Страница 12 из 30
Некоторые ученые и критики утверждают, что убийство Каином своего брата Авеля в Книге Бытия является аллегорией на геноцид неандертальцев, в ходе эволюции оставшийся в наших первобытных воспоминаниях, которые до сих пор отзываются в коллективном подсознании, подобно обрывкам давно забытых кошмаров. Доисторическая коллективная травма. В каменном веке, при столкновении двух видов гоминид, неандертальцы были в основном кочевниками – как Авель, в то время как человек разумный находился в шаге от оседлого земледелия – как Каин. В этой связи все человечество, а особенно серийных убийц, можно назвать сынами Каина, несущими его кровавую печать{63}.
Сорок тысяч лет назад люди одержали победу над неандертальцами, но ее ценой стало то, что на протяжении тысячелетий нам приходилось систематически уничтожать всех и каждого, кто не похож на нас. Должно быть, наш мозг жестко запрограммирован на то, чтобы агрессия по отношению к «чужим» постоянно поддерживалась даже спустя бесчисленные поколения. Вместо того чтобы готовиться какое-то время к войне либо пару месяцев или лет обучаться военной службе, как мы делаем сегодня, в каменном веке нам приходилось в течение десятков тысяч лет постоянно истреблять всех вокруг, пока мы не стали воистину непобедимым видом – видом серийных убийц.
Некрофобия и странные вампирские захоронения
Как же изменился агрессивный серийный убийца – человек разумный – за последние сорок тысяч лет, если теперь что-то заставляет нас единогласно признать убийства отклонением от нормы? Поднявшись на вершину пищевой цепи за счет многочисленных завоеваний, людям пришлось поумерить пыл, чтобы не наброситься с этим смертоносным каменным оружием уже друг на друга. Фактически одна из теорий о том, почему человек разумный победил неандертальца, хотя последний был крупнее, физически крепче и не менее искусен в создании копий и ножей из камня, заключается в том, что у неандертальцев не возникло запрета на убийство и поедание сородичей{64}. Они помогли нам, человеку разумному, истребить самих себя.
Почему же человек разумный не поубивал и не выел себе подобных, хотя мы были способны к систематическому каннибализму во времена голода, подобно неандертальцам?{65} Чем таким природа (или, если хотите, бог) наделила человеческий род, а неандертальцев и другие вымершие виды гоминидов – обделила?
У первобытных людей развился невроз – иррациональный или воображаемый страх, не вызванный реальной угрозой, – под названием некрофобия (страх перед мертвыми)[4].
Акоп Назаретян, мегаисторик и психолог, считает: «Грузинский философ Мамардашвили (1990) писал, что род человеческий появился, когда один человек оплакал смерть другого. К сожалению, эмпирические данные археологии и этнографии вынуждают нас переформулировать этот элегантный афоризм. Теперь он уже не звучит так романтично: протолюди появились из-за страха перед мертвыми [курсив авторский]»{66}.
Судя по всему, некрофобия начинает появляться у людей примерно в то время, когда истреблялись последние неандертальцы, то есть около 30–40 тысяч лет назад, к концу среднего палеолита (древнего каменного века).
О некрофобии свидетельствуют археологические раскопки необычных первобытных могил, так называемых «девиантных погребений» (то есть таких захоронений, которые отличаются от погребений, произведенных до этого времени), которые в СМИ иногда называют «могилами вампиров». Они обладают определенного рода уникальными чертами – по всей видимости, необходимыми для того, чтобы не позволить трупам восстать из мертвых, чтобы, к примеру, отомстить живым{67}.
Археологи составили список многочисленных первобытных (и более поздних, от античных до современных нам) девиантных захоронений по всему миру, отмечая «свидетельства, доказывающие существование страха перед умершими (некрофобии). В подобные практики обычно входит создание умершим помех для возвращения: придавливание тела крупными камнями, фиксация гвоздями, клиньями и кольями или же обезглавливание»{68}.
