Смотри на меня

— Я тоже очень тобой дорожу, Шаррэль, и мне важно твоё мнение, но я взрослая. Не нужно меня опекать.

Инкуб, ожидавший ответа с какой-то затаённой надеждой и блеском в глазах, смеётся, откинувшись на спинку дивана.

— Не смешно! — возмущаюсь. — Хоть я и выгляжу, как подросток, мне двадцать три года! Я привыкла справляться со всем сама!

— Ещё как смешно! — обессиленно качает он головой. — Смешно! Ты даже не представляешь, насколько…

Сколько можно принимать меня за ребёнка? Его упорное нежелание видеть правду прямо-таки раздражает!

— Хватит пытаться всё превратить в шутку!

— Не сердись… Шутить — единственное, что мне сейчас остаётся. Или смеяться, или совсем отчаяться…

— Просто перестань решать за меня!

— Не могу, — пожимает плечами. — Я о тебе волнуюсь и хочу позаботиться. Разве это плохо?

— Не играй словами! Мы это уже обсуждали!

— Ну зачем тебе жить в империи?.. О! — озаряет его. — Тебе понравилась Ольдисс? Если хочешь, можем пойти к ней. Пообщаетесь.

Пойти к той суккубе?

— Нет уж, спасибо…

— А в империи таких большинство! — с ноткой торжества обещает он. — Неужели же ты хочешь видеться с ними каждый свой день?

Нет, разумеется! Но если там Тим…

— Если я решу задержаться, то сделаю это не из-за демонес, Шаррэль.

Даже намёк на Тимура ему неприятен, но руку мою инкуб не отпускает. Хмурится, задумчиво поглаживая большим пальцем запястье и, наконец, спрашивает:

— С этим твоим Тимуром ты тоже всё время спорила и никогда не слушалась, да?

— Спорила, — улыбаюсь я воспоминаниям. — Но он всё равно всегда поступал по-своему.

— А другие мужчины? Ты с кем-нибудь встречалась?

— Тим всех разогнал! — смеюсь. — Он был мне кем-то вроде брата и отца одновременно.

— Тебе не хотелось большего?

— Нет. Лет в пятнадцать, правда, я думала, что влюбилась в него, но со временем это чувство сменилось другим, более спокойным, ровным и глубоким. Мы не связаны кровью, но он мне родной.

— Он тебя ограничивал, но ты не обижалась? — изгибает бровь демон.

— Нет! — признаюсь со смешком. — Привыкла. К тому же, Тим никогда не делал ничего плохого.

— А я разве делаю?

— А кто заманил меня в кабинет директора и чуть не свёл с ума ароматом своей крови? Ты хоть представляешь, как близка я была к тому, чтоб на тебя напасть?

— Если б я так не сделал, ты ни за что бы не призналась и до сих пор сидела бы голодной. Или кого-нибудь покусала.

— Не покусала бы. Дети меня не привлекают.

— Да-а? — вкрадчиво переспрашивает он, вдруг заинтересовавшись. — А я? Я, значит, кажусь тебе аппетитным, да?

В памяти невольно шевельнулись воспоминания: густой, терпко-травяной аромат его кожи, умопомрачительно-желанный вкус крови, который я тогда почти ощутила на своём языке… Какое, наверно, наслаждение — вдыхать этот тёплый запах, прильнув губами к трепещущей от возбуждения жилке на его шее, слушать взволнованные удары сердца, смакуя и предвкушая…

Поймав себя на том, что хищно облизываюсь, жадно вбирая в себя аромат слишком близко сидящего мужчины, смущённо и испуганно отшатываюсь. Но не могу высвободить руку из плена его ладоней.

— Шаррэль! Отпусти немедленно!

— Всё хорошо, — убеждает с улыбкой, пытаясь затащить к себе на колени. — Посиди со мной.

Я изо всех сил сопротивляюсь.

— Чему ты радуешься?! Хочешь, чтобы я тебя укусила? Мазохист?

Расхохотавшись, он всё-таки отпускает, и я нервно забиваюсь в угол второго дивана.

Что за ерунда? Даже зрение перестроилось на вампирское и клыки удлинились… Откуда опять это желание вонзить в него зубки? Я же недавно пила таблетки!

— А ты и правда проголодалась… — замечает инкуб изменения.

— Это ты меня до такого довёл… — ворчу, пытаясь абстрагироваться от соблазнительного горько-травяного аромата, который, кажется, заполнил всю маленькую каюту.

