Будни самогонщика Гоши

Пока мать с дочками мылась, мы поужинали. Вареная курица, хлеб. Помня голодные глаза девочек, ел я мало. Куриная ножка, ломоть деревенского каравая. Вернулись женщины. Мать усадила дочек за стол, налила в глиняную миску куриный бульон. В нем плавали куски потрохов. Дети хлебали жадно. Я попросил Дюльку показать хозяйство. М-да… Соха, деревянная борона, повозка. Один бык и более никакой живности. Со смертью отца семье трудно. Кур съели зимой, новых купить не за что. Зерна остался мешок. Мать мелет его жерновами, печет хлеб. Тем и живут. Еще были корнеплоды — что-то вроде репы, но она кончилась — уродилась плохо. Правда, брент обещал помочь с семенами. Если сдержит слово, они выживут. Трава, корешки, грибы… Дюлька умеет ловить рыбу, словом, не пропадут.

— Занять тебе денег? — спросил я. — Золотой? Купите кур, хлеба.

— Нет, господин, — сказал Дюлька. — Отдать трудно. А просто так не возьму. Ты и так много дал.

— Ладно, — сказал я. — Мы это обдумаем. Пошли в дом.

Спали здесь на полатях, проще говоря, нарах, настеленных от печи до стены. «В покат», как говорят у нас. То есть, все в ряд. Мне отвели место у печи, постелив какое-то рядно поверх свежего сена. Спалось на нем хорошо. Но перед сном мы с Дюлькой поговорили. И он кое-что рассказал…

Утром во двор явились два воина. Я как раз вышел из дома подышать свежим воздухом — внутри он спертый. Воины были не знакомы. Люди, не анты, как звали клыкастых, одеты единообразно. Одинаковые кольчуги, тесаки на поясе, в руках — короткие копья. На головах — шлемы.

— Кто тут купец Гош? — спросил один.

— Я.

— Пойдешь с нами.

— Куда?

— Там узнаешь, — буркнул воин.

— Я соберу вещи?

— Потом, — он ткнул копьем в сторону улицы. — Пошел!

Выбора не оставалось, и я подчинился. Мы шагали по улице, на нас смотрели селяне и их дети, и я чувствовал себя преступником под конвоем. Злился. Застали со спущенными штанами! Оружие в доме, даже нож и ТТ. Без них я телок, которого ведут на убой. Затевать драку глупо. Копья воины держат ловко. Ткнут разок — и прощай Гоша! Сходил за золотом…

Я заставил себя успокоиться. Да, меня куда-то ведут, но вряд ли на смерть. Хотят что-то спросить или предложить. Я убеждал себя в этом, поскольку иного не оставалось.

Во дворе замка я увидел две группы воинов. Одни походили на шедших со мной конвойных. Похоже одеты и вооружены. Другие — разномастно. Кто с копьями, кто с мечом. Последние встретили меня злыми взглядами. Это с чего?

Меня завели в дом. Мы оказались в большой комнате первого этажа. В ней было многолюдно. Слева я разглядел брента, знакомых мне воинов, кмита и Мюи. Справа стоял старый ант в дорогой одежде и с мечом на поясе. Пояс и ножны отделаны серебром. На голове анта красовался берет с медальоном из серебра. Рядом стоял воин пониже и одетый беднее. На его поясе висел нож. Старик встретил меня злым взглядом, его спутник — испуганным. В центре комнаты за столом сидел полный мужчина лет сорока. Не ант. Черная мантия, такая же шапка на голове. Выглядел он добродушно, но, поймав его взгляд, я съежился. Взгляд толстяка не сулил счастья.

— Купец доставлен! — доложил приведший меня воин.

— Встаньте у двери! — приказал толстяк. — И будьте наготове, — он посмотрел на меня. — Назовись!

— Гош.

— Занятие?

— Купец.

— Я судья Мюррей, — сообщил толстяк. — Прибыл по заявлению достопочтенного глея, — он указал на старика. — Провожу следствие о смерти его сына. Глей утверждает, что тот вместе с воинами был убит неким колдуном. Что скажешь, Гош?

— Это ложь.

— Мерзкий хрым! — глей схватился за рукоять меча.

— Стой смирно! — рявкнул судья. — Здесь мне решать, кто мерзкий. Еще раз возьмешься за меч, и я прикажу вышвырнуть тебя вон.

Глей сверкнул взглядом и убрал руку. Хм, а судья хорош.

— Расскажи нам, Гош! — судья посмотрел на меня, — и подробно. Как ты познакомился с брентом, почему оказался вместе с ним на дороге, что видел и слышал.

— Я прибыл из дальних краев, ваша честь, — начал я.

— Как ты меня назвал? — встрепенулся судья. — Ваша честь?

— В моих краях это обращение к судье.

— Хм! — он почесал подбородок. — Звучит хорошо. У нас говорят «достопочтенный судья», но мне твое обращение нравится. Продолжай!

— У меня был товар, который следовало продать.

— Что за товар?

— Нир.

— Здесь нечего пить? — засмеялся Мюррей.

— Такой вы не пробовали.

Он уставился на меня.

— Я продал бренту сто фляг чудного нира. Прикажите принести на пробу.

— Прикажу! — согласился Мюррей. — Брент?

Клай посмотрел на кмита, тот вылетел из комнаты. Обратно вернулся с кувшином и кубком. Поставил их перед судьей. Тот указал пальцем на кубок. Кмит плеснул в него из кувшина. Мюррей взял кубок и сделал глоток.

— Хух! — сказал изумленно. — И вправду чудно. Такого прежде не пил. Крепкий и ароматный напиток. Ты удивил меня Гош. Кто посоветовал тебе обратиться к Клаю?

— Никто, ваша честь. Встретил его случайно.

Судья поднял бровь.

— Я не знал никого в ваших краях, поэтому вышел к дороге. Клай и его воины проезжали мимо. Они направлялись в город. Я предложил им нир. Брент и его воины попробовали и купили флягу. Брент дал мне золотой, пообещав, что купит товар на обратном пути.

— Покажите флягу! — Мюррей посмотрел на брента.

Кмит вновь вылетел из комнаты и вернулся с трехлитровой банкой в руках. Поставил ее перед судьей.

— Странный сосуд, — удивился судья, — никогда не видел таких. Чужеземный, из стекла… В нем шесть питов, не меньше. Цена справедливая. За такой нир можно и больше. Продолжай, Гош!

— Брент сдержал слово, вернувшись в назначенный срок. Но не смог заплатить мне, поскольку потратился в городе. Предложил ехать с ним и рассчитаться в замке. Я согласился. Мы погрузили товар…

— С этим ясно, — перебил судья. — А что насчет сына глея?

— В пути я говорил с возчиком. Он поведал, что было в городе. К Клаю подошел сын глея и потребовал отдать ему дочь. Просто в девки.

— Не было этого! — воскликнул старик.