Тафгай.

Глава 28

Во вторник 21 сентября на утреннюю тренировку вышли не все. После победы над бронзовыми призерами чемпионата СССР армейцами с Невы со счётом 6 : 2, не все оказались в надлежащей форме и настроении. Точнее кроме меня, моих «пионеров», Ковина и Скворцова, на лёд выехал восемнадцатилетний Витя Доброхотов и третий вратарь Володя Минеев, двадцати лет от роду. Тем более тренера Прилепского оставили под надзором врачей ещё на один день, и дисциплина упала до полного нуля.

***

Накануне вечером в ресторане гостиницы гудели до полуночи, причём не только мы. Лично я попил сока, пригубил парочку чашечек кофе, посмотрел на это безобразие трезвым взглядом, и хотел было уйти, как ко мне подсел тренер СКА Николай Пучков.

- Не пьёшь? – Удивился он.

- Почему? Пью, - улыбнулся я. – Чай, кофе, ну там кефир разный, напиток «Байкал», воду…

- Я смотрю, ты с юмором, - хмыкнул Николай Георгиевич. – А где так научился силовую борьбу вести? Я такие приёмы видел только в Канаде.

- Учился я, как и все дети по книжкам, - начал я заливать. – Помните как у Сервантеса, Дон Кихот разогнался и как дал в ветряную мельницу. Вот и я так же. Не думал, что ваш Козлов такой нервный.

- Я знаю, ты в «Торпедо» на просмотре, - Пучков наконец-то перестал ходить вокруг да около. – Я уже начальнику команды Пецюкевичу сказал, что хотел бы тебя видеть в СКА. Квартиру дадим через год, машину без очереди поможем купить. Подумай. Ленинград – это тебе не Горький. В Европу ездим часто, на Кубок Шпенглера выезжаем.

- Заманчиво, хорошо, я подумаю, - я пожал руку легендарному вратарю ЦСКА и сборной СССР.

***

- Молодежь! – Гаркнул я на юниоров, - Пошли по кругу за мной, сейчас небольшая разминка и потом поиграем двое надвое. А то вдруг Прилепского не выпишут, доигрывать придётся так, впятером.

«А ведь по сути, если убрать Коноваленко и Витю Щевелёва, которым чуть за тридцать, то я в «Торпедо» один из самых старших, - думал я, командуя своей небольшой группой. – Двадцать пять, для хоккея семидесятых – это уже хороший возраст. И кое-кого в двадцать восемь уже начинают списывать в утиль. А в нулевых – двадцать пять ещё пацан!»

- Пионеры, - я резко затормозил, - давай ещё пару кругов, а я пока поработаю с Минеевым. Вставай в раму Володя, буду из тебя делать вратаря мирового класса. Кстати, как тебе наш заводской вратарский шлем?

- Козырная масочка, - улыбнулся белобрысый деревенский паренёк. – Еле у Сергеича выпросил. Когда всем такие сделают?

- Это когда вы бухать перестанете. Держи, первая пошла! – Я легонько бросил в левый нижний угол.

Вратарь отбил шайбу своей специальной клюшкой, которую в простонародье именуют ещё «гитарой» из-за широкой нижней части. Вторую шайбу я опять запустил низом с кистей, но уже со всей силы в правый нижний угол, и она затрепетала в сетке. Третью опять шмальнул низом в левый, и снова гол. Четвертая полетела в правый, и Минеев вновь был бессилен.

- Знаешь, почему не можешь отбить? – Я сделал небольшую паузу. – Стойка у тебя высокая, старомодная. А ты сядь в «баттерфляй», колени сделай вот так, чтобы щитки перекрывали весь низ ворот. Маска-то чётко лицо закрывает, играй низко.

Володя Минеев немного помялся, растяжка у парня была хорошая, приноровился и сел, разведя колени в стороны. Затем попробовал в такой стойке поперемещаться влево и вправо. И тут подъехали пионеры из отряда Вали Котика, и начали потешаться над голкипером и над его нелепой позой.

- Поржали, мелкососы?! – Рыкнул я. – А теперь попробуйте Володю низом пробить. За каждую незабитую шайбу делаю подзатыльник.

- А в книжках пишут, что детей бить нельзя, - возразил Сашка Скворцов.

