Смотри на меня

Шаррэль, повернувшись к нему спиной, ласково обнимает меня за плечи:

— Я думал, ты уже спишь. Что-то случилось?

— Мои вещи остались у тебя в рюкзаке, — отвечаю тихо, стараясь не превратиться в ледяную статую под взбешённым взглядом его брата.

— Когда ты собираешься возвращаться? — цедит тот.

Но Шаррэль его игнорирует.

— Конечно, сейчас отдам.

— Ты должен поступить в училище!

— Снова? Я не хочу, Зельд, — возражает «мой» инкуб, расстёгивая свой рюкзак. — Я туда уже поступал.

— И брос-сил! — этот факт, похоже, настолько бесит блондина, что у него вырывается настоящее змеиное шипение. — Ты бросил учёбу, хотя мог сделать карьеру!

— Вот, Ирочка. Идём, я тебя провожу.

— Не смей меня игнорировать! Я пришёл сюда специально, чтобы с тобой поговорить! В первый раз за целых четыре года!

— Ты ворвался в мой дом посреди ночи! — возражает Шаррэль, свободной рукой обнимая меня за плечи.

— Потому что опасался, что в другое время тебя уже не застану!.. Да отцепись же ты от неё! Не могу на это смотреть!

— А тебя никто и не… — не утерпев, я незаметно тяну его за рукав, и Шаррэль сдерживается, вовремя сжав губы.

Но, разумеется, и так понятно, что он собирался сказать.

Повисает неловкая пауза.

Обычно не в моих правилах вмешиваться в чужие отношения, особенно — внутрисемейные, но сейчас, признаться, я сбита с толку. Впервые вижу Шаррэля таким безразличным, даже немного враждебным. И к кому? К родному брату, который, конечно, не подарок, но, похоже, искренне беспокоится! Почему он этого не замечает? Куда делась его хвалёная проницательность?

— Может быть, попьём чаю? Все вместе.

Шаррэль скептически хмурится. Зельдейн же, кажется, впервые начинает подозревать у меня наличие разума.

— Вы же так долго не виделись. Посидите, мирно поговорите… только не подеритесь, пока я переодеваюсь.

— Уверена, что хочешь именно этого? — шепчет Шаррэль, хотя его брат не сводит с нас глаз и, несомненно, слышит каждое слово.

— Честно говоря, я так волнуюсь перед завтрашним днём, что всё равно не могу уснуть. К тому же, ты ведь и сам хотел бы помириться с семьёй, верно?

— Это будет не просто, — вздыхает инкуб.

— Давай хотя бы попробуем.

Не особо веря в успех этой затеи, он тем не менее улыбается, обняв за талию, и целует меня в лоб, а Зельдейн со скептическим видом, но никак не комментируя наши нежности, молча удаляется в сторону кухни.

— Если я лезу не в своё дело, самое время сказать, — шепчу, смущённо глядя Шаррэлю в глаза. — Мне показалось, семья для тебя важна, но если ты не хочешь…

— Хочу, — тепло фыркает он мне в волосы. — Я хочу. Просто Зельд… мы в последнее время не ладим.

— Если я не услышу внятного и, самое главное, приличного объяснения вашим неподобающим отношениям, у тебя будут неприятности, брат! — сердито доносится из глубины дома.

— Ну, ты поняла, — тихо смеётся Шаррэль. — Могу ли я рассчитывать на твою откровенность?

— А он поверит, если я расскажу?

— Сразу, наверное, нет. Но у него есть перстень-артефакт для выявления лжи.

— Тогда, думаю, проблем не возникнет, — киваю, ненавязчиво высвобождаясь. — Минут через пять вернусь. Постарайтесь за это время не разругаться.

— Захвати расчёску, я обсушу тебе волосы.

— Шаррэль!

Неужели правда не понимает?! Или нарочно собирается провоцировать?

— Что? Хочешь ходить с мокрыми?

У него такое честное выражение лица, что я обессиленно закрываю глаза, прежде чем уточнить:

— Ты серьёзно собираешься расчёсывать меня, пока твой брат будет сидеть и наблюдать?

Я видела, как сушит волосы Май, — бережно разбирает прядку за прядкой, тщательно дозирует мощность заклинания, чтобы не переборщить и не обзавестись кудрями, как у овечки… Это долгий и кропотливый процесс. К тому же, такая забота кажется мне слишком интимной, чтобы демонстрировать её посторонним.

