Хитросплетения

– Я никогда не видел Вас такой…

Подобрать слово, чтобы определить, какой именно, он так и не смог.

– Домашней?

– Верно, – улыбнулся мужчина.

Француженка отошла от зеркала и села в своё любимое кресло, продолжая любоваться гостем.

– Я надеюсь, Вы простите мне эту слабость. Иногда так хочется быть просто мадемуазель, а не герцогиней д’Альбре.

– Констанция, – помня просьбу девушки называть её по имени в этом замке, проникновенно произнёс Чарльз, наклонившись вперёд, а рука его отставила бокал с вином на столик, – я давно заметил, что Ваши слуги зовут Вас «мадам[6]». Почему?

– Это для отвода глаз, конечно же, – ответила де Нанон. – Так меня могут воспринимать не той, кто я есть на самом деле.

– При дворе Вас считают женой или вдовой маркиза Суасонского.

– Вот и прекрасно, – улыбнулась девушка.

Тонкая рука скользнула в сторону, перехватив стройную ножку фужера с вином. Ландешот жадно наблюдал, как её губы коснулись края бокала, как напиток заиграл пузырьками. «Надо срочно сослаться на усталость и уйти спать…» – сам себя уговаривал мужчина, понимая, что нахождение в одной комнате с герцогиней не доведёт его до добра.

Давно уже ни к кому его так не тянуло, давно уже ничьи глаза не заставляли его сердце ёкать, давно он не видел в женщине настолько сильного искушения. Но сегодня во время рассказа де Нанон о её пребывании в замке Лот, он впервые забыл о принцессе… Впервые за долгие годы искренне увлёкся другой девицей.

– Расскажите мне о Ваших родителях, герцог, – вдруг попросила д’Альбре и отставила бокал. – Я была мельком знакома лишь с Вашей тётушкой, графиней Дешторнак.

Мысли герцога заработали в ином направлении. Вопрос Констанции отвлёк его от странных желаний, и мужчина, поудобнее усевшись в кресле, начал вещать то, что знал и считал возможным рассказать своей собеседнице.

Ландешот открыл глаза. Два дня, проведённые в замке с француженкой показались ему раем. «И почему я раньше не решился на это? Она ведь так очаровательна, а главное – она мне ровня… Король бы позволил. А я стал бы полезен хоть кому-то… – сам с собою размышлял герцог. В том, что де Нанон питает к нему нежные чувства, он уже не сомневался. – Приятно понимать, что ты нужен. Чертовски приятно… Но что мне дать ей взамен? Теперь, когда уже поздно?.. Она сама сказала мне, что ей осталось совсем немного… Как жаль, я бы окунулся в неё, как в омут с головой, если бы она позволила… Пусть даже на время. Жаль».

За окном застучал дождь, медленно переходящий в ливень.

Капли бились в стекло так настойчиво и громко, что Ирена не сразу расслышала звук мужских шагов позади. Обернувшись, она заулыбалась. Перед нею стоял Райт – высокий, сильный и стройный, в мокром плаще, с которого стекала вода.

– Принцесса, можно я немного попорчу королевский паркет? – шутливо спросил Джон, скидывая шляпу на крышку рояля.

Девушка с улыбкой наблюдала за тем, как его пальцы проворно справляются с завязками орденского плаща. Алая ткань опустилась на спинку резного стула.

– Ты прекрасен, – произнесла, наконец, наследница.

– Кто – я? – удивлённо приподнял брови Дважды герцог, приближаясь к возлюбленной и стаскивая с ладоней влажные перчатки, которые тут же легли рядом со шляпой. – Вот такой лохматый, мокрый и пахнущий лошадью?

– А разве мужчина может быть иным? – пожала плечиками Ирена.

Райт присел на край стула, стоящего рядом с наследницей, заглянул в лучистые глаза самого любимого для него цвета – морской волны, и заулыбался. Казалось, взгляд девушки ласкал его нежнее сотни самых изощрённых в плотских утехах любовниц.

Принцесса обожала смотреть, как от зрачка её рыцаря по радужке разбегаются золотые лучики: это происходило, когда Джон улыбался. В такие минуты взгляд его становится неимоверно тёплым.

Молчание длилось бы бесконечно, если бы Райт не вспомнил, что сие неприлично.