- Теперь позвольте пару слов без протокола: Чему нас учит семья и школа? – Съязвил я. – Сейчас я вам устрою «Педагогическую поэму» Макаренко, ёшкин кот. Работаем, я сказал!

***

В тот же вечер после второго периода хоккейного матча с «Локомотивом» из Москвы, мне яростно хотелось чьей-то смерти. И если ленинградскому СКА, который был бронзовым призёром высшей лиги, лететь 5 : 4, было бы не стыдно, то команде, которая лишь в прошлом сезоне выиграла первую лигу, проигрывать было зазорно.

- Мужики! - Я вошёл в раздевалку, с трудом сдерживая, кипящую внутри злость. – Я место одно в Череповце узнал, водки хоть залейся, три рубля ведро. Шашлык - почти даром. А женщины, какие туда заглядывают, сиськи – во! Как арбузы.

- Чё правда? – Заулыбались некоторые игроки команды. – Три рубля ведро?

- Нет, два девяносто, а иногда и два восемьдесят пять, - у меня непроизвольно сжались кулаки. – Ну, двинули гуливанить? На что нам эта игра сдалась? Прилепский в больнице, Виталич из номера выйти не смог, ослаб после ночной вечеринки, больше полкоманды пиваса прямо в день игры насосалось! Мы же эти, гроза авторитетов! Бронзового призёра бахнули, а команде первой лиги сливаем! Если бы у «паровозов» было бы побольше мастерства, то они бы нам не пять забили, а пятнадцать!

- Ты бы это, не выступал! – Поднялся со своего места капитан Лёша Мишин. – Ты в команде на птичьих правах, ты вообще никто!

- Пока я на этот кубок Гагарина и Белова заявлен, пока я со своими пионерами команду тяну, и все четыре шайбы сделали мы, то я тут кто! – Я вынул первую попавшуюся мне запасную клюшку и херакнул её о стену, после чего деревянные осколки разлетелись по всей раздевалке. – Эту игру я не позволю отдать! А дальше хоть прямо на льду закусывайте, но без меня. Кто не согласен, подходи по одному, въ…бу!

- Чё сейчас конкретно предлагаешь? – Спросил со своего места Коноваленко.

- У тебя, Сергеич, я вижу, рука немного болит, - я посмотрел исподлобья на нашего прославленного голкипера, от которого несло перегаром метра на два. – Отдай шлем Минееву, пусть он третий период поиграет. Далее, за порядком смен буду следить лично! Мы с пионерами играем через смену. Две пары защитников грают, как играли, всё равно других нет. Ещё две пятёрки сформируйте сами, ваша задача - тридцать секунд отстоять в защите, выбросить шайбу из зоны и катить на скамейку. Да, и кому совсем хреново, лучше сидите здесь. Всё пропью, оставлю клюшку, буду девок шевелить, - пробормотал я и потопал обратно на лёд, потому что в раздевалке от перегара нечем было дышать.

Третий период с московским «Локомотивом» начали здорово. Не знаю, то ли до мужиков дошло, что с «керогазом» они перегнули палку, то ли просто железнодорожники просели по физике. Ведь команда у москвичей была достаточно возрастная. И когда я выходил на площадку с Ковиным и Скворцовым, мы по минуте катали «Локомотив» в их зоне защиты. К сожалению, сравнять счёт удалось лишь к десятой минуте. Вова Ковин набросил на ворота, а я подставил под шайбу свою длиннющую клюшку.

- Живые ещё мужики? – Спросил я своих «пионеров», когда в третьем периоде шла смена ворот.

- Тяжело, - признался Сашка Скворцов. – Почти со льда не уходим.

- Понял, - кивнул я и поехал к скамейке запасных, где сидела угрюмая и хмельная команда. – Лёша Мишин и Толя Фролов пошли, пусть «пионеры» отдохнут.

- А я? – Спросил центральный нападающий первой тройки Саша Федотов.

- Отдыхай, набирайся сил, - махнул я рукой.

- Борзый ты стал, Тафгай, - тихо сказал мне Мишин, когда я покатил в центральный круг вбрасывания.

- Твою работу делаю, капитан, после этой игры слова больше никому не скажу, - ответил я на напрасный упрёк и встал на точку.