— Ира, — снисходительно улыбается он, — если хочешь, я разрешаю тебе попробовать. Мир не рухнет и наши отношения не изменятся, если ты это сделаешь.

По-моему, от этих его слов мир как раз и обрушился, угодив мне прямо по темечку.

— С ума сошёл говорить такое вампиру? — с трудом погасив мгновенный порыв напасть, намертво впиваюсь пальцами в диван, глядя на беззаботного демона широко распахнутыми и мерцающими красным глазами. — Серьёзно, Шаррэль, твоё душевное здоровье порой меня беспокоит…

А он, снова засмеявшись, подмигивает:

— Ну, может, я надеюсь, что моё безумие будет заразно, и мы, наконец, разделим его на двоих?

Глава 24

— Почитаешь мне вслух? — подозрительно ласково спрашивает Шаррэль, вынув из своего рюкзака толстенный талмуд.

— Что это? — уточняю опасливо.

На потрёпанной кожаной обложке эльфийская вязь, из которой ничегошеньки не понятно.

— Ну как же? — ухмыляется. — Тут ведь написано, присмотрись.

— Терпеть не могу эльфийский… — тоскливо признаюсь я, уже догадываясь, к чему идёт дело.

— Это сказки, — снисходительно хмыкает он. — Я взял их специально для тебя.

— Я не настолько знаю эльфийский.

— Ну хорошо, — улыбается, снова пересаживаясь ко мне. — Будем читать вместе. Я оставлю тебе кусочки попроще.

— Может…

— Неа!

Интересно ли слушать сказки в двадцать три года? О, ещё как! Особенно, если их читает инкуб с чарующе глубоким голосом. Правда, читает он на эльфийском, который я понимаю в лучшем случае через два слова, да ещё и останавливается на самых важных местах, коварно подсовывая книгу мне, но… Это мелочи. Читать с Шаррэлем настолько увлекательно, что мы даже на ужин не прерываемся. Эльфийский в его исполнении звучит, словно пение, и я готова слушать часами, завидуя и восхищаясь одновременно. Хорошо ещё, что он не смеётся, внимая моим попыткам переводить!.. Хотя грудь, к которой я прислоняюсь спиной, иногда всё же подрагивает.

В каюте прохладно, но Шаррэль заботливо укутал нас пледом, да и от него самого тоже идёт тепло. Всё вместе это создаёт такую умиротворяющую и ненавязчивую атмосферу, что я незаметно засыпаю под негромкий бархатный голос.

— Прилетели, Ирочка. Пора просыпаться.

Неохотно приоткрыв глаза, понимаю, что лежу на диванчике, свернувшись компактным клубочком.

Инкуб, присев рядом на корточки, медленно перебирает мои волосы.

— Ты такая миленькая спросонья…

Из-под ресниц взглянув на это выжидающе-хитрющее лицо, так и напрашивающее на ответную колкость, спорить раздумываю. Пусть улыбается. И гладит. Всё-таки руки у него удивительные…

Демон хмыкает, послушно запустив пальцы в рассыпавшиеся пряди.

— Минут через пять прибытие. Ты, конечно, можешь и дальше спать, но у капитана возникнут вопросы, если я попытаюсь пронести мимо него твоё бессознательное тело.

Расставаться с диваном и пледом откровенно не хочется. Прикинув, что собирать мне нечего, решаю, что могу позволить себе ещё чуточку полежать.

— Долго нам добираться до твоего дома?

— Около получаса. Я живу в старой части города, далеко от пристани и шумных районов.

— Почему-то я так и думала. Придётся идти пешком?

— Нет. Уже поздно, так что мы просто возьмём карету. Любоваться городом лучше при свете дня… Хотя, ночью он тоже по-своему красив.

Украдкой покосившись на инкуба, ожидаю новой коварной попытки вытянуть меня из-под пледа, но он молчит, невидяще глядя в стену, а уголки всегда улыбающихся губ едва заметно опущены.

— Что такое? — шепчу, не желая спугнуть его мысли.

Шаррэль не слышит.

— О чём ты сейчас думаешь? — спрашиваю чуть громче, дотронувшись до его плеча.

— Что? — моргает непонимающе.

— Почему ты расстроен? Дело в городе и его обитателях?

— Отчасти, — неохотно признаёт демон. — Ольдисс дружит с княжной. Наверняка, она расскажет ей, что я вернулся в империю.

— Чем это нам грозит? — подбираюсь, садясь и скидывая с себя всю сонливость.