Подобные захоронения встречаются по всему миру: в местности Чжоукоудянь в Китае (место обитания «пекинского человека») расположение большеберцовых костей двух обнаруженных скелетов указывает на то, что после смерти им связывали ноги{69}; в неолитическом поселении Хирокития на Кипре, начиная с 4500 года до н. э., трупам клали на голову или торс тяжелые жернова{70}; египетские мумии связывали; австралийские аборигены протыкали шеи мертвых копьем, прибивая их к дну деревянного гроба; тасманийцы связывали телам руки и ноги, сверху помещали тяжелый камень, а в Италии обезглавливали{71}; на Балканском полуострове и в Средиземноморье покойных заваливали тяжелыми камнями{72}; в Испании труп приколачивали гвоздями к гробовым доскам{73}. Уже в XIX веке наблюдатели пришли к выводу, что традиция ставить надгробные плиты является отголоском древнейшей некрофобии, когда на трупы сверху клали тяжелые камни или мельничные колеса{74}. Некоторые ученые утверждают, что неандертальцы также практиковали ритуальные захоронения, но таких ученых мало, и их словам нет каких-либо убедительных подтверждений{75}.
Если взглянуть на современных серийных убийц, то сразу станет понятно, что некрофобия, свойственная большинству людей, у них отсутствует. Убивают они без малейшего страха, а с трупами взаимодействуют различными способами: расчленяют их, носят, возят с собой и даже хуже: некоторые маньяки сдвинулись по шкале некрофобии в абсолютно противоположную сторону – к некрофилии, или сексуальному влечению к мертвым. Будучи иногда спутницей серийных убийств, сексуального насилия и каннибализма, некрофилия и сама зачастую включает в себя эротический каннибализм, употребление крови (вампиризм) и других телесных жидкостей, а также коллекционирование частей тел в качестве тотемов или трофеев с последующим поеданием.
Термин «некрофилия» происходит от древнегреческих корней nekros («мертвый») и philia («любовь, пристрастие»). Предложили его относительно недавно – в 1850-х – и использовали для описания французского серийного некрофила Франсуа Бертрана по прозвищу Вампир с Монпарнаса (см. главу 7). Точная статистика присутствия некрофилии в делах о серийных убийствах несколько противоречива. Пиковые цифры пришлись на восьмидесятые, когда при исследовании убийств на сексуальной почве девяноста двух человек в ФБР пришли к выводу, что в сорока двух процентах случаев половой акт был совершен после смерти жертвы{76}. Самая низкая статистика была зафиксирована отделом поведенческого анализа ФБР в 2014 году. Тогда посмертный сексуальный контакт присутствовал только в 11,2 % случаев (исследовалось 480 дел о серийных сексуальных убийствах, в которых фигурировали девяносто два преступника-мужчины){77}.
Если сорок тысяч лет назад убийство и изнасилование наших врагов-неандертальцев было делом обыденным и мы даже иногда ими питались, то некрофильная практика с целью сначала удовлетворить низменное сексуальное влечение, а потом уже голод, была чем-то похожа на эволюционно примитивное поведение первобытных людей: они сперва убивали, а после уже занимались прелюбодеянием и плотскими утехами. И да, некрофилия, как мы недавно узнали, свойственна не только человеку. Однополый некрофильный секс был зарегистрирован у крякв, что свидетельствует о существовании глубоко укоренившегося естественного биологического импульса, побуждающего к некрофилии (и стимулирующего гомосексуальность). И дело тут не в человеческой психологии{78}.
63
James Hawkins. «Could the Story of Cain & Abel Be the Story of the Genocide of Neanderthals?» Science 2.0, March 27, 2009, http://www.science20.com/hawkins_science/blog/could_story_cain_abel_be_story_genocide_neanderthals.
64
Christoph p. E. Zollikofer, Marcia S. Ponce de León, Bernard Vandermeersch, and François Lévêque. «Evidence for Interpersonal Violence in the St. Césaire Neanderthal». Proceedings of the National Academy of Sciences of the United States of America, vol. 99, no. 9, April 30, 2002, pp. 6444–6448.
65
Richard Stephen Charnock. «Ca
4
Предположение о том, что некрофобия имеет рациональную мотивацию и необходима, чтобы предотвратить передачу заразных болезней от трупов, опровергается наличием у человека стойкого обонятельного рефлекса на запах разлагающейся плоти.
