Хитросплетения

Вы очаровательны, и Вас нельзя не любить. Полагаю, Вы не могли не заметить моего искреннего интереса к Вашей персоне в день нашей первой встречи. Но обстоятельства сложились так, что мы с Вами не смогли узнать друг друга лучше – мне пришлось исчезнуть. Я надеюсь, что Вы позволите восполнить этот пробел в течение ближайшего года.

Со своей стороны, я обещаю, что буду любить Вас так, как положено любить жену и королеву. Обещаю быть Вам верным мужем и покорным подданным. Я клянусь, что навсегда останусь за Вашей спиной, тем самым не разжигая противоречивые настроения в королевстве. Я клянусь, что никогда не попрекну Вас чувствами и не дам повода усомниться в моей честности по отношению к Вам.

С искренней преданностью Вам и Вашему трону, граф Г.»

Наследница захватила большой глоток воздуха ртом. Сердце взорвалось. «Он не понимает! Не понимает… Как же так?» – мысленно поразилась Ирена и стала нервно расхаживать по кабинету.

В приёмной стукнула дверь, раздались шаги Джерома. Через секунду он оказался рядом. Бросив лишь мимолётный взгляд на лицо подруги, страж понял, что случилось что-то неприятное.

– Ирен?

– На, прочти, – не здороваясь, девушка протянула названому брату письмо Генуэзского и отвернулась.

Остин Вендер принял листок, пробежал по нему глазами. Кровь отлила от его щёк. Подняв взор на принцессу, которая уже стояла у окна, за спинкой своего большого кресла, рыцарь прищурился:

– Что думаешь отвечать?

– Что я могу ему сказать? – глухо отозвалась Дочь Англии, глядя в парк через тонкий тюль на окне. – Ты же видишь: он желает быть мужем. Он против фикции.

Остин Вендер положил письмо на стол, обошёл мебель и приблизился к названой сестре.

– Послушай, Ирен… Это не самый плохой вариант, на самом деле… – попытался успокоить наследницу фаворит, помня просьбу её отца.

Но она отрицательно закачала головой, голос сорвался:

– Он – Валуа. Валуа! Как ты не понимаешь?!

«Я тоже частично Валуа, и что?» – так и подмывал воскликнуть внутренний голос, но молодой человек сдержался. Рыцарь затронул плечо наследницы, она тяжело вздохнула. Виконт Родберри взял со стола письмо Генуэзского, смял его и вышел в приёмную. Там он поднёс бумагу к ближайшей свечке, подпалил и кинул в камин догорать.

Вернувшись, Джером подступил к Ирене:

– Письмо сжёг. Ответь мне, родная, что тебя больше пугает: проклятье или близость с графом?

Наследница развернулась. Глаза её метали молнии, голос прозвучал слишком резко для привычного тона общения с названым братом:

– Против Генуэзского как мужчины я ничего не имею! Он не вызывает во мне отвращения, он мил и обходителен, но он – ВАЛУА! Причём ровно настолько, насколько и я.

Принцесса обошла друга, покинув узкое пространство за столом, и стала измерять кабинет шагами. Виконт Родберри развернул корпус, наблюдая за нервными движениями наследницы.

– То есть, не будь он Валуа, ты согласилась бы стать его женой без фикции?

– Куда мне деваться-то? – развела руками Ирена. – Всё равно рано или поздно замуж идти. Даже мои рыцари уже давно это поняли и прямым текстом просят поскорее выбрать супруга, чтобы избежать войны в королевстве. Парламент всё равно будет стоять на своём. Искать жениха в Европе сейчас слишком опасно, нам достаточно брака Анж, а Франция не уймётся, пока я не достанусь кому-нибудь!

Ирена злобно сверкнула глазами в сторону юга.

– Мои чувства к Джону готовы вот-вот выплеснуться, и уже не всегда получается сдерживать себя… А подставить под удар любимого я не могу. Это слишком опасная игра: холостой герцог рядом с незамужней наследницей. И, кажется… – девушка остановилась, обратив лицо к брату, – кажется, граф понимает, чем чревато его согласие принять титул Корнуоллского и стать женихом принцессы Уэльской.

– Его уже пытались убить не один раз, – напомнил Остин Вендер.

– Вот именно. Он смотрел в глаза смерти и знает, каково это… – Ирена прошла до стула, на котором обычно сидели посетители, и опустилась на него, соединив ладошки у лица. – Зачем он добровольно приносит себя в жертву? Эта слишком опасно для него.