– Так тихо. Совсем никого нет рядом…

– Я выгнала фрейлин ещё днём, они надоели мне со своим галдежом.

– А ребята вмиг исчезают, едва я прихожу к тебе… – прошептал Райт. – И всё равно каждый раз кажется, что мы так и не успели о чём-то важном поговорить.

Ирена опустила голову, на миг прикрыв ресницами взгляд. В следующую же секунду она вынула из-за спины огромную книжку и потянула её любимому. Райт взял фолиант, оценив золотые оттиски на обложке. Надписи он не понимал.

– Красиво.

– Это кузина, Елизавета Богемская, прислала. Печатная книга. Из Голландии.

– Что значит «печатная»? – приподнял брови мужчина и открыл издание. – Ооо… Никогда ничего подобного не видел!

– Нравится? – улыбнулась принцесса.

– Да, – ответил герцог и поднял взор на любимую. – Только языка не понимаю.

– Я тоже, – кивнула Ирена, качнув головой, и её светлые локоны заплясали вдоль шеи, отчего у рыцаря на миг остановилось дыхание. – И поэтому я попросила, чтобы для меня сделали такую же, но на английском…

– А что это?

– «Гамлет»… – был ответ. – Тот самый принц Датский…

Райт отложил издание и понимающе качнул головой.

Захотелось взять её за руку – вот просто взять без объяснений причин, без повода! Вспомнив, как в апреле им не хватило встречи в оранжерее, а потом из ниши принцесса быстро убежала догонять тень Генуэзского, Райт поддался чувствам и протянул к ней ладонь.

Пальчики Ирены покорно легли в его руку. Прикосновение обнажённых ладоней было невероятно приятным для обоих, и принцесса с герцогом могли бы просидеть так до утра, не произнося ни слова.

– Знаешь, о чём я думаю? – глядя в чистейшие озёра глаз возлюбленной, спросил мужчина.

Девушка отрицательно качнула головой.

– Что бы ни случилось, мы все должны оставаться союзниками. Ты, Джером, я, Ландешот и… граф.

Ресницы наследницы опустились. Она прекрасно понимала, о каком именно графе изволит говорить её рыцарь.

– С герцогом мы решим, кто где главный, – без тени улыбки произнёс Райт, чем заставил принцессу поднять взор. – И я обещаю, что не подерёмся. Я знаю своё место, а он знает своё. Но и ты поводов не давай ему больше… Как тогда с Эшером получилось.

– Да, на следующий день такая сцена ревности была… – прошептала Ирена, дрогнув ресницами. – Жаль его…

– Он любит тебя…

Джон произнёс эти слова ровным голосом, без тени ревности. Принцесса грустно улыбнулась:

– Ответить ему мне всё равно нечем. Да и нельзя… если бы и хотела.

– А граф? С ним надо сдружиться.

Карие глаза стража пристально смотрели в лицо наследницы, в то время как тёплые пальцы обнимали её ладонь. Тема была Ирене не очень приятна, но она понимала, что избежать разговора о потенциальном женихе не получится.

– Я не хочу замуж за него. Он Валуа. Я не хочу смешивать кровь вторично.

– А если придётся? – грустно глядя на любимую, спросил Райт. – Сможешь ты принять его как должное?

Девушка вздохнула, вынула руку из желанных объятий мужчины, поднялась со стула. Джон тоже встал. Райт взял на себя самую сложную миссию: поговорить с девицей о возможном её скором браке с представителем дома Тюдоров. Её любимый, единственно желанный мужчина на свете – именно он сумел вслух спросить то, говорить о чём не поворачивался язык даже у Джерома.

Принцесса подошла к окошку. Герцог остановился позади неё и поднял правую ладонь, как тогда, на мысе… Раздумья – касаться ли любимой – снова заставили его на некоторое время замереть, но желание взяло верх над разумом. И рука лорда легла на плечо наследницы.

– Сможешь, Ирен?

– Сложный ты задаёшь мне вопрос… – глухо ответила девушка, глядя, как дождь гуляет по парку. – Я ведь не знаю, как это. Знаю только, что должна полностью подчиниться супругу и его желаниям, когда останусь с ним наедине. Это долг, святой долг. Но граф… Я не хочу, чтобы он был мне ближе, чем есть.

6

Во Франции титул «мадам» обычно принадлежал принцессам.