Хитросплетения

– В этот раз ненадолго получилось уснуть, – попытался улыбнуться граф. Девушка остановилась в шаге от брата. – Твой рецепт помог, дорогая кузина. Мне стало легче, едва я излил слова на бумагу.

И, словно фокусник, Генуэзский вынул из рукава свёрнутое в трубочку письмо, обвязанное голубой лентой.

– Это для неё? – повела бровями Констанция.

– Да, – кивнул Ричард. – Отдай ей лично в руки, прошу тебя. Это неофициальное письмо. Я не смог писать официально.

– Хорошо, – кивнула одними ресницами герцогиня, принимая свёрток. – Ответ королю тоже готов?

– Да, он на письменном столе, осталось запаковать. Прочтёшь?

– Если ты позволишь, то, пожалуй.

Ричард Кост сделал шаг к документам, разложенным на резной столешнице из красного дерева, откинул ненужное и передал бумаги кузине. Де Нанон взяла листы, внимательно прочла каждый пункт, неустанно двигаясь при этом по комнате. Граф следил за ней взглядом, чувствуя сильнейшее внутреннее напряжение. Дочитав, девушка подняла на кузена взор и кивнула:

– Вы просто гениальны, наместник.

Генуэзский с облегчением выдохнул:

– Твоя похвала дорогого стоит.

Констанция решительно шагнула к Ричарду и подала ему документы:

– При любом раскладе принцесса обретёт в твоём лице хорошего советника и надёжного партнёра. Что бы ни случилось. Запечатывай.

Гремя кастрюлями, Дебора не сразу услышала, как вошёл её наречённый.

– Здравствуй, любовь моя.

– Здравствуй, ангел мой, – отозвалась девушка, обернувшись. – Что с твоим лицом?

Эрик стоял в проёме дверей, по привычке обняв косяки руками, словно повиснув на них. На его физиономии было самое решительное выражение.

– А что с ним не так?

– Что ты задумал? – прищурилась хозяйка «Шоколада», ответив вопросом на вопрос.

– Я договорился с пастором. Через три дня ты станешь моей женой.

– Что?! – округлила глаза Дебора. – Ты в своём уме?

– Более чем, – ответил мужчина. Отпустив, наконец, дверные косяки, он подошёл к возлюбленной, крепко её обнял и прошептал, глядя в лицо: – И только попробуй сказать, что у тебя званый обед или торжественный ужин, свадьбы или похороны! Никаких отговорок я не принимаю!

Глубокий поцелуй стал подтверждением самых серьёзных намерений Вайта.

Открыв глаза, Юджин Олдерс протянул руку и погладил изгибы жены, спящей на боку. Пальцам передалось её тепло. Придвинувшись ближе, мужчина нежно поцеловал любимую в плечико. Леди Лот пошевелилась и открыла глаза.

– С добрым утром, дорогая, – улыбнулся барон.

– С добрым утром, милый…

Протянув к мужу руки, баронесса обвила тонкими пальчиками его шею. Юджин Олдерс крепко прижал жену к себе:

– Так хорошо дома… Когда знаешь, что никто не заглядывает в окна, не подслушивает у каминов, не поджидает на каждом углу…

– Мы не можем жить здесь, – прошептала Шарлотта, не открывая глаз и не размыкая объятий. – Пока не можем…

– Чарли… Это «пока» может продлиться ещё не один год. Такова жизнь, и мы не в силах изменять выбранному курсу и данной клятве.

Баронесса отстранилась, чтобы посмотреть в глаза мужу:

– Я знаю… Но и не собираюсь этого менять.

Юджин прикоснулся ко лбу Шарлотты своим лбом и тихо спросил:

– Сегодня надо вернуться, долгое отсутствие Шервуда будет слишком заметным. Вы поедете назад?

– Вчера немного кружилась голова. Если это повторится, я останусь ненадолго здесь.

Сердце лорда Лот защемило. Погладив супругу по медно-рыжим кудрям, он прошептал:

– Берегите себя и будьте осторожны, Чарли…

Особняк в Лондоне вполне устроил юную графиню и её будущую родственницу.

Баронесса Огл с восхищением осматривала лепнину под потолком, рассуждая, что такие палаты идеально подходят столь утончённой натуре, каковой является графиня Кендбер, но сетуя на пуританское воспитание Рея, которое не позволит ему мириться с подобной роскошью.

