Второй шанс

Драко, как и хотел, продолжил готовить лекарство. Было почти три часа ночи, когда он закончил. Мужчина чувствовал, как сильно устал, при этом понимал, что вряд ли заснёт, слишком много событий произошло за последние часы, мысли в голове кружили как рой пчёл, не давая успокоиться.

Занявшись большим бизнесом, Малфой давно смирился с тем, что его деловые партнёры не всегда выполняют взятые на себя обязательства, чаще всего они не сами виноваты в этом — обстоятельства бывают сильнее их. Драко перестал испытывать чувство разочарования, он привык, что это часть жизни бизнеса, надо просто принять это как данность.

Так же и в жизни, он уже давно не доверял женщинам: сам ничего не обещал им, мог сделать только дорогой подарок, и ничего не требовал взамен от них. Но именно от сегодняшнего праздника он ожидал чудесного воссоединения с бывшей женой, понял, что перестал злиться на Гермиону, из-за того, что она ушла от него. Он осознал, что мог легко вернуть её ещё тогда, надо было просто прийти к ней, и в разговоре чуть надавить, она бы точно не выдержала и всё бы ему рассказала. А вместо этого он долгие годы мучился, пытаясь забыть бывшую жену. Всё должно было наладиться именно сегодня, он так ждал этого, но ситуация стала только хуже.

Малфой чувствовал себя так, словно в его груди вырезали дыру, было невероятно трудно дышать. Сев в кресло около камина в своей комнате, он налил себе выпить, поражаясь, как медленно двигаются его конечности, и сколько силы ему пришлось приложить для простого действия.

Он понял, что напрасно надеялся, что Грейнджер легко примет то, что сделал с ней его отец. Он собирался сказать ей, что лекарство почти готово, надо только подождать несколько часов, потом выпить его и она будет здорова. Вот только и тут Люциус всё испортил, хорошо, что хоть его план не полностью сработал, но всё равно Драко чувствовал, что снова теряет Гермиону. Второй шанс, который подарила им судьба, ускользает от них, как песок сквозь пальцы. Неужели он не сможет ничего придумать, чтобы не упустить его и не начать всё сначала? Он долго размышлял, но так и не нашёл ответ на этот вопрос.

За окном медленно рассветало. Малфой так и не сомкнул глаз, сидя в кресле и раздумывая о жизни. Он заставил себя встать на ноги и пошёл в комнату, где готовил зелье, прошло уже больше трёх часов, лекарство поменяло цвет синего на белый — значит оно точно настоялось. Налив его во флакончики, Драко решил забрать их с собой в Дублин, сейчас он не мог доверять даже собственному поместью, в котором Люциус никогда не был.

У него осталось ещё одно дело — ему надо было поговорить с матерью. Придя к Нарциссе прямо с утра, он рассказал, как прошёл его разговор с бывшей женой. Леди Малфой и так была зла на мужа, а тут она просто пришла в ярость узнав, что он послал письмо Гермионе, таким образом, пытаясь поссорить её с Драко. Нарцисса сказала, что снова с ним поговорит, судя по лицу матери, мужчина понял, что эта беседа может плохо закончиться для Люциуса. Леди Малфой заверила сына, что он всё правильно сделал, теперь ему надо дать время Гермионе, чтобы она спокойно подумала, сейчас главное не давить на неё. Умом Драко был согласен с матерью, он надеялся, что сможет совладать со своими чувствами.

Не став больше задерживаться в Британии, он отправился на границу с Ирландией. Самый лучший способ немного отвлечься — это загрузить себя работой.

*

В доме Поттеров глубокой ночью хозяева и гостья не спали, и причиной были не малыши Джеймс и Альбус, которые часто не могли заснуть, они как раз были единственными, кто видел уже третий сон, лёжа в кроватях. Джинни не могла поверить, что история с зельем — правда. Гарри находился в шоке, когда узнал, что сделал Люциус.

— Я посажу его в Азкабан, — разъярённо заявил Поттер. — Как он посмел причинить такой вред твоему здоровью? Сукин сын, он у меня получит.

— Гарри, пожалуйста, не надо, — взмолилась Гермиона. — Я прошу тебя, не вмешивайся. Мы ведь прочитали дневник семьи Забини, там во всех подробностях описано, как действует зелье, и что надо приготовить лекарство, тогда все последствия пройдут. Я так и сделаю, и буду здорова.