66
А. П. Назаретян. Архетип восставшего покойника как фактор социальной самоорганизации // Вопросы философии, № 11, 2002, с. 73–84 [цитата М. К. Мамардашвили. Мое понимание философии. М.: Наука, 1990].
67
http://www.telegraph.co.uk/news/worldnews/europe/bulgaria/11153923/Vampire-grave-found-in-Bulgaria.html; также Eileen M. Murphy, ed. Deviant Burial in the Archeological Record. Oxford: Oxbow Books, 2008.
68
Anastasia Tsaliki. «Unusual Burials and Necrophobia: An Insight into the Burial Archeology of Fear», in Murphy, ed. [http://works.bepress.com/anastasia_tsaliki/13] (дата запроса 25.10.2014), p. 1.
69
Pierre Teilhard de Chardin and C. C. Young. «The Late Cenozoic Formation of S. E. Shansi». Bull. Geol. Soc. China, vol. XII, 1933. And «Cenozoic Formation of S. E. Shansi». British Journal of Social Science, vol. XII, 1933.
70
Tsaliki, «Unusual Burials», p. 8.
71
Letizia Cavallini. «Le sepolture anomale in Italia: dalla lettura tafonomia all’interpretazione del gesto funerario, in Pagani e Cristiani. Forme e attestazioni di religiosità del mondo antico». In Emilia, vol. X, Edizioni All’Insegna del Giglio, Firenze, 2011, pp. 47–105.
72
S. Sublimi Saponetti, F. Scattarella, A. De Lucia, V. Scattarella. «Paleobiology, Palaeo-pathology and Necrophobic Practices in Early Iron Age Burials (IX–VII century BC) in Capo Colo
73
А. П. Назаретян. Архетип восставшего покойника как фактор социальной самоорганизации.
74
J. G. Frazer. «On Certain Burial Customs as Illustrative of the Primitive Theory of the Soul». J. Anthropol. Inst. Great Brit. Ireland, no. 15, 1886, pp. 63–104.
75
Некоторые антропологи утверждают, что неандертальцы практиковали похожие ритуальные захоронения. Но на данный момент доказательства в пользу существования ритуальных погребений у неандертальцев крайне скудны и противоречивы. См.: W. Rendu, C. Beauva, I. Crevecoeur, p. Bayle, A. Balzeau, T. Bismuth, L. Bourguignon, G. Delfour G, J. p. Faivre, F. Lacrampe-Cuyaubère, X. Muth, S. Pasty, p. Semal, C. Tavormina, D. Todisco, A. Turq, and B. Maureille. «Let the Dead Speak…: Comments on Dibble et al.’s Reply to «Evidence Supporting an Intentional Burial at La Chapelle-aux-Saints». Journal of Archeological Science, no. 69, 2016, pp. 12–20; R. H. Gargett. «Middle Paleolithic Burial Is Not a Dead Issue: The View from Qafzeh, Saint-Césaire, Kebara, Amud, and Dederiyeh». Journal of Human Evolution, no. 37, 1989, pp. 27–90; R. H. Gargett. «Grave Shortcomings: The Evidence for Neanderthal Burial». Current Anthropology, vol. 30, no. 2, 1989, pp. 157–190; W. Rendu, C. Beauval, I. Crevecoeur, p. Bayle, A. Balzeau, T. Bismuth, L. Bourguignon, G. Delfour, J. p. Faivre, F. Lacrampe-Cuyaubère, C. Tavormina, D. Todisco, A. Turq, and B. Maureille. «Evidence Supporting an Intentional Neanderthal Burial at LaChapelle-aux-Saints». Proceedings of the National Academy of Sciences, vol. 111, no. 1, January 2014, pp. 81–86; Nikki A. Basset. «Neanderthals and Modern Behavior: Did They Bury Their Dead?» UMASA Journal, vol. 33, 2015, http://umanitoba.ca/publications/openjournal/index.php/mb-anthro/article/download/249/80.
76
Robert K. Ressler, A
77
Robert J. Morton, Je
78
C. W. Moeliker, «The First Case of Homosexual Necrophilia in the Mallard Anas Platyrhynchos (Aves: Anatidae)». DEINSEA – A