Смотри на меня

— Привет! — блондинка за стойкой мастерской сияет, словно мы с ней подруги. — Хорошо, что ты всё же пришла! Я уж волновалась, что передумаешь.

— Ни за что! Я с нетерпением ждала этого дня. Меня, кстати, зовут Тира.

— А я — Асти. Моего отца зовут Маррэль, я его о тебе уже предупредила…

— Что-то не так? — уточняю, видя, что она замялась. — Думаешь, он не позволит мне сюда приходить?

— Нет! Просто… Я хотела кое о чём попросить.

— Да?

— Отец не берёт с учеников денег, но было бы здорово, если б ты смогла хоть иногда мне помогать. Ничего сложного, честно! Всего-то на часик, ну, может, два подменить за прилавком! Понимаешь, папа пишет картины, мама печёт пирожные, а мне приходится сидеть тут, присматривая за магазином. Даже с друзьями погулять некогда!

Постоять за прилавком? Ну, если она не собирается нагружать меня этим каждый день, то, вроде бы, и правда нетрудно.

— Вторая половина дня у меня обычно свободна, так что почему бы и нет.

— Правда?

— Да, — улыбаюсь, оглядываясь по сторонам. — Мне здесь нравится.

— О, слава богам! — Асти всплескивает руками и облегчённо смеётся. — Идём, я провожу тебя в мастерскую.

Обогнув прилавок, мы поднимаемся по тихо поскрипывающей деревянной лестнице.

— Вот, первая дверь! — показывает девушка. — Остальные две — спальни.

— Спасибо.

Я протягиваю руку, собираясь постучать, но она меня останавливает:

— Погоди, Тира! Папа он, ну…

— Необычный, да? — иронично вскидываю я брови.

Этого стоило ожидать.

— Немного, — звонко хихикает она. — Но он хороший, честное слово. Я очень надеюсь, что вы поладите!

— Входите уже, — меланхолично доносится из-за двери. — Сколько можно держать гостью на пороге моей мастерской?

Асти подмигивает и проворно сбегает вниз по лестнице, а я решительно тяну ручку двери.

Просторная обитель мастера Маррэля заполнена светом и знакомым ароматом творчества, единым для всех миров: насыщенным запахом красок, растворителем, грунтовкой и чуточку — деревом. Как я и думала, здесь много холстов — они на стеллажах, на мольбертах и даже на полу, возле стен. Но ощущения захламлённости нет. Просто чувствуется, что художник много работает.

— Здравствуйте, — улыбаюсь, встретившись с ним взглядом.

Хозяин мастерской очень высок. Это сразу бросается в глаза, хоть сейчас мужчина просто сидит, вытирая руки чистой тряпицей. На нём рабочая, немного заляпанная краской белая рубашка с закатанными рукавами. На плече лежат собранные в хвост длинные чёрные волосы. Синие, словно затягивающие глаза смотрят на меня, но будто бы сквозь, не видя, не замечая.

— Астелла сказала, ты интересовалась, беру ли я учеников… — медленно и отстранённо говорит он. — Это всё ещё так?

— Выставленный в лавке портрет вашей жены произвёл на меня очень сильное впечатление. Он восхитителен! Из множества картин, которые я встречала, только ваша кажется живой, дышащей. Я хочу… мне нужно этому научиться.

Взгляд художника впервые становится сосредоточенным, цепким.

— Зачем? Что ты ищешь?

Он смотрит, и я понимаю, что не могу ничего утаить, не могу обмануть, скрыв эгоистичную, неприглядную для посторонних глаз правду.

— Наверное, я ищу… гармонию. Ищу свет, тишину и покой, которые остаются внутри, когда неотступно преследующие мысли и чувства воплощаются на холсте. Знаете, мастер, раньше я не могла бы представить себя без живописи, а сейчас настолько давно по-настоящему не рисовала, что скопившиеся образы душат меня, требуя дать им жить. Я стараюсь, но, сколько бы ни пыталась, картины получаются «мёртвыми». Раньше даже наброски легко «оживали», а теперь, чем больше усилий я прилагаю, чем тщательнее прописываю детали, тем хуже. Поэтому мне очень важно учиться у вас.

— Хорошо… — произносит он, помолчав. — Давай попробуем. Бери фартук, вставай за мольберт и покажи мне что-нибудь из того, о чём ты сейчас думаешь. Пиши чувствами, а не красками.

