Страница 12 из 119
– В каком году это было?
– Году? Марго тогда было около семнадцати лет. Кажется 1857 году, весной, да, в конце апреля.
– Хорошо. Спасибо. Скажите, вы генерал-лейтенанта от инфантерии Моровицкого знаете? По моим данным он очень лестно отзывался о полковнике Арцеулове и не очень-то верил в его виновность.
Пауза.
– Может быть полковник Моровицкий? Александр Прокопьевич. Так они с покойным Аристархом Петровичем вместе Николаевскую Академию заканчивали и служили вместе. Честный человек, но бывает с начальством не сдержан, поэтому до Санкт-Петербурга его не допускают. И когда он успел стать генералом?
– Станет. На сегодня этого достаточно.
Я быстро скомкал разговор, желая перевести его на другую тему – такой непростительный прокол с моей стороны. Ну, мог же догадаться что генерала ему дали перед отставкой, а судя по послужному списку офицер все по войнам и по периферийным воинским соединениям мотался.
– Как и все? Кстати, как к вам можно обращаться?
Я мгновение задумался.
– Мое имя, фамилия и звание ничего вам не скажут. Для всех, зовите меня Шерлок Холмс, а между собой – Катран, был у меня такой позывной.
– Очень приятно. А меня Ксения Витольдовна.
– Ну, вот и познакомились. Давайте пока прервемся – информацию для размышления я получил. Приятно было пообщаться.
И волевым усилием я вышел из импровизированного транса и проснулся, увидев сидящего рядом профессора, который с интересом наблюдал за мной.
– Тетушка, что скажешь. Я так испугалась, что слова сказать не могла. Этот Ушедший наводит ужас, тем более шаман…
Ксения Витольдовна Троянова, урожденная Штенгольц, усмехнулась, так по-доброму, с нежностью и некоторой грустью смотря на свою молодую родственницу. Так получилось, что ее единственный сын погиб на Кавказе и теперь всю нерастраченную материнскую нежность она направила на племянницу, которой тяжело пришлось в этой жизни. На них еще лежал уход за кузиной, матерью Кати, которую разбил паралич после того как сына отправили на каторгу.
Как-то давно осознав в себе особые способности, которые передавались по женской линии в их семье, она решила помочь свершить Великое Правосудие. Когда-то ее предки вызывали духов Великих Воинов прошлого, которые и должны были покарать и, как правило, плата была очень большой. Но сейчас все шло совершенно по-иному и это ее напугало. Дух Воина, которого она вызывала, оказался совсем и не духом, а реальным живым человеком, только живущим в другом мире. Она посмотрела ему в глаза и почти все поняла: офицер, отверженный, брошенный, но не сломленный и главное на нем нет невинной крови, хотя при необходимости он сможет легко и, не задумываясь, забрать жизнь врага. Как раз то, что нужно. Но после сегодняшнего разговора она была очень озадачена: такое чувство, что сейчас она разговаривала с дознавателем полиции, а не воином и главное – блеск глаз волкодава, вышедшего на след волка-убийцы, его утробное довольное рычание. Это она почувствовала и не то что бы пугало, но не оставляло равнодушным, хотя вон как Катерина испугалась.
– Катюша, ты так ничего не поняла?
– Не очень, вы же понимаете что для меня это все необычно и страшно. Грех какой с духами якшаться.
– Это не дух.
– Как?
– Человек из другого мира, причем умный, обученный, знающий и готовый идти к поставленной цели. И главное…
– Что тетя?
– В его мире его ничего не держит. Его там предали и оболгали, как твоего отца. Лучшего мстителя, который беспристрастново всем разберется, искать не надо. Я чувствую что Бог на нашей стороне.
– Почему вы так решили, тетя?
– Вопросы. Четкие, конкретные, продуманные и у него уже есть путь, которым нужно искать. А ведь ты подумай, тот Штомпель то уже полковник и тоже был на Балканах, где-то при штабе. Вот он как раз и мог твоего батюшку оговорить.
– А Ушедший, шаманы…
– Ты не поняла? Да глумился он, так по-доброму. Там рядом с ним еще кто-то был, тоже непростой и сильный, но добрый, вроде лекарь. Это чувствовалось. А наш дух скорее перед другом красовался.
– И что нам дальше делать?
– Звать каждый вечер и как будет возможность просить помощи. Что-то мне говорит, взяли мы с тобой, доченька большой груз, как-бы не надорваться.
Раздалось легкое жужжание и часы-кукушка начали отбивать время. Хозяйка вздохнула, поднялась и проговорила:
– Пойдем, надо матушку твою обмыть, переодеть и покормить перед сном.
А сама думала «Он Моровицкого генерал-лейтенантом назвал, хотя тот только-только полковника с трудом получил. Так получается…». Она не стала даже в голове продолжать пришедшую мысль, потому что от всего открывшегося ей самой становилось не по себе.
Уже под утро профессор снял с меня холтер и танометр, тщательно, почти дословно записал полученную информацию и ушел к себе в кабинет, готовить письмо его питерскому знакомому. А я, опять позволил себе, тяпнуть снотворного и завалился спать.
Сколько проспал, не знаю, но уже был почти вечер, когда ко мне в палату зашел профессор с распечаткой ответа и молча протянул мне.
Я не выдержал и выругался. Питерцы нас немного разыграли. Да была информация об какой-то дуэли у Арцеулова во время сватовства, но ни даты, ни фигурантов, ни где это произошло, у них не было. Так, ткнули пальцем в небо и все. Но получив от нас сообщение с полной раскладкой, они быстренько подняли личное дело бывшего поручика 141-го Можайского пехотного полка Штомпеля Франца Каземировича и четко подтвердили нашу версию. Я положил лист бумаги на тумбочку, а сам уставился на профессора.
– Ну что Саша, проверка на дорогах пройдена, и смирительная рубашка пока отменяется?
Он устало кивнул головой, видимо мыслями был где-то далеко.
– Что-то случилось? – теперь участливо спросил я.
– Ничего особенного. Кроме того, что друг гарантированно слышит голоса из прошлого, которые чуть ли не в гости приглашают и к нам как снег на голову завтра утром летит Максим Николаевич из Питера, которому срочно зимой захотелось подышать крымским морским воздухом.
– А реально, какого он сюда прется?
– А реально, он полез куда-то в спецхран и что-то еще нашел и видимо, от нечего делать, решил к нашей проблеме пристегнуться. Это по телефону или по электронке его можно было отшить, а так, когда он начнет по голове ходить, будет трудновато.
– Саша, тебе да по голове? Не смеши мои больничные тапочки. Ты у нас спец по обломам таких вот хитросделанных.
– Да, вот так все непросто становится.
Он сделал паузу и уже чуть другим голосом продолжил.
– А ты представь меня, только увлекающегося не нейронными сетями и системами принятия решений, а историей царской армии. И куда бы ты меня смог послать при условии, что у тебя есть что-то интересное и уникальное?
Я представил себе эту картину и фыркнул.
– Да, дела.