Хитросплетения

– Что тебя пугает? – прошептал Райт.

Ирена медленно покачала головой. Её локоны скользнули по пальцам Дважды герцога, разливая по его телу приятное тепло.

– Не знаю… Он другой, он не такой, как привычные мне люди. Он какой-то неземной, что ли… И… – девушка обернулась. Её юбки скользнули по сапогам любимого – так близко они стояли. Мужчина отступил на полшага, следуя своей природной тактичности. – Предчувствие у меня нехорошее, Джон.

– У меня тоже… – признался рыцарь.

Едва на Виндзор спустился вечер, Ричард Благостный и Вильям Клиффорд уединились за шахматной доской в личном кабинете короля. Разговор незаметно повернулся к вопросу о браке наследницы. Убирая с доски фигурку слона и продвигая своего белого ферзя ближе к краю монарха, Дешторнак проговорил:

– Скажи мне, Величество, ты окончательно решил отдать руку дочери Генуэзскому?

Тюдор пошевелил бровями, обдумывая то ли ответ, то ли свой ход, и довольно твёрдо произнёс:

– Решил. И лучше варианта всё равно не найти.

– Остин Вендер на твоей стороне? – откинувшись на спинку стула и сложив руки на животе, спросил премьер.

Король поднял на друга взгляд и осторожно произнёс:

– Да. А ты?

– Да куда ж я денусь-то? – проворчал Клиффорд. – Но как ты собираешься это обыграть? Просто граф не может стать мужем королевы-консорта. Даже граф дважды королевской крови.

– Я знаю, и поэтому думаю присвоить ему герцогский титул…

– Норфолк?

– Нет, Корнуолл.

Брови Дешторнака полезли на лоб:

– Как? Этот титул неотъемлем от короны!

– Всё верно: став мужем королевы, он оставит его в короне. Но герцогом Ричард Кост станет ещё до свадьбы – сразу после объявления о помолвке с принцессой.

Дешторнак нахмурился. Тюдор внимательно следил за реакцией друга и, наконец, спросил:

– Тебе не нравится эта идея?

– Мне не может не нравиться идея бракосочетания наследницы так же, как не может не нравиться кандидатура Генуэзского на роль мужа крестницы, потому что так решил ты, – несколько нервозно ответил Дешторнак, ёрзая на стуле, и вдруг, когда король занёс руку над чёрным конём, выпалил: – Но она его не любит!

– «Не любит»?! – ладонь монарха остановилась, повиснув в воздухе, седеющие брови снова зашевелились. – О какой любви может идти речь, если мы говорим о королевском долге?

Клиффорд сложил руки в замок и тихо ответил:

– О такой. Марию-Луизу вспомни.

– Помню я её, – резко бросил король, так и не сделав хода, и тоже откинулся на спинку. – Как тут забудешь, когда живое напоминание каждый день ходит у меня перед глазами?

Руки графа легли на колени, тело наклонилось вперёд:

– Вот и не дави на неё, – тихо, но твёрдо произнёс Дешторнак. – Иначе напугаешь.

Ричард Благостный прищурился:

– Вильям…

Премьер-министр снова откинулся назад, и, перебирая сухими пальцами невидимые нити, продолжил озвучивать свои мысли:

– Искра! Понимаешь – искра должна быть меж ними! Я помню, как искрило меж тобой и твоей супругой с первого дня знакомства! Притяжение – это основа брака.

– «Искра», – проворчал Тюдор, спрятав взгляд. – Почему её не стало, этой твоей искры? От них по всем признакам, которые появились при первой встрече, должно было так искрить, словно салют запустили!

Тонкие пальцы короля отбарабанили дробь по подлокотнику стула. Дешторнак молча наблюдал за старым другом, ожидая его дальнейших слов. И дождался.

– Я вообще не понимаю, откуда взялась эта леди Мелани Кендбер на его пути?! Где он с ней пересёкся? Что за глупости – взрослый мужчина, а туда же: «Люблю!» Он политик. Он нужен стране, и точка!

– Ричард, ограничивать выбор Ирены нельзя одним только графом. Мы должны предложить ей и иные кандидатуры.

– Я думаю над этим, и жду письмо от Генуэзского, – признался король, снова посмотрев в лицо соратника.

– Он обещал дать тебе официальный ответ? – насторожился премьер.

– Нет, – отрицательно качнул головой Тюдор. – Письменный, но неофициальный. Никакой канцелярии. Я жду с письмом леди Нанон.

– И в чём его ответ будет состоять?

– Когда он затребовал у меня разрешения на брак с Кендбер, я предложил ему встать на моё место и попробовать найти себе замену.

– Эта замена тебе нужна только как варианты для Ирены? – догадался Дешторнак. – На деле ты всё равно отдашь её руку наместнику?

– Да, – кивнул король и всё-таки сделал ход конём. – Я очень надеюсь, что, изучив титулы потенциальных женихов, моя девочка поймёт, что стать женой молодого, красивого и умного собственного подданного намного лучше, чем никому не известного иностранного правителя. Шах твоей «королеве», Вилл.

Премьер посмотрел на положение ферзя, поднял взор и покачал головой:

– Это не выбор, а его отсутствие, Ричард.

– Вильям, он должен стать её мужем, и точка! – хлопнул по подлокотнику левой ладошкой Тюдор.

– Предположим, она выбирает его, он становится герцогом Корнуоллским, женихом принцессы Уэльской и мужем королевы-консорта. Но кто сказал, что меж Иреной и наместником возникнет притяжение, что они смогут быть настоящими мужем и женой? Эти двое так похожи, что скорее разглядят друг в друге родню, чем супругов! Если брак не будет консумирован? Это тоже нельзя сбрасывать со счетов, Ричард! Они могут просто не иметь потомства, отказавшись от близких отношений.

Король нахмурился, а премьер продолжал наступление:

– Посуди сам, Величество, если в этом браке не будет детей, то зачем такой брак?

– Вильям, – строго произнёс монарх, – даже если в браке не родятся дети, для Англии это не станет великой проблемой: мы несалическая страна и есть наследники второй очереди. Но после этого союза я смогу со спокойной душой уйти из жизни, зная, что рядом с молодой королевой – умный, верный и надёжный советник.

Премьер насупился, но должен был признать, что монарх прав.

День шестой, 6 июля

Из-за ливневого дождя карета не смогла уехать далеко: дорогу размыло, лошади скользили и отказывались идти.

Разбойники едва сумели добраться до ближайшего кабака, в котором немедленно сняли две комнаты. В одной из них поместили связанную леди Лот, уверяя хозяина, что это их пьяный друг, который безумно устал, поэтому заснул, и ему требуется отдых. Оставив пленницу в деревянном неудобном кресле, сами бандиты разместились в соседней комнате.

Шарлотта Олдерс поняла, что никто не собирается приходить к ней и что-либо объяснять. Оставалось лишь терпеливо ждать решения своей участи.

Дикая гроза за окном и поминутно вспыхивающие молнии дали понять баронессе, что её похитители не сразу сумеют передать заказчику, где она находится. Но, несмотря на все опасения молодой женщины, с первыми лучами солнца в комнате скрипнула дверь, и раздались тяжёлые мужские шаги.

Кто-то вплотную подошёл к леди Лот и довольно бесцеремонно сорвал с её головы креповый мешок.

Женщина непроизвольно издала сдавленный стон, передёрнула правым плечом и, на миг зажмурившись от яркого света, пробивающего в комнату сквозь небольшое окно, тряхнула головой.

Стоящий перед ней Принц опешил: медно-красные крутые локоны рассыпались по плечам баронессы, её светлая кожа с золотыми веснушками отдавала особенной аристократической бледностью, подчёркивая красоту маленьких губ и лёгкую синь на верхних веках.

Леди Лот подняла медно-рыжие ресницы и колко посмотрела на своего мучителя.

Разбойник вздрогнул. Зелёные, цвета молодой листвы, глаза баронессы пронзили его насквозь, и на миг Белисону показалось, что взор женщины непреодолимой силой откинул его к стене – он действительно отступил на шаг.

Шарлотта Олдерс слыла хорошенькой – это известно каждому при дворе. Кроме того, она была молода и прекрасно сложена, сохранив фигуру невинной девушки, поскольку ни одна из её беременностей не продлилась больше четырёх месяцев. Но именно медь в волосах женщины обезоружила бандита – никто не знал, что изворотливый и продажный Принц терял дар речи, когда видел рыжие локоны.