Страница 57 из 154
— Значит, маг, — довольно усмехнулся я.
— Мужик, в тебе заразы на троих! Ты как жив ещё вообще?! — недоверчиво воскликнул он, со страхом смотря на меня.
— Всё пущено на благое дело, — произнёс я, сгибая руку и демонстрируя бицепс.
— Как будто оно того стоит, — фыркнул парень. И, сделав резкий шаг вперёд, протянул руку и представился: — Мартин.
— Бьерн, — ответил я, аккуратно пожимая ладонь.
— Элеонора, — раздался рядом звонкий голос девушки, про которую я умудрился забыть.
— Почту за честь быть знакомым с вами, леди, — поклонился девушке студент, прижимая руку к сердцу. А после, повернувшись ко мне, попросил: — Покажи, где тут родник, пожалуйста. Мне нужно напоить лошадь. Вы же собираетесь в путь?
— Пойдём, — только и вздохнул я.
Похоже, этот парень везде своим станет, раз даже девушка, хоть и демонстративно фыркает, но его восхищённые взгляды ей явно приятны. Так что, пока она седлала Колючку, попросив меня помочь с тяжёлым седлом, парень успел напоить лошадь, наполнить фляги и просто отдохнуть несколько минут, сидя на траве. Но, всё же, в итоге мы пустились в путь уже втроём.
— Как так получилось, что такое количество скверны не имеет внешних мутаций? — раздался вопрос, не успели мы пройти и километра.
— Везение. Я оказался заражён при травме и воздействие сложилось с заживляющим зельем. А дальше я много тренировался, скверна адаптировалась и к восстановлению, подключилось физическое усиление. Я сжигаю все излишки с относительной пользой для себя.
— Ну да, массы тела много, но всё равно это уже за гранью срыва. Ты должен был давно потерять разум, — продолжал допытываться парень.
— Терял, — пожал я плечами. — Просто нашлось, кому меня остановить.
— Удивительный случай! — азартно всплеснув руками, воскликнул Мартин. — Я встречал гвардейцев, проходящих курс зелий после отката, но там даже на пике формы и близко не было твоих объёмов заражения, а уже наблюдались изменения в поведении!
— Ну пугай девушку, — вздохнул я, отметив брошенный её на меня взгляд.
— Ой, простите! — повернувшись к ней, горячо произнёс рыжий. — Но это действительно необычно! Странные сны, повышенная тревожность, вспыльчивость неизбежно должны были начаться.
— Хватит, — жёстко произнёс я.
— Да нет, пусть продолжает. И чем это должно в итоге грозить? — прищурилась аристократка.
— Если срываются, то убегают ближе к скверне, попутно сходят с ума. Но чаще, всё же, просто позволяют запереть себя в каком-нибудь крепком подвале и там, потихоньку, очищаются. В любом случае, после отката требуется довольно дорогое лечение. А в запущенных случаях человек и вовсе превращается в развалину.
— А в таком? — кивнула она на меня.
— Тут вообще нельзя до конца выводить заразу, а если и получится, то жить нормально он уже и не сможет, да и недолго это будет.
— Всё сказал? — зло сплюнул слова я, пытаясь задавить подступающее бешенство.
Рука до дрожи стиснула посох, очень хотелось пустить его по назначению. Одного удара хватит, чтобы снести рыжего парня с коня, оставив хрипящий кровью изломанный кусок мяса валяться на дороге. Изнутри пошло тёплое ощущение мощи, готовой сокрушить любого врага.
— Хватит ругаться! — раздался уверенный приказ.
— Иначе что? — поднял я глаза на эту жалкую соплю, которая думает, что смеет приказывать Мне!
— Нора, беги! — раздался крик парня, а мне в лицо полетела фляга.
Флягу я поймал. И повернулся к рыжему парню, пытающемуся меня оттеснить лошадью.
— Да беги же, дура!!! — продолжал надрываться Мартин, выхватив нож и взмахивая у меня перед лицом.
Бесит. Взмах левой и, поймав его за руку, я вырвал тело из седла, бросив на дорогу перед собой, отбросив нож в другую сторону. А после наступил на грудь, став медленно усиливать нажатие, азартно предвкушая хруст костей.
Он схватил меня за ногу, пытаясь убрать её с груди, выпучил на меня безумные испуганные глаза. Но ему повезло, я сдвинулся в сторону, спасаясь от пытающейся сбить меня лошадью дуры.
Усмехнувшись, я взмахнул рукой, подхватывая её за живот, и брюнетка вылетела из седла, потеряв один сапог, оставшийся в стремени. Рухнула рядом с рыжим, свернувшись калачиком на земле, безмолвно разевая губы и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.
Я стоял, смотря на червей, копошащихся на земле. Презрительно сжал губы, сплюнул, развернулся и побежал. Всё быстрее и быстрее, не сдерживая силу, пытаясь выплеснуть движением жажду битвы и ярость.
Отпускать меня начало уже на полпути к деревне. А увидев небольшую речку, влетел в неё и рухнул в мелкие воды, тяжело и хрипло дыша.
— Да что же такое-то?! — выкрикнул я в небо, как только немного отдышался. — Я же их чуть не порешил. Просто так.
Зашипев, перевернулся и, вдохнув, погрузил голову в воду. Охладив голову пару минут, вылез на берег и лёг на траву. Душу рвали на части стыд, бешенство и страх. Я мало общаюсь с людьми, особенно с посторонними. А деревенские, оказывается, прекрасно знают, как разговаривать с такими, как я.
Не замечал, точнее, не обращал внимания. Но даже дежурные на воротах, независимо от того, солдаты или просто местные парни, разговаривают со мной подчёркнуто вежливо и спокойно. Наверное, так с психами в психушке общаются. Не был, не знаю. Но было бы логично.
Ещё раз выполнив нехитрую дыхательную гимнастику, я перевёл взгляд на ноги, где болтались обрывки моих тренировочных лёгких сапог. Забега они не выдержали. Сняв остатки, я критично осмотрел бывшую обувку, но выкидывать не стал. Починить будет дешевле покупки новых.
Выпил воды и, наполнив флягу, побежал дальше. Быстро, не пытаясь сдерживаться, так что через несколько часов впереди показалась стена деревни. Сбросив скорость, пошёл спокойным шагом, предчувствуя неудобные дурацкие вопросы, на которые сейчас совершенно не хотелось отвечать.
Но мне повезло, на воротах стоял Натан. Встретив мой злой взгляд и пройдясь глазами по разрубленной щеке и виднеющиеся в вырезе рубахи шрамам, он открыл створку и осторожно произнёс:
— Покажись магистру, как отдохнёшь.
Благодарно кивнув, я прошёл внутрь. Через минуту оказался дома и упорно смывал с себя грязь и пот, в душе. Под холодной водой из колодца, ничего толком не ототрёшь, а тут у меня и мыло есть. Вымывшись, в свежей, чистой одежде я сидел и пил чай, постукивая пальцами по столу.
В голове проносились разные мысли, преимущественно тяжёлые. Грызли переживания об оставленных на тракте людях, но, если точно помню, тяжёлых повреждений я никому не нанёс. Справятся.