Тафгай.

- Опа! – гаркнул он, как донской казак в шароварах. Развёл руки в стороны, раза три стукнул в потрескавшийся асфальт каблуками и проорал, - синий инеи лег на првовода-а-а!

После чего был пойман мной за рукав в последний момент перед соприкосновением со штукатуреной стеной кирпичного жилого дома. Я резко выдохнул, как делал это раньше перед употреблением горькой водки, взвалил физорга на второе пока не больное плечо и понёс в подъезд и дальше, вверх по лестнице.

- Хосподи, - всплеснула руками жена героического организатора заводской физкультуры. – Это чего же он так надрался?

- В кои-то веки выиграл кубок за первое общекомандное место в «Спартакиаде», - я прислонил уже в прихожей Самсонова к вешалке.

- А где же кубок? – Подозрительно посмотрела на меня Светкина мама.

Кстати, сама Света тут же выбежала в стареньком цветастом халатике с книжкой в руках и украдкой показала мне язык. «Красное и белое» - прочитал я название этого литературного произведения, в котором, наверное, писали про московский «Спартак».

- Кубок? – Задумался я на мгновение, и вспомнил, что именно в него Самсонов сначала налил пиво, которое все отказались пить, а затем кто-то ещё настряхивал пепел от сигарет и набросал окурков. Поэтому жестяное изделие осталось там, в раздевалке, в одном из одёжных ящиков. – Кубок завтра я сам на завод принесу. Поставим его в профкоме на почётное место, чтобы все видели и гордились.

- Ку-бок не по-те-ря-й, - чётко по слогам проговорил физорг Олег Палыч, глядя на меня одним немного протрезвевшим глазом.

***

Вторую ночь подряд снова не спалось. Я мучился в поисках смысла жизни, и пытался разглядеть будущее, которое меня ожидало за первым же углом. При этом сначала изделие номер два я протестировал на Нюрке, именно за неё проголосовала первичная комсомольская организация женской комнаты в общаге. Затем насадил Лариску, и не забыл после успокоить перед сном и Нельку. А вот с тем - куда деть последний резиновый колпачок, вышла заминка.

- Делайте, что хотите, - недовольно засопела Нюра, отвернувшись лицом к стене, на которой был наклеен плакат актёра Родиона Нахапетова.

«Суй в карман, пошли домой, я тебе не семижильный», - высказался голос в голове, с которым я уже постепенно начал находить общий язык.

- Оставлю на память, - я сунул презерватив из толстенной советской резины в карман брюк висевших на стуле и первым делом натянул трусы.

- Стоять! – Вскочила с кровати Танька. – Давай в последний раз меня.

- Как же Вася? – Хором спросили Лариска и Нелька.

- А он пусть сначала предложение сделает, - выкрутилась Татьяна, снимая с себя последнее, что на ней было, а именно трусики.

- Засади ей как следует, чтоб не зазнавалась, - пробурчала Нюрка.

«Домой, домой, домой», - забубнил голос в голове.

«Теперь уже поздно, обидятся», - ответил я.

Не знаю, как они с Василием накануне днём стыковались, но на мне Танька прыгала как ненормальная, как будто месяц ей никто не шлифовал глухое отверстие. Что было совсем не так, ведь прошлой ночью это делал я. А за качество своей работы я привык отвечать. И вдруг пока Татьяна тихо рычала, как голодная самка, с кровати напротив захныкала Нюра.

- Да что опять не так? – Не выдержал я.

- Он нас девчонки скоро бросит, - всхлипнула девушка. – Я прямо чувствую, что Ваню мы больше не увидим.

Тут повскакивали со своих кроватей Лариса и Неля и принялись утешать подругу. Тот факт, что в метре от них мы с Танькой пытаемся достичь некого вдохновенного состояния, их не волновало. Всё потому что привыкли, да и девки, чего греха таить – бесстыжие.

- Признавайся, - потребовала Лариска, - что удумал? У нас Нюрка, как Вольф Мессинг, всё что не скажет, всё сбывается.

- Да-а, да-а, да-а, - подтвердила слова соседки по комнате, прыгая на мне Танька, колыхая голой грудью перед лицом.

- Завтра, сначала одно дело сделаю, а потом заявление напишу, - признался я, ведь глупо было отпираться от Мессинга. – Поеду в Челябинск за «Трактор» играть.

- Трактористом что ли работать хочешь? – Смахнула слёзы Нюрка-предсказательница. – Зачем же уезжать так далеко? У нас здесь свои колхозы есть.

- Да-а-а, о-о-о, - наконец допрыгалась на моём рабочем инструменте Татьяна и сползла на бок.

- Посмотрим, - я встал с кровати. – Мне ещё две недели отрабатывать придётся по закону – это раз. В школе нужно бы за восьмой класс экзамены сдать – это два. Так что ещё встретимся – это три.