— А это чудовище так и будет гулять на свободе, — разозлился аврор. — Будет наслаждаться жизнью. Нет, я не могу этого допустить, — он блеснул глазами.

— Гарри, я подумала и вижу, что язык не повернётся сказать, что Люциус наслаждается жизнью, — заявила Грейнджер, взяв его за локоть, но он всё равно встал и стал ходить по гостиной. — Нарцисса живёт в другой части поместья, они перестали быть мужем и женой. Драко давно ушёл из дома, состояние он заработал сам, с отцом не общается. Только очень несчастный и злой человек будет вести себя так, как это делает Люциус. Я не хочу, чтобы кто-то из нас опускался до его уровня. Для меня главное, что я могу вылечиться, а всё остальное не столько важно. Не нужно заводить дело, поднимется много шума — это лишь повредит мне.

Хозяин дома пристально посмотрел на подругу, затем перевёл взгляд на жену.

— Гермиона, я не согласна с тобой, — заговорила Джинни. — Но считаю, что тут ты должна принимать решение сама: если ты не хочешь, чтобы Гарри завёл дело на Люциуса, то воля твоя.

— Да, я так хочу, — повторила Грейнджер, выразительно глядя на друга.

— Ну, хорошо, — сдался Поттер и сел на диван. — Но ты должна не медлить, а начать готовить зелье, только когда ты будешь полностью здорова, я смогу вздохнуть спокойно.

— Я сама хочу сварить зелье как можно скорее, — Гермиона открыла дневник на нужной странице и пробежала глазами по строчкам. — Завтра с утра этим займусь. Я только сделаю это в Дублине, мне там будет спокойнее. Вы не обидитесь на меня, что я не останусь у вас?

— Нет, — тут же ответила подруга. — В этом плане я тебя понимаю, сама бы так поступила.

Гарри тоже был согласен, он только просил держать их в курсе. Пожелав друг другу спокойной ночи, Поттеры и Грейнджер разошлись по комнатам.

В спальне для гостей Гермиона, наконец, сняла своё красивое платье — она потратила на него кучу денег, а могла уменьшить долг отца в половину из оставшегося. Благодаря премии, которую выдал ей Драко, она погасила значительную часть кредита. Стоило подумать о Малфое, как перед глазами встало его виноватое выражение лица. В одном Грейнджер не сомневалась — её бывший муж точно не знал, что его отец приказал своему эльфу подлить ей зелье. Одиннадцать лет назад у Драко с отцом были ужасные отношения, если бы тогда он узнал правду, мог бы сгоряча и убить Люциуса, как он сам и сказал. Гермиона покачала головой, ругая себя за мысли об этом.

Она посмотрела на себя в зеркало, её вид походил на безумную, но в тоже время очень несчастную женщину. Грейнджер умылась и почистила зубы — это помогло ей на время забыться и отвлечься. Стоило вернуться в спальню, как тучи снова сгустились над её мыслями. Сейчас, прежде всего, ей надо лечь спать, завтра она вернётся в Дублин и займётся приготовлением зелья, а там видно будет.

Гермиона надеялась, что усталость дня даст о себе знать, и она быстро заснёт, но она вертелась с боку на бок. В доме было темно и тихо, но это ей не помогало, наоборот, тишина убивала, возвращая в те ужасные дни, когда ей стало плохо во времени первой беременности, а потом второй. Грейнджер лежала в постели, стараясь не шевелиться, только так ей было не больно, потом всё проходило, но через несколько часов неприятные, болезненные ощущения возвращались. Ей показалось, словно она ещё раз пережила два выкидыша, она убедила себя, что выкинула из памяти эти ужасные воспоминания, но нет, они просто ждали своего часа, чтобы напомнить о себе. Гермионе захотелось стать бесчувственной и безжизненной, что было в десятки раз лучше, чем снова ощутить эту страшную агонию потери своих детей. Она почувствовала, как горячие слёзы потекли по её щекам, она не стала их вытирать.

Грейнджер не могла сказать, как долго она обливала слезами свою подушку, позволяя всем страданиям, которые она чувствовала, нахлынуть на неё. Это могло быть несколько минут, а может быть и часов, сейчас она не заметила бы разницы. Наконец, Гермиона поняла, что нельзя утонуть в жалости к самой себе. Она подумала о Люциусе Малфое, а затем о его сыне. К Драко она не испытывала никаких негативных эмоций, он был такой же жертвой, как и она. Поразмыслив, Грейнджер пришла к выводу, что её бывшему мужу даже хуже — это ведь сделал его отец.