– Из всех пэров он всё-таки по рождению ближе всего к Генри VIII, – заметил Джером. – Первенство Ричарда Коста, лорда Бредфорда и его право на твою руку никто из герцогов не сможет оспорить. Даже Райт, несмотря на законнорожденность предков. Тем более что мать наместника – французская принцесса, чем не могут похвастаться другие пэры.

– Я это понимаю не хуже тебя… – простонала наследница, откинувшись на спинку и бессильно опустив руки на колени. – Ему не конкурент ни Ландешот, ни Джинджеффер э Лот в этом отношении… И парламент ничего не посмеет сказать против… А ещё он наполовину француз, и Людовик с кардиналом этого изменить не смогут никогда. Но недруги и советник…

Ирена подняла лучистый взор на друга и брата. Джером подошёл к ней, присел на корточки, звякнув шпагой и шпорами об пол, взял руки наследницы в свои ладони.

– Родная, давай не будем рисовать проблемы там, где они ещё не возникли. Если ты боишься за безопасность графа, то этим займёмся и мы, и Ландешот. Он будет жить. К тому же пока он губернатор Генуи, в Виндзоре ему появляться придётся нечасто.

– Понимаю, – грустно улыбнулась девушка. – Задача лорда Бредфорда проста: сделать меня беременной после свадьбы и сразу вернуться на континент, чтобы не мелькать перед глазами придворных… Пока жив отец, в Англии ему бывать не обязательно. Только откуда он знает про Джона?..

Ирена отвела взор, снова повернув голову в сторону окна. Джером не отпустил её ладоней.

– Неважно, откуда. Важно, чтобы три пэра не перессорились…

– Я не хочу рожать от графа, – упрямо повторила принцесса и снова посмотрела в лицо брата. – Понимаешь – не хочу!

– Послушай, – поглаживая девушку по руке, вкрадчиво произнёс Остин Вендер, – если дело только в этом, то, быть может, ты попробуешь поговорить с ним… Он взрослый мужчина и должен понять…

– Даже если поймёт, то что? – повысила тон наследница. – Ты же читал письмо – он не произнесёт слов клятвы впустую! Если мы встанем с ним у одного алтаря, то будем настоящими мужем и женой. И ни я, ни он не пойдём против обещаний, мы оба это знаем! Я его поняла, как самоё себя, когда в глаза ему смотрела! Долг для нас выше всего земного.

– Я уже говорил тебе, что можно исполнять супружеский долг так, чтобы не было потомства, – напомнил Остин Вендер. – Не думаю, что такой мужчина, как граф, не искушён в подобных вопросах.

Ирена покачала головой:

– Ты путаешь, брат… В нашем случае супружеский долг переплетается ещё и с королевским. Или брак, или фикция. Третьего не дано. Мы женимся не ради утех.

Виконт Родберри прикрыл ресницы, его губы зашевелились, но слова так и остались беззвучными. Мужчина поднялся на ноги.

– Напиши ему ответ. Поговорите об этом. Он поймёт.

– Он, может быть, и поймёт… – проворчала Ирена. – Но ещё надо убедить отца, что лорд Бредфорд должен оставаться в Генуе, брак должен быть заключён только по доверенности, а потомства ожидать от него не придётся…

Фридрих замахнулся. Его богатырская сила всегда вызывала умиление у дам Пруссии – славянские корни принца давали о себе знать. Топорик прилетел точно в цель. Ахи и аплодисменты стали молодому мужчине наградой. Сверкнув голубыми глазами, принц взял кинжал и отправил его туда же. Надо ли говорить, что остриё вошло в дерево чётко рядом с топором?

Август уверенной походкой, немного размашисто, подошёл к мишени и, вынув клинок, деловито его осмотрел:

– Да, обыграть в метании моего брата невозможно.

Фридрих ослепительно улыбнулся. Наследник отошёл на три шага и, не глядя, бросил кинжал назад через плечо – мало кто заметил, что тот вонзился в мишень чуть выше древка топорика. Все лица были повёрнуты в сторону младшего Гогенцоллерна.

– И готов заниматься этим бесконечно.

– Государственные дела ложатся на твои плечи, брат, – отпивая коньяк из фляжки, ответил Фридрих. – А я лучше займусь военными.