Договорив, Маррэль теряет ко мне всяческий интерес, погрузившись в работу над незаконченным лесным пейзажем.

Оказавшись предоставлена сама себе, в задумчивости смотрю на стоящий в углу пустой холст, пытаясь увидеть проступающий на нём образ.

О чём я сейчас думаю?.. Нет, о ком?

Вообще-то, кандидат есть только один. И это — не мастер Маррэль, не Асти и даже не Тимур, как бы сильно я его ни любила, а чёртов демон. Мои чувства и мысли о нём так и кипят, но, отделённые невидимой стеной, не могут вырваться на свободу. Должна ли я отпустить их, вместо того, чтобы загнать поглубже? Не отравят ли они моё прекрасное настроение?

Но сомневаться поздно. Я уже растрясла эту гремучую смесь, и она сочится наружу.

Писать чувствами, да? Что ж, самое время!

Мир пропадает. Выключается, словно где-то опустили рубильник.

Кисть сама ведёт руку. Я лишь следую, наблюдая, как на белом листе появляются всё более узнаваемые очертания — крылья, прижатые к массивному телу, неровный гребень шипов по позвоночнику, вытянутая морда, лежащая на когтистых лапах, резкий и хищный абрис ноздрей.

Тушью. Внутри меня слишком много противоречий, чтобы выразить цветом, а тушь… в чёрно-белом всё становится ясно.

За то, что инкуб сделал и наговорил, его образ вышел совсем непохожим: грубым, жёстким, небрежным… но всё это отступает, если посмотреть дракону в глаза. В них целый океан пронзительно-тёплой нежности. Она не для всех. Взгляд зверя устремлён мимо зрителя, в сторону, — туда, где его Сокровище. Именно так — с большой буквы. И я отчего-то уверена, что там, на недостающей додуманной части холста, вовсе не гора золота. Нет. Там нечто гораздо более ценное. Пусть даже это дракон, так влюблённо смотреть можно только на человека.

Это — отнюдь не моя задумка. Так получилось само.

Почему я изобразила его таким? Диким, но не страшным, а очарованным, приручённым… любящим? Способны ли вообще инкубы и суккубы испытать что-то настолько глубокое, или это моя попытка их оправдать?

Я не знаю.

Но впервые за долгое время мне по-настоящему нравится то, что создала кисть, а злость на демона исчезает. Становится легче. Теперь, когда мы встретимся в следующий раз, я почти уверена, что смогу смотреть на него по-новому.

Глава 10

Выйдя из мастерской, замираю на крыльце с каким-то даже недоумением глядя на небо — оказывается, тут уже сгущаются сумерки.

Сколько же я рисовала? Часа три, должно быть, не меньше! И даже не заметила этого… Мы с мастером Маррэлем оба так увлеклись, что опомнились только тогда, когда Асти тихонько поскреблась в дверь, спрашивая, всё ли у нас хорошо и не замучил ли ещё меня её папочка.

Индивидуальное занятие я точно уже пропустила… Не нарочно, просто забыла. Но всё-таки. И если ещё утром я бы сказала, что это однозначно к лучшему, то сейчас стопроцентной уверенности уже нет. Мне нужны знания, нужны навыки, а наставник, тем более персональный, заметно ускоряет процесс.

Другое дело, что страшно представить, какими будут эти занятия.

Нет уж. Хватит с меня лэсса Рин’тара! Сегодня он предлагает репетиторство, а вчера готов был подставить ради всеобщего блага: уверена, директор не позволил бы мне остаться в его заведении, прояви я агрессию. Он отвечает за учеников, а кому в человеческой школе нужен дикий неуравновешанный вампир?

Может, эти занятия — тоже часть проверки? Не зря же проводить их назначен именно лэсс Рин’тар, а не преподавательница по магпрактике!

Но в чём именно дело? Он до сих пор сомневается, не опасна ли я, или просто хочет использовать тренировки как способ втереться в доверие?

И то, и другое звучит не слишком приятно.

Попробую-ка лучше справляться сама.

К тому же, он всё равно тут ненадолго. Как только выяснится, кто виноват в школьных проблемах, необходимость в нём исчезнет. Директор подберёт другого учителя, настоящего.