Страница 65 из 75
Он обхватил рукой мой затылок и притянул моё лицо поближе к своему, прерывая поток моих мыслей и слов. Прижавшись к моим губам, он прошептал:
— Только со мной.
— Только с тобой, — сказала я мужчине, лежащему рядом, такому знакомому и в то же время, незнакомцу.
Он прижался своими губами к моим губам, и веревка, которая связывала нас, начала притягивать меня всё ближе и ближе. Я не знала, притягивал ли он меня или я сама это делала. Всё, что я знала, это то, что каждая из наших костей выровнялась относительно друг друга; каждый сантиметр нашей плоти сросся до такой степени, что невозможно было различить, где начинался один из нас и заканчивался другой.
И тот факт, что мы идеально подходили друг другу, пугал меня больше всего на свете, потому что, если бы мы расстались, это разорвало бы не только наши сердца. Это разорвало бы и наши тела.
ГЛАВА 47
Сон накрыл меня так же тихо, как рассвет, выползающий из-за горизонта, который заключил меня в свои объятия, так же как и Август. Я чувствовала себя в безопасности, и такой спокойной и удовлетворённой, какой не чувствовала себя уже очень давно. Всё, что мы делали, это целовались, наши пальцы не осмеливались касаться всех тех сантиметров кожи, которые были теперь в нашем распоряжении и которые мы могли исследовать. Я чувствовала, что Август боится спугнуть меня, двигаясь в слишком быстром темпе.
Я оценила эту его неторопливость. С Лиамом всё было поспешно. Мы целовались так, словно у нас не было времени, и в каком-то смысле так оно и было, хотя тогда никто из нас этого не знал.
Когда солнце поднялось выше, я погладила длинные пальцы Августа, лежавшие на моём животе и прижимавшие меня к нему. Я думала о той ужасной записи, размышляя о том, как низко могут пасть мужчины, чтобы сохранить то, что они считали своим, а затем я подумала о своём отце, пожелавшем стать Альфой.
Мне показалось странным, что он жаждал лидерства. Хотел ли он этого, чтобы ввести меня в стаю, как намекал Хит, или это была его жизненная цель? Знала ли моя мама о его намерениях?
Моя мама, которая была парой для другого мужчины…
Когда я лежала рядом с тем, кто должен был быть моим, я задавалась вопросом, было ли ей трудно сопротивляться этому притяжению. Возможно, это не было таким уж подвигом, учитывая, что её партнёр не был ни нежным, ни милым. Однако тот факт, что ей это удалось, убедил меня в том, что я оказалась в постели Августа не из-за какой-то магии. Если бы Август был жестоким нарциссом, я бы держалась от него подальше.
Словно почувствовав, что я думаю о нём, Август пошевелился позади меня, и пальцы, которые я ласкала, сжали мою футболку и приподняли меня немного повыше вдоль его тела. Я улыбнулась, поняв причину, по которой он изменил моё положение… почувствовав эту причину своим копчиком. Его губы соприкоснулись с моей лопаткой и запечатлели самый тёплый и мягкий поцелуй, который проник сквозь барьер хлопка и кожи. После этого они переместились к изгибу моей шеи и прижались к ней дразнящим поцелуем, а затем он проделал свой путь ещё выше, к чувствительному месту сразу за мочкой моего уха.
Всё ещё улыбаясь, я развернулась в его объятиях лицом к нему.
Он улыбнулся мне в ответ, хотя его улыбка показалась немного нерешительной, но от неё моё сердце забилось вдвое быстрее.
— Никаких сожалений? — наконец, спросил он.
— Нет.
Он провёл костяшкой пальца по моей щеке, погрузив её в ямочку, после чего очертил ей линию моего подбородка.
— А что насчёт тебя? — спросила я.
— Я сожалею только о том, что наступило утро.
— Ты боишься, что я превращусь в тыкву?
Он засмеялся, а затем прижал свой прекрасный смеющийся рот к моему и излил в меня глубокие ноты своей радости. По мере того как поцелуй углублялся, форма его губ начала меняться, они начали раскрываться всё шире и шире. Он притянул меня к себе, всю меня, от моего языка до моего тела. И когда выпуклость, натянувшая его спортивные штаны, прижалась к моим бёдрам, он оторвался от моего рта и слегка отстранил меня, как будто боялся поранить.
Изучив моё лицо, он заправил прядь волос мне за ухо.
— Похоже, я всерьёз сэкономлю на горячей воде.
Я изучающе посмотрела на него в ответ. На его зрачки, окружённые коричневым цветом, который переплавлялся в ярчайший зелёный с золотыми крапинками, на россыпь шоколадных веснушек на его светло-коричневой коже, на тёмно-каштановую щетину на его продолговатой челюсти, на едва заметный шрам, оставшийся после моего ночного нападения.
— Я компенсирую твой холодный душ, приняв свой горячий, — сказала я.
Его зрачки расширились, и он провёл своим носом по моему носу.
— Планируешь как-нибудь снова принять здесь душ?
Моё тело охватил жар. Что, чёрт возьми, побудило меня сказать это?
— Нет… Эм… только если я окажусь в затруднительном положении…
— Тогда я надеюсь, что ты будешь часто попадать в затруднительное положение.
Он улыбнулся, а я попыталась унять нарастающий жар.
— Я мог бы даже организовать его тебе.
Он оставил короткий и обжигающий поцелуй на моих губах, который совсем не помог мне охладиться.
— Кажется, мне тоже нужен холодный душ, — пробормотала я.
— Я бы предложил принять его вместе, но это только помешает нашей цели.
— Это точно.
Он убрал ещё одну прядь волос с моего лица, затем приподнял мои волосы и отпустил их, наблюдая за тем, как каждая прядь падает вниз.
— Как настоящее золото.
Я фыркнула, что прозвучало совсем неженственно.
— Если бы это было так, у меня бы сейчас не было долгов.
Его взгляд стал настороженным.
— Ты же сказала, что у тебя не…
— Совсем пустячные, — я прикусила нижнюю губу. — Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.
— Сколько?
— Не скажу.
— Почему нет?
— Потому что это личное.
— Как и мы с тобой. Сколько?
— Пожалуйста, оставим этот разговор.
Он перекатился в сидячее положение.
— Ладно. Мы оставим этот разговор.
Мои губы приоткрылись от того, как быстро он сдался.
— Спасибо.
— Мм-хмм.
Он переместился к изножью кровати, затем развернулся и взялся за лестницу.
— Сейчас я собираюсь принять душ, который мне так необходим. И еще заварить кофе.
Я приподнялась на локтях.
— Слушай, ты не мог бы написать Джебу, чтобы узнать, дома ли он? Мне нужно возвращаться в квартиру.
— Будет сделано.
Я снова ненадолго легла и понаблюдала за игрой света и тени на бетонном потолке, задумавшись над тем, что мне теперь делать, если я остаюсь — не в профессиональном смысле, а в стае. Придётся ли мне посещать собрания? Чем закончилась вчерашняя встреча? Если бы у меня был мой телефон, я бы позвонила Саре. С этого момента я решила больше никогда не выходить из дома без него, или без ключей, или без кошелька, если уж на то пошло. Я всегда гордилась тем, что могла бы выжить одна в любом городе, только вот, если бы это действительно было так, я бы взяла с собой сумку прошлой ночью. Я впилась пальцами в тёплое одеяло и посмотрела на вмятины, которые они оставили на нём. С другой стороны, если бы я взяла свою сумку, я бы не спала сейчас на этой кровати, похожей на облако, в обнимку с сексуальным оборотнем. Одна только мысль о той ночи заставляла меня мурчать — только по-волчьи.
Когда кофеварка начала булькать, я встала с кровати и потянулась, после чего вниз спустилась по лестнице. Деревянный пол под моими ногами был прохладным, но воздух был восхитительно тёплым. Я заметила своё платье на одном из барных стульев на кухне и начала раздумывать, не надеть ли снова эту вещицу, вызывающую зуд, но решила остаться в футболке Августа. Она была удобнее фатина и достаточно длинной, чтобы прикрыть мою попу.
Я прошла на кухню и осмотрела шкафчики, пока не нашла тот, в котором стояли кружки. Я не увидела среди них двух одинаковых. Я начала перебирать кружки, улыбаясь некоторым фразам, напечатанным на них. Я резко вздохнула, когда мой взгляд остановился на тяжёлой грязно-зелёной кружке. Я достала эту керамическую кружку и просто уставилась на неё.