Страница 46 из 81
Этот вариант звучит так, будто я только что нашел дерьмовое занятие.
— Да, конечно, — бормочу, отходя к тачке и лопате, пока все остальные направляются к сараю для снастей.
Почему это стало моей жизнью? Не так давно я был в городе, хорошо проводил время в ночных клубах, тусовался со своими парнями, был квалифицированным специалистом. Все это прекратилось, когда в моей жизни появилась эта миниатюрная секс-бомба, и моя привычная удовлетворенная развратом жизнь перевернулась с ног на голову из-за ее улыбки и пыла. Ее вкус, я не мог перестать думать о скольжении моего языка по ее прекрасному клитору. И теперь я выгребаю лошадиное дерьмо в старую ржавую тачку, пока Саттон заводит дружбу с Джошем, специалистом по лошадям.
Что я сделал не так?
Хотя я точно знаю, в какой момент ошибся. Когда покинул кровать Саттон, как гребаный бесхребетный болван. Это был поворотный момент для меня, худшее решение, которое я принял за очень долгое время, потому что вместо того, чтобы сейчас зависать на прекрасной ферме с Саттон под руку, улыбающейся мне, я наблюдаю, как она раскачивает бедрами в этом богом забытом месте, и каждый мужчина, работающий здесь, наблюдает за ней.
Я подкатываю тачку к первой куче и начинаю зачерпывать в нее лошадиный помет.
Охренеть как глупо.
Я продолжаю перемещать тачку, пока не убираю последнюю кучу. Именно тогда я поворачиваюсь и вижу, что Саттон сидит на ограде, уперев руки в бока, наблюдает за мной.
— У тебя отлично получается.
— Замечательно. — Я закатываю глаза и ставлю тачку на место вместе с лопатой. — Есть что добавить в список моих достижений. Могу разгребать лошадиное дерьмо.
— Никогда не знаешь, когда это пригодится. — Когда я подхожу к ней, она спрыгивает и отряхивает задницу. Конечно, она может спрыгнуть с забора сама, но ей нужна помощь Джоша, когда она слезает с лошади. — Грэмми готова. Хочешь оседлать ее?
Есть кое-кто другой, кого я предпочел бы оседлать.
— Конечно.
Я вытираю руки о джинсы и игнорирую тот факт, что они снова покрыты пылью.
— Разве отец не говорил тебе, что черный цвет не очень подходит для этого места? Мы должны подогнать тебе ковбойскую одежду.
— Я лучше умру.
— Думаешь, не сможешь носить ковбойские сапоги?
— Я смогу их носить, без проблем. Просто не хочу.
Она качает головой, осматривая меня.
— Не знаю. Не думаю, что ты сможешь их носить, но, с другой стороны, не каждый может выглядеть в них так же хорошо, как Джош.
Она точно знает, что делает.
Саттон пытается уйти, но я хватаю ее за запястье, прежде чем она успевает отойти слишком далеко, и тяну ее назад. Становясь серьезным, поднимаю ее подбородок и смотрю прямо в глаза.
— Искушай меня сколько хочешь. Выставляй напоказ свою милую маленькую задницу в этих джинсах, надевай рубашки с самым низким вырезом, сидя верхом на лошади, мне плевать... правда, делай это сколько хочешь. Но, клянусь богом, Саттон, не флиртуй с другим мужчиной передо мной. Не играй в эти гребаные игры.
Она изучает меня.
— Я не делаю ничего подобного.
— Херня. Иначе зачем бы ты так о нем говорила и позволяла ему дотрагиваться до тебя? Ты пытаешься заставить меня ревновать.
— Ты сделал свой выбор, когда покинул мою квартиру вчера утром. Это мой дом. Нет смысла красоваться перед тобой с другим мужчиной, Роарк. Ты ушел.
— Не испытывай моего терпения, Саттон.
Она права. Она чертовски права. Я не заслуживаю того, чтобы чувствовать ревность. Но, к сожалению, не могу скрыть, что я очень зол.
Она закатывает глаза, явно не воспринимая меня всерьез.
— И что ты собираешься делать? Игнорировать меня? Бросить меня? Никогда больше не разговаривать со мной? Ты уже практически все это делаешь, так в чем разница?
— Не испытывай моего терпения, — повторяю я. — Иначе тебе не понравится то, что произойдет.