– Я выделю Шервуду самую обшарпанную комнату для раздумий над жизнью, – оглядывая великолепную гостиную с камином и роялем, произнесла Мелани. – Пусть сидит там, если ему так хочется посыпать голову пеплом…

Нотариус вынул папку и разложил документы по широкому столу.

– Оформляем сделку? – поднял он взгляд на баронессу как на старшую по возрасту женщину.

– Дорогая? – повернулась к Мелани леди Огл.

– Да, конечно. Я покупаю этот дом, – слишком отрешённо, чтобы можно было поверить в искренность её желаний, ответила юная графиня.

Мужчины уже собрались в дорогу. Шарлотта Олдерс спустилась к ним в домашнем платье. Барон всё понял.

– Простите меня, господа, что заставила ждать, но я не смогу вернуться сегодня в Виндзор, – подойдя к супругу, женщина нежно коснулась его щеки, заглянула в глаза и добавила: – Не сердитесь на меня, милорд. Я присоединюсь к Вам позже.

Лот перехватил тонкое запястье жены. Под ложечкой опять противно засосало.

– Мне не нравится мысль оставлять Вас здесь одну. Мне не нравится, что Вы будете возвращаться без сопровождения.

– Я сообщу Вам голубиной почтой, когда нужно будет меня встретить, хорошо? – улыбнулась Шарлотта.

– Хорошо, – отозвался барон и поцеловал жену в красивый ровный лоб.

Мужчины покинули большой особняк с молчаливыми, если не сказать немыми слугами, и сели верхом. Барон тоскливо оглядел стены дома, ставшего для его семьи крепостью. Райт, заметив настроение родственника, обратился к Олдерсу:

– Милорд, что Вас беспокоит?

– Дурное предчувствие, кузен. Не могу от него отделаться…

– Может быть, отправить небольшой отряд моих рыцарей к леди Лот? Они будут охранять её покой и сопроводят ко двору.

Юджин отрицательно качнул головой и щёлкнул поводом лошади.

– Нет, спасибо, герцог. Сюда пробраться невозможно: высокие глухие стены и спущенные с цепи собаки не пропустят никого. А встречать супругу я поеду сам.

– К Вам герцог Ландешот, – с дрожью в голосе доложил Рассел.

Роквелл поднял голову. Озадаченный взгляд дал понять поверенному, что герцог недоволен сообщением: принимать Чарльза Коста, да ещё и под конец рабочего дня не сулило ничего хорошего. Но визитёр не стал дожидаться приглашения в кабинет, попросту распахнув дверь. Первый пэр прошагал по каменному полу, громко отстукивая каблуками и звеня шпорами. Секретарь попятился и исчез в холле. Роквелл поднялся.

– Что привело Вас ко мне, Ваша Светлость, да ещё в такой час?

– Неотложное и важное дело, – холодно проговорил начальник охраны и остановился напротив советника. – Я желаю пригласить на встречу Филиппа Говарда.

– Кого? – неподдельно удивился Роквелл. – Говарда?!

– Именно так, – спокойно подтвердил свою просьбу капитан-лейтенант. – И я отдаю себе отсчёт в том, что двойной агент в данный момент может быть занят весьма важным политическим делом. Я не тороплю Вас, не требую предоставить мне виконта сию же секунду. Я просто прошу устроить мне с ним встречу.

Роквелл повёл головой, внимательно всматриваясь в глаза Ландешота, вышел из-за стола, заложил руки за спину, сделал несколько шагов в одну сторону, потом в другую, остановился и обратил взор на визитёра.

– Зачем Вам понадобился сын Фицалана, милорд?

– Я не могу ответить на Ваш вопрос.

– А Вы понимаете, Ваша Светлость, что я не могу устроить эту встречу, если не буду уверен в его безопасности? – рявкнул советник, приблизившись к столу.

– Значит, Вы бы предпочли, чтобы я задавал вопросы напрямую графу? – повёл бровями Ландешот.

– Вы всю жизнь будете припоминать мне Фицалана?

– Смею напомнить, герцог, что то дело оказалось первым, которое мне было поручено свернуть, а причастных к нему – прикрыть.

Роквелл опустился на свой стул:

– Присядьте, прошу Вас, