Страница 55 из 81
— Стоп. Ты просто собираешься кинуть меня здесь?
— Именно так.
Я поспешно покидаю заведение, ловлю такси и называю водителю свой адрес, прежде чем вернуться к своему мобильнику и наконец прочесть сообщение.
Саттон: Я вымотана.
Роарк: Тяжелый день?
Саттон: Еще бы. Ведь мы лишились человека, потому что тот был вынужден нянчиться со взрослым мужиком.
Роарк: Смотрю, твой отец более чем ввел тебя в курс дела.
Саттон: Он показал мне видео, где Ксавье плачет, оказавшись на скамейке запасных. Я просмотрела его три раза, не переставая смеяться. Весь мир считал, что уродливее лица плачущей Кардашьян ничего быть не может, но как же он ошибался.
Роарк: Мы даже пытались сыграть на его сверхэмоциональности, но, к сожалению, не смогли заставить это работать.
Саттон: Он разревелся из-за слишком высоко летящего мяча, а потом еще и начал разбухать из-за правил.
Роарк: Ты действительно хорошо осведомлена. Это был единственный случай за всю мою карьеру, когда мы не смогли использовать ситуацию в нашу пользу. Мы бы могли монетизировать все это, как в случае с твоим отцом, но он отказался конвертировать свои эмоции в валюту.
Саттон: Самая откровенная тупость, с которой мне приходилось сталкиваться.
Роарк: Давай сменим тему. Как дела в лагере?
Саттон: Все здорово. Ты бы видел, как все ликовали, когда мой отец встречал их. Мне так нравится видеть, как детские лица светятся от радости и восхищения. Невероятно приятно осознавать, насколько они восхищаются моим отцом.
Роарк: Печально, что я не был свидетелем этого.
Саттон: Где ты сейчас?
Роарк: Еду домой. Встречался с Рэтом. Сразу говорю, я не выпил ни грамма.
Саттон: Ты не обязан отчитываться передо мной, Роарк.
Роарк: Знаю, но все равно хотел, чтобы ты знала. Я поставил себе целью, быть трезвым во время нашего разговора.
Саттон: Ты планируешь позвонить мне?
Роарк: Да, только чуть позже, как доберусь до дома. Дай мне немного времени.
Роарк: Ну что, видеозвонок?
Саттон: Я потеряла наушники и к тому же не хочу, чтобы папа слышал наш разговор.
Тогда я просто набираю ее номер. Ответ не заставляет себя ждать.
— Так, значит, потеряла наушники? Как-то это не похоже на Саттон, которую я знаю, — подстегиваю ее я, укладываясь на кровать.
— Я приврала. Но, учитывая, что один парень разбил мне утром сердце, я имею на это право.
— Вот не надо обвинять меня во всем. Что за привычка?
— Смотрю, ты не способен нести ответственность за свои поступки.
Я улыбаюсь от того, насколько легко ей удается обходить мои подколы.
— Ты же знаешь, что мне самому неприятна вся эта ситуация, которая произошла с утра.
— Знаю, — вздыхает Саттон. — Можно спросить тебя кое о чем?
— Да, все что угодно.
— Если бы ты не уехал сегодня утром, как думаешь, чем бы мы занимались?
Я делаю задумчивый вид, устремляя взгляд в потолок.
— Даже не знаю. Мне кажется, что сбежать — это то, что я умею лучше всего. Не уверен, что я был морально готов углубляться в наши отношения в тот момент. Как пить дать, я бы ляпнул что-нибудь реально дерьмовое и только оттолкнул бы тебя от себя. Поэтому, вынужденный отъезд, наверное, это лучшее, что могло случиться.
— А я бы хотела, чтобы ты не уезжал.
— Я в курсе. — Я вздыхаю, коря себя за то, что реально не в состоянии быть тем самым правильным парнем, которого она заслуживает. — В следующий раз я постараюсь не делать подобного, если так будет лучше.
— Уверена, что ты реально не сделаешь так больше. Чем планируешь заняться после того, как уладишь вопросы по контракту?
— Ну, возможно, смотаюсь и куплю новые простыни.
— Новые простыни? Неожиданно. — Она смеется. — А зачем?
— На тот случай, если ты захочешь переночевать у меня, когда вернешься в город.
