Страница 2 из 110
Автоделу я учился в Брянске, по выходным ездил к деду. Родители со старшей сестрой жили под Москвой. Служил я тоже неподалеку, так что деда навещал. Я любил его, как он меня.
— Оставлю тебе, — говорил он, показывая на дом. — Дочкам не нужно, другим внукам тоже, а тебе будет интересно.
— Что? — спросил я.
— После скажу, — махнул он рукой. — Я еще на ногах.
«После» не случилось — дед умер. Мне сообщила это соседка, у нее был мой телефон. Я отпросился у командира и поехал хоронить. Прибыли мать и отец, а вот сестра нет. Провожали Ивана Павловича всей деревней. Правильней сказать, те, кто остался. Некогда многолюдные Дымки в новом веке переживали упадок. Старики умерли, молодежь подалась в город.
— Что будешь делать с домом? — спросил отец после поминок. О завещании тестя он знал. — Продашь?
— Нет, — сказал я, — буду здесь жить.
— В деревне? — изумилась мать.
— А что? — пожал я плечами. — Тут хорошо. Свежий воздух, птички поют.
— А армия? — поинтересовался отец.
— Контракт скоро заканчивается, не продлю.
— Как знаешь, — кивнул отец. — Но когда надоест, приезжай. Работу тебе найдем. Хорошие слесари нарасхват.
Отговаривать меня не стали — бесполезно. Упрямство у меня от деда. Причиной моего желания были не птички. Накануне я потерпел крах в любви — пылкой и безответной. Девушки меня привечали. «Я вышел ростом и лицом — спасибо матери с отцом…» Сероглазый шатен, 190 сантиметров роста, косая сажень в плечах. На спор выжимал задний мост грузовика. Но меня угораздило влюбиться в дочь командира части — Настю. Ей на мою внешность было наплевать. Настю привлекали погоны со звездами, которые мне не светили. О чем она и поведала без затей. Ухажер загрустил и решил сменить обстановку. Это сейчас я шучу, тогда было хреново…
Сказано — сделано. Я поселился в Дымках. В первые дни приводил участок в порядок. Стояла весна 2019 года. Я вспахал землю и засадил огород. Завершив посевную, заскучал. Скот решил не держать — даже кур, занятия не было. Телевизор я не смотрю, интернет надоел. В Дымках он имелся — беспроводной. Читать не хотелось. От скуки заныла рана в душе. Я смотался в райцентр и купил водки. Деньги имелись — скопил. Пил в хлам. Утром не смог встать. Болела голова, ныл желудок. «Водка попалась неправильная!» — решил я. Интернет мои выводы подтвердил. Уважающие себя россияне пили самогон. Делились рецептами, обсуждали конструкции аппаратов. Снимали ролики и выкладывали их в Ютуб. Посетители комментировали увиденное. С удивлением я узнал, что весь мир пьет самогон. Коньяк, ром, виски, джин, кальвадос — это продукты дистилляции, а не ректификации, как водка. От того буржуйские напитки вкусны и не наносят вред организму. Самогонщики в этом мамой клялись.
У меня появилась цель. Покупать аппарат я не стал. Варить металл умею, в том числе в аргонной среде. Оборудование есть. Я купил два кега из нержавейки емкостью в 50 литров. Проточил отверстия. Выбросил все ненужное, врезал тэны и краны. Сделал фланцы и просверлил в них отверстия для креплений на шпильки и для колонн. Насчет последних в сети шел холивар. Медь или нержавейка? Я выбрал медь. У нее теплопроводность выше. Испытание это подтвердило. Самогон лился в банку ледяной струей.
Первую брагу сделал по рецепту из интернета. Инвертированный[2] сахар, винные дрожжи, вода. Перегнал два раза. При втором отобрал «головы» и «хвосты». Получил мягкий, приятный напиток. Голова от него не болела совсем. И это из сахара! Я пустился в эксперименты. Делал брагу из солода, пробовал из картошки. Подоспевший урожай яблок пошел в дело весь. Я настаивал самогон на дубовой щепе — дубов в лесу росло много, получал виски. Кора дуба и мускатный орех, кориандр с гвоздикой давали латгальский коньяк. Ягоды и вишня шли на наливки. Лимончелло и кальвадос стали украшением коллекции. Не было только коньяка. Для него перегоняют вино, а виноград в Брянской области растет плохо. Ну, и бог с ним. Хватало и так.
Не считайте меня алкоголиком. Те самогон не гонят. Объясню. Сахарная брага бродит семь-десять дней, зерновая дольше. Алкоголик станет ждать? Перегонять дважды, отбирая «головы» и «хвосты»? Свежевыгнанный самогон пить нельзя — у него резкий вкус. Ему следует дать настояться — минимум неделю. Зачем это алкоголику? Он выпьет брагу до перегона. А еще проще — купит спирт в канистре, разбодяжит его водой и зальет шары. Для него важен результат, вкус ему до фонаря.
Я приобрел несколько кегов, куда залил результаты трудов. Оглядел их и понял, что несколько поспешил. Чтобы все это выпить, понадобится не один год. Что делать? Выход нашелся.
От соседей я увлечение не скрывал. Они заходили, заставали рабочий процесс. Естественно, я угощал. Продукт пошел на «ура». Мне предложили бартер — у крестьян денег не много. Молоко, яйца, мясо… Остальное было свое. Картошка, огурцы, лук и капуста. Жизнь в деревне оказалась дешевой. Со временем нашлась и работа. В Дымках жили фермеры, у них были трактора и машины. Техника выходила из строя, а тут свой слесарь… Делал я быстро, за ценой не стоял — совесть надо иметь. Сарафанное радио разнесло весть по району. Есть в Дымках Гоша, позвони ему — и он сделает. Быстро, дешево и с гарантией. Заказы сыпались один за другим. Я стал частным предпринимателем. С государством ссориться нельзя — обдерет, как липку. У него для этого возможности — о-го-го! Налоги лучше платить, благо небольшие. Так и пошло. Я сделал в доме ремонт. Заменил шифер на металлочерепицу, поставил новые окна, модернизировал водоснабжение и канализацию. У меня появилась ванная комната и горячая вода в доме. Печку я сохранил, она придавала дому уют. Но имелся и котел с батареями. Навестивший меня отец только головой покачал.
— Ну, ты развернулся! — сказал одобрительно. — Собираешься здесь жить?
— Да, — сказал я.
— Хозяйку бы тебе в дом! И детей завести.
— В деревне невест нет, — возразил я. — А из города не поедут.
Я лукавил. Предложения мне поступали — и весьма много. Но сердечная рана еще ныла.
— Подождем, — согласился отец, — но ты не тяни. Внуки у нас есть, но пусть будут еще.