ААА! — Наруто вдруг завопил и вскочил на ноги, отбросив исписанный листок, словно тот мог его укусить. — Мы с тобой поцеловались, беее!

Я придал своему лицу самое печальное из выражений, какое только нашлось в моей коллекции, да и вообще сделал вид, что вот–вот заплачу.

— Неужели целоваться со мной — настолько отвратительно?

— Эээ… Ну… — Наруто сбился на середине мысли, поняв, что расстроил меня. — Ненене, дело не в тебе. Просто, если бы это была Сакура, ну, то есть Хината… Короче, ты не виноват…

Узумаки замолк, окончательно потеряв мысль, и не зная, как меня утешить.

— Ладно, не парься, — я перестал разыгрывать комедию и хмыкнул. — Я и так знаю, что потрясающе целуюсь, особо впечатлительные девушки даже сознание от удовольствия теряли. Я настолько хорош, что мог бы мастер классы проводить. Кстати, если тебе надо улучшить свою поцелуйную технику, обращайся. Помогу, чем смогу.

— Нет, не надо, я уже умею, — слегка порозовевший от смущения Наруто уткнулся в мои записи, делая вид, что полностью поглощен процессом.

По мере чтения Наруто еще несколько раз восклицал или бормотал что–то недовольное. К моему удивлению, его скорость чтения была лишь немного ниже, чем у Итачи. Хотя нии–сан специально растягивал удовольствие, ведь с шаринганом мог запомнить страницу целиком, а вместо этого вчитывался в каждую строку.

Повествование заканчивалось как раз на смерти Забузы и Хаку, и Наруто, отложив последний листок, печально шмыгнул носом.

— Тут они и правда умерли?

— Читателям нравятся драмы, — я развел руками. — Ты подожди, пока я про четвертую мировую писать начну, там вообще можно обрыдаться.

— А может не надо?

— Надо, Фе… кхм, надо. И это еще что. Вот сцена, где Саске убивает Итачи, а потом обещает уничтожить Коноху — вообще моя любимая.

— Эээ… — Наруто покосился на меня, даже не зная, что на это сказать, а Итачи едва заметно дернулся.

Как я понял, в целом моя писанина и Наруто, и Итачи понравилась, хотя их здорово напрягали всякие отклонения от известного им развития событий. Но тем не менее, это не мешало им едва ли не стоять у меня над душой, ожидая очередную проду. Только благодаря таким настойчивым читателям первая книга была закончена в рекордные сроки — всего за полтора месяца. Конечно, это пока только черновик, и его еще править и править, но Наруто авторитетно заявлял, что книжки эро–санина и рядом не лежали, и что Джирайя позеленеет от зависти, когда это прочтет.

А некоторое время спустя Хаширама наконец закончил свои издевательства надо мной, которые он почему–то называл медицинскими дзюцу. Впрочем, надо признать, они принесли результат — количество чакры, вырабатываемой в моем организме заметно увеличилось, и теперь она просто не успевала целиком утекать во внутренний мир. Кстати, тот тоже за это время претерпел небольшие изменения — появилось больше чистой воды, а кое–где черная масса уплотнилась настолько, что начала напоминать скалистые острова.

Прошло еще несколько недель, прежде чем Хокаге решили, что мне можно попробовать использовать чакру. И конечно же, я первым делом начал с шарингана. Активация одного томое прошла нормально, и ободрившись, я «включил» сразу три, а потом и Мангеке. Все прошло на удивление гладко, и чакра не пыталась выйти из–под контроля, поэтому я решился на эксперимент и второй раз в жизни активировал риненган. И тут в голове словно что–то щелкнуло, зрение само собой переключилось на какой–то черно–серый режим, а в памяти начали всплывать знания, которых там прежде не было. Это было почти как с Аматерасу, когда я неким неведомым образом вдруг понял, как его применять. Сейчас же я получил информацию о том, как призывать метеориты и монстров вроде тех, что были у Пейна, а еще как использовать чужие тела в качестве временного вместилища. Похоже, Нагато тоже начинал с этого. Как я понял, он даже пытался оживить Яхико с помощью этой техники, но у него получилась только бездушная марионетка, которая впоследствии стала первым телом Пейна. Похоже, знание о том, как открывать врата в Чистый мир и возвращать оттуда души появится позднее. Представляю, что чувствовал Нагато, когда осознал, что может по–настоящему воскрешать людей, но помочь своему другу уже не в силах, так как прошло слишком много времени.

Но что самое забавное — оказывается, эта техника Шести Путей очень похожа на тот способ, которым я сам воспользовался, когда меня каким–то неведомым образом занесло в голову Саске. Суть этого дзюцу заключалась в том, чтобы собрать воедино осколки ментальной оболочки, которая неминуемо разрушается в результате смерти или сильных моральных потрясений, а потом подселить внутрь нее копию сознания — что–то вроде моих внутренних личностей. Кажется, мы с риненганом были просто созданы друг для друга, раз я за десять лет до его пробуждения начал использовать похожие техники.

Но если я просто собирал ментальную оболочку как паззл, то риненган не зря считали божественной силой — он мог воссоздавать утерянные части. Недолго думая, я начал восстанавливать самого себя, благо, чакры на это почти не требовалось, тело–то мое и так уже пропитано ей — только контроль и сосредоточенность. Кажется, Хаширама заподозрил неладное и попытался меня остановить, но было уже поздно. Последний кусочек стал на место, трещины затянулись, и моя ментальная оболочка снова стала целой, за исключением того осколка на лбу, который был уничтожен Гаарой.

А в следующий момент я пожалел, что не умер раньше, или что не остался калекой, не способным пользоваться чакрой. И ведь сколько раз я уже обжигался, но все равно с упорством продолжал совать свои кривые ручки, куда не следует. Вот и сейчас снова получил за собственную глупость — все эмоции, которых я был лишен десять лет, на самом деле не пропали, а копились во мне. Кроме того к ним добавились и то, что чувствовал настоящий Саске в момент смерти. И все это разом обрушилось на меня.

Должно быть, Хокаге были изрядно шокированы, когда я вдруг закричал и начал биться, словно в припадке. Сам я в тот момент ничего не соображал, полностью оглушенный шквалом эмоций. Мне потом рассказали, что сначала я орал, будто меня живьем на куски режут, потом начал плакать и умолять прекратить, затем истерично смеяться, снова плакать и проситься домой. Потом я в основном смеялся, будто мне очень весело и часто звал Наруто, иногда злился и несколько раз испускал такое ки, что даже Хокаге было не по себе. Все это продолжалось несколько часов, и Наруто с Итачи, прибежавшие на шум, помогали меня держать, потому что я постоянно вырывался и хотел куда–то бежать. Постепенно мой бред начал сходить на нет, и я только временами истерично смеялся и бормотал, что люблю кровь, оторванные руки и Итачи. Под конец я снова кричал от боли, а потом, совершенно обессилев, отключился.

Глава 25

Какая–то нехорошая тенденция намечается — я постоянно теряю сознание, стоит лишь сделать что–нибудь необычное. Вот и сейчас после второй в жизни активации риненгана я очнулся в своей кровати и с противной слабостью во всем теле. Было еще какое–то странное ощущение, но прежде, чем я успел его идентифицировать, рядом раздался голос нии–сана.