Хотя… Май я бы свою шевелюру доверила без проблем.

Ну ладно, немного бы волновалась, конечно, но только из соображений безопасности.

Однако когда волосы женщине расчёсывает мужчина, и это не имеет никакого отношения к его работе, всё воспринимается совершенно иначе.

— Если хочешь, я попрошу его отвернуться, — на полном серьёзе предлагает Шаррэль.

Нервно хмыкнув и даже не пытаясь ничего объяснить, сбегаю на второй этаж. Никогда мне не понять, как он ухитряется в любом окружении вести себя так, словно мы наедине.

Глава 26

Когда, тщательно приведя себя в порядок, я опасливо заглядываю на кухню, ожидая увидеть там громы и молнии, мужчины мирно беседуют, рассевшись друг перед другом.

— … ты действительно должен доучиться.

— Ира! — тут же отвлекается Шаррэль и, поднявшись, с улыбкой отодвигает стул рядом с собой. — Присаживайся.

Зельдейн, прищурившись, наблюдает, как я сажусь, и под его взглядом становится довольно неловко, хотя теперь вместо чужого банного халата на мне вполне приличное голубое платье. Единственное, которое я решила на всякий случай сюда прихватить.

Шаррэль, не торопясь вновь занять своё место, пододвигает ко мне большую кружку горячего, пахнущего ягодами чая и устраивается за спиной, ласково запустив пальцы в волосы. Как я ни пыталась их высушить, пряди до сих пор мокрые и прохладные, отчего тепло магии ощущается особенно приятно, но…

— Не нужно, — прошу, не зная, куда деться от острого взгляда сидящего напротив мужчины.

— Простынешь, — хмыкает рыжий инкуб. — К тому же, брат не возражает.

Зельдейн усмехается.

— Не возражаю, но… Ты не боишься?

— Чего? — настораживаюсь.

— Шаррэль не силён в бытовой магии.

— Не слушай его, Ирочка, это было давно! Сейчас я могу всё, кроме удаления пятен, да и то только потому, что вместе с грязью у меня почему-то пропадают и все цвета. Всё остальное делать я научился!

— «Ирочка», значит… — убийственно серьёзно повторяет блондин.

— Ирочка, — не менее серьёзно подтверждает Шаррэль. — И раз уж вы всё равно уже фактически знакомы, не вижу смысла представлять вас официально.

— Я до сих пор не понимаю, что у вас за отношения. С каких пор ты соблазняешь детей?

— Он меня не соблазняет! Мы с Шаррэлем друзья!

Зельдейн фирменным жестом изгибает бровь. Не верит.

Ну, на это мне есть, что ответить.

— Я совершеннолетняя. Можешь проверить это по своему артефакту. Я — человек и мне двадцать три года.

Он молча переводит вопросительный взгляд на брата, и тот, невозмутимо занимаясь моими волосами, подтверждает:

— Подробностей даже я не знаю, но всё так и есть.

— Рассказывай, — коротко и властно приказывает Зельд.

— Не могу. Не хочу получить божественное проклятие от вашей Эреллин Златокрылой.

— «Вашей»?

— Вашей-вашей.

— Хорошо…

По его многообещающему тону ясно, что ничего «хорошего» ни для кого не предвидится. Демон определённо намерен со всем разобраться, причём в ближайшее время.

— Как же вы познакомились? Чем ты теперь занимаешься, брат?

— Преподаю в Антэрде. Мне нравится.

— Ты стал учителем? — недоверчиво переспрашивает Зельдейн. — Ты?

— Шаррэль ведёт у нас теорию магии. Очень интересно ведёт! Его уроки никто старается не прогуливать.

… потому что иначе инкуб замучает насмешками на пересдаче. Но об этом лучше сейчас не говорить.

Очевидно не ожидавший такого Зельдейн некоторое время задумчиво молчит, наблюдая, как вьётся поднимающийся над его чашкой парок, а потом всё-таки морщится:

— Неплохо, но… Быть учителем, когда ты мог бы добиться…

— Да с чего ты взял, что я мог бы чего-то добиться в деле, которое мне не по душе? — закончив с моими волосами, Шаррэль присаживается рядом. — Воинская служба меня выматывала.

— Ты шутя сдал все проходные экзамены!

— И без сожалений бросил учёбу уже через два месяца!