— Тебе не обязательно ради меня покупать новые простыни, — отвечает она.
— Возможно, ты права, если я не хочу, чтобы ты разодрала их своими кривыми ногтями, — говорю я с ухмылкой.
— Что? — восклицает она. — У меня нет никаких кривых ногтей.
— Приклею на них ярлык: Не использовать, когда в доме ночует Саттон. Мне уже пришлось попрощаться с простынями из гостевой спальни после того, что ты с ними сделала.
— Я ничего не делала с твоими простынями.
— Могу предоставить тебе неопровержимые доказательства.
— Валяй, — отвечает Саттон, словно бросая мне вызов.
Я поспешно ищу в поисковике фото рваных простыней, сохраняю их и пересылаю Саттон в сообщении.
— Доказательства уже в пути.
Она ждет, и я точно понимаю, что сообщение получено, когда Саттон взрывается диким смехом.
— Это не твои простыни.
— Понимаю, что после вандализма, которому они подверглись, их сложно опознать, но гарантирую, что это те самые простыни из моей гостевой спальни.
— Это у тебя подкаты такие своеобразные? Вынуждена тебя огорчить. Они не работают.
— Подкаты? Зачем это мне, — фыркаю я. — Крошка, ты уже у меня на крючке. Теперь я тебя просто дрессирую.
— Дрессируешь? — Готов поклясться, что если бы Саттон сейчас была здесь, она выцарапала бы мне глаза. — Обломись. Если кто кого и дрессирует, то это я тебя.
— Ерунда. Я и без этого идеален.
— Какое самомнение.
Я ухмыляюсь.
— Чтобы добиться успеха, нужно лелеять свое эго.
— Ты правда так считаешь?
— Конечно. Взять хотя бы именитых спортсменов, типа твоего отца. Фостер никому не позволит думать о себе, что он среднячок какой-то. Даже самым скромным порой не мешает выпятить грудь. И тебе тоже не помешает. Грудь вперед, Саттон.
— Стоит мне выпятить грудь, ты тут же снова будешь пялиться на мои сиськи.
Тут она сто процентов права. Не поспоришь.
— А что в этом такого?
— Ну хотя бы то, что помимо сисек у меня есть глаза, например.
— Не спорю. Глаза у тебя тоже очень красивые.
— Когда в твоей речи проскальзывает акцент, ты становишься таким сексуальным, — продолжает она после небольшой паузы.
— Вот как. Ты течешь от этого?
— Роарк. Перестань. Ну что ты за человек?
На этих словах меня буквально взрывает от смеха. Держась за живот, я позволяю себе проржаться. На том конце провода тоже слышно хихиканье.
— Что такого в том, что я спросил тебя о твоем возбуждении?
— Ну... можно было сделать это как-то деликатнее...
— А вот и та скромная девчонка. А я думал, что безвозвратно потерял ее. Мне реально стало казаться, что она сбежала, а на ее место пришла помешанная на сексе фурия.
— Не думаю, что меня даже с натяжкой можно назвать одержимой сексом фурией. Не преувеличивай.
— Саттон, ты что, еще не поняла, что у ирландцев так заведено? Мы либо приукрашиваем, либо откровенно врем.
— Теперь у меня есть повод задуматься о правдивости всего, что ты мне когда-либо говорил.
— О, не стоит подвергать сомнениям рассказы ирландца. Это ничем хорошим не заканчивается.
Я включаю громкую связь, чтобы спокойно сменить свое положение на кровати, при этом оставаясь на проводе.
— Ты сейчас серьезно?
— Нет, очередное преувеличение.
Она устало вздыхает.
— Ты меня выматываешь.
— Дождись, когда я смогу раздеть тебя догола. Вот тогда я покажу тебе, что такое выматывать.
— А что, если мы окажемся несовместимыми в сексуальном плане? Это будет такой облом.
— О чем ты? Как мы можем быть несовместимы? — нахмурившись, уточняю я.
— Я к тому, что может нам не стоит и начинать. Просто, моя подруга Стейси встречалась с одним парнем год назад, убеждая меня, что он и есть тот самый. Они действительно были самой красивой парой, которую мне доводилось видеть. Он был такой секси-шмекси: альфа-самец с широкими плечами и накаченным торсом... в общем идеальный...