— Испытай меня, Роарк. На данный момент я могу справиться практически со всем, что ты выкинешь.
Моя челюсть двигается вперед-назад, пока я перевариваю эту информацию. Честно говоря, что я могу сделать? Я просто бросаю пустые угрозы, не зная, как поступить в данной ситуации. И она это знает.
Я ревную? Да, бл*дь. Я не хочу, чтобы кто-то даже смотрел на Саттон, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к ней. И да, я не претендую на нее, но это не значит, что я хочу видеть, как другие парни околачиваются рядом с ней.
Я делаю шаг назад и провожу рукой по лицу, раздраженный на себя, раздраженный на всю ситуацию.
— Давай возьмем лошадей и покончим с этим.
— Если ты собираешься быть угрюмым, то лучше не ехать.
— Уверен, что это именно то, чего ты хочешь, чтобы я не ехал, чтобы ты могла еще немного потусоваться с Джошем.
С каких пор я стал таким раздражительным?
— Какое это имеет значение? — говорит она. — Не похоже, что я принадлежу тебе.
— Конечно, бл*дь, — говорю я, прежде чем успеваю остановить себя. Злость просачивается из моих пор, мои руки дергаются на боку, осознание того, что я хочу ее больше всего на свете, бьет меня прямо в грудь. Я сокращаю расстояние между нами и говорю сквозь зубы. — В тот момент, когда ты кончила на мой язык, ты стала моей. Не испытывай моего терпения.
Даже не дрогнув, она говорит:
— Чтобы я была твоей, я должна этого хотеть, но, честно говоря, Роарк, я с этим покончила.
— Если бы ты с этим покончила, то не выставляла бы свои сиськи напоказ при каждом удобном случае.
Она окидывает меня взглядом.
— А кто сказал, что я это делаю для тебя?
— Богом клянусь, Саттон...
Но, прежде чем я успеваю бросить еще одну пустую угрозу, она уходит.
Бл*дь.
Грэмми — темпераментная стерва.
Знаете, что еще? Езда на лошади не очень хорошо сказывается на шарах.
Мои яйца онемели.
Моя спина напряжена от нежелания пугать Грэмми.
И я не чувствую свои чертовы бедра.
Как это может нравиться людям? Да, конечно, пейзаж прекрасен и все такое, но чтобы выдержать эту пытку? Ни хрена подобного.
А впереди Джош и Саттон устраивают небольшой праздник смеха, обмениваются шутками и синхронно движутся, пока я здесь, с Грэмми, пытаюсь сделать все возможное, чтобы она снова меня не скинула.
Ага... снова.
Когда я впервые взобрался на эту сварливую мерзавку, она не захотела иметь со мной ничего общего и сбросила меня. К счастью, я ловкий и приземлился на ноги. Это было впечатляющее приземление, и если бы я был пьян, то, без сомнения, вскинул бы руки вверх, как гимнаст, ожидая оценки. Вместо этого похлопал старушку по заднице и снова сел на нее, крепко держась, безмолвно умоляя млекопитающее сотрудничать.
И с тех пор она так и делает.
— Что ты думаешь?
Фостер задает вопрос, профессионально маневрируя на своей лошади рядом со мной. Странно видеть его в подобном амплуа, он выглядит как огромный квотербек на лошади. Я привык видеть его в костюме или футбольной экипировке, но видеть его таким — ковбойская шляпа на голове, сапоги на ногах, поводья в руках — кажется странным, но в то же время естественным. Это его дом.
— У тебя прекрасное ранчо, Фостер.
— Спасибо. Мне здесь нравится. — Он смотрит в сторону своих владений, пока мы направляемся к конюшне. Он выглядит довольным. — Этот последний сезон будет тяжелым, мы попрощаемся со многими людьми, которые сыграли огромную роль в моей карьере, но в конце нас ждет новое начало. — Он указывает в сторону конюшни. — Мир... и много-много ванн.
Я хихикаю, когда Грэмми замедляет шаг.
— Ты собираешься остепениться? — Фостер бросает на меня взгляд, и я закатываю глаза. — Да ладно, кого ты обманываешь? Я знаю, что между тобой и Уитни что-то происходит.
Он сужает глаза и тоже притормаживает свою лошадь.
— Потише, — шепчет он, его глаза метнулись к Саттон, которая увлеченно беседует с Джошем.
Еб*ный Джош.