Выброшенный в другой мир — книга первая

После того как гости поели, а он для приличия посидел с ними за столом, Сергей пригласил посланника в свои комнаты, куда чуть позже привёл Альду с Лани. Недолго поговорили на разные темы, а Лани по просьбе Сергея взяла гитару и спела «Голубку». Он перевёл эту песню, но перевод получился нескладным, поэтому сестра пела на русском. Вскоре граф попрощался с девушками и в сопровождении хозяина направился к карете.

– Счастливый вы человек, герцог, – на прощание сказал он. – Ваша сестра – настоящее золото. Она не просто красива, у неё твёрдый независимый характер. А от вашей жены я убежал. Ещё немного, и она разбила бы мне сердце. Она слишком сильно действует на мужчин, и теперь я понимаю, почему молодой Сандор потерял те остатки ума, какие у него были. Через пару декад я пошлю в Барни гонца с отчётом. К вам будет просьба к его приезду нарисовать для нашего принца портрет вашей сестры. Сделаете? Он очень просил.

– Ну вот ты и невеста! – сказал Сергей Лани, вернувшись в гостиную, после того как проводил посланника.

– Ты отдаёшь меня за этого старика? – закричала девочка. – То-то он осматривал меня, как кобылу на рынке!

– Ой, не могу! – захохотал брат и упал на диван. – Убила на фиг!

– Напугал меня, а сам ржёт! – возмущённо пожаловалась Лани Альде. – Сейчас как стукну!

– Он не может говорить, – сказала Альда, уводя девочку в спальню. – Это нервное, помнишь, у меня было в коридоре? Пусть отсмеётся, потом всё расскажет.

– Значит, принц Барни, – задумалась Лани, когда брат пересказал рассказ посланника. – Портрет нарисовать можно, но тогда нужно потребовать, чтобы он прислал свой. А то получается, что он должен решать, подхожу я ему или нет, а я вообще ничего не решаю!

– А здесь есть художники? – спросил Сергей. – Я нигде не видел портретов.

– Должны быть, – сказала Альда. – Прикажи управляющему, пусть поищет.

На следующий день Дорн сообщил, что во дворец прибыли художники и ждут милорда герцога.

– А почему во множественном числе? – спросил он. – Я просил найти одного.

– Я не разбираюсь в этом деле, – признался управляющий. – Рисовать ведь можно по-разному. Пусть каждый нарисует, а вы выберете лучший рисунок.

Художников было трое: двое пожилых и один лет шестнадцати.

– Мне нужен портрет сестры, – сказал им Сергей. – Сходство обязательно, но его мало. Желательно передать на холсте её характер. Уделите основное внимание лицу, детали одежды можно не вырисовывать. Нарисуете все, и работу я оплачу всем, но за то, что понравится, заплачу больше и дам дополнительные заказы.

Рисовали они три дня, заставив непоседливую Лани изрядно помучиться. Сергею понравились все три работы. Юноша, в соответствии с желанием герцога, не вырисовывал платье, а Лани у него получилась как живая, такая же озорная и нетерпеливая, как в жизни. Второй портрет поражал сходством и качеством прорисовки деталей, но на нём была нарисована скучающая на стуле сестра. А вот третий Сергея поразил. С картины на него с любовью и любопытством смотрели живые глаза сестры, умные и немного печальные.

– Как вам это удалось? – спросил он, решив, что никому не отдаст этот портрет.

– Опыт, – ответил довольный художник. – Позирование – скучное занятие, поэтому нужно смотреть человека в жизни. За три дня были моменты, когда ваша сестра раскрывалась, показывая глубину своей натуры, а не просто отдельные её качества. Уметь такое подметить, сохранить в памяти и перенести на холст – это и есть истинное мастерство!

– У меня к вам заказ – нарисовать мою жену, – сказал Сергей. – Остальные работы немного хуже, но тоже понравились, поэтому я вас не обижу.

– Мне нужно срочно увидеть папашу Граха, – сказал невзрачный мужчина приказчику в лавке, торгующей товарами империи. – Дело касается Дюже.

– Подожди, сейчас передам, – отозвался приказчик, – и проследи за товаром, пока я отлучусь.

Он ненадолго вышел, а когда вернулся, откинул прилавок и пропустил посетителя в соседнюю комнату. Там его встретил крепкий мужчина с помеченным шрамами лицом.

– Выкладывай всё на стол, Барни, – сказал он, – потом заберёшь. И нечего кривить морду, ты знаешь порядки не хуже меня.

Тот, кого назвали Барни, выложил на стол два ножа.

– Больше ничего нет, – насмешливо сказал он. – Можешь проверить, Меченный.

Мужчина со шрамами молча открыл ему дверь. За ней была большая, похожая на кабинет комната. За столом в её конце сидел сам Грах, а возле двери стояли стулья. На один из них Барни сел, не дожидаясь приглашения.

– Ты пришёл ко мне отдохнуть? – спросил глава гильдии убийц Ордага.

– У меня есть что сказать о Дюже, – ответил Барни, – но я хочу, чтобы один приговор был за мной.

– Если скажешь важное, так и будет, – согласился Грах. – Начинай.

– Недавно я видел Гадюку-Эмму, – сказал Барни. – Она меня не заметила, и я смог проследить, где она остановилась.

– И где же?

– На постоялом дворе «Караван».

– Ты сделал своё дело, если там Эмма, один приговор твой.

Через час к хозяину постоялого двора «Караван» толстяку Рокли подошли двое.

– Нам надо поговорить, – обратился к нему один из них.

При взгляде на говорившего Рокли прошиб холодный пот. Все хозяева трактиров и постоялых дворов из тех, кто вёл своё дело достаточно долго, знали в лицо многих заправил городского дна.

– Я постараюсь угодить вам, господин! – справившись с испугом, ответил он. – Какая во мне нужда у гильдии?

– У вас остановилась красивая молодая женщина. Я не знаю, как она себя назвала и есть ли с ней спутники, но мне нужно её увидеть.

– Есть такая, – подтвердил хозяин. – Назвалась Галой Мерхольм. Молодая и красивая, как вы и говорили. Приехала по торговым делам из Барни. Спутников с ней не было, а сама сейчас в номере. Позвать?

– Нет, благодарю, мы сами. Какой у неё номер? Пятый? Надеюсь, что, пока мы беседуем, вы посидите на этом стуле. Всего хорошего.

Они поднялись по лестнице и подошли к пятому номеру.

– Дверь закрыта изнутри, – шепнул тот, кто был ниже ростом. – Используем служанку?

– Нет, поступим по-другому, – ответил высокий. – Приготовь ножи.

Он постучал в дверь и сказал:

– Открой, Эмма, это Альбер. Есть важный разговор.

– Входите, – услышали они из-за двери женский голос, – только держите руки на виду и не делайте резких движений.

Первым вошёл низкий и отступил в сторону, пропуская напарника. Женщина стояла у окна и держала в руках взведённый арбалет.

– Привет, Эмма, – спокойно сказал высокий, словно не замечая направленного на него оружия. – Болт, конечно, отравлен?

– Что вам от меня нужно? – спросила женщина. – Говорите и проваливайте.

– Тебя послали за головой герцога, или заказали кого-то из его женщин?

– Вам-то какое дело?

– Это наш город, а за денежные заказы положено платить гильдии.

– Когда сделаю работу, я заплачу, – согласилась Эмма. – Это всё?

– Теперь всё! – сказал высокий и бросился на пол.

Она успела выстрелить, после чего со слабым криком упала на спину.

– Быстрая! – сказал он, поднялся с пола и выдернул из спинки стула застрявший в ней болт. – Гадюка, и все замашки гадючьи. Не удивлюсь, если она и между ног прятала отравленный шип.

– От одного ножа смогла уйти! – удивлённо сказал низкий. – Заматываем её в ковёр.

– Погоди! – остановил его высокий, порылся в дорожной сумке и вынул из неё два кошелька с золотом. – Ни к чему это здесь оставлять.

– Завтра войдём в столицу, – сказал Мехал собранным в его шатре генералам. – Сколько солдат удалось вооружить?

– Неплохо вооружили пять тысяч, – ответил генерал Торес. – Ещё тысячу не разоружил Аликсан и две тысячи забрали из Борска, так что имеем восемь тысяч готовых к бою солдат. Доспехи, правда, есть не у всех. У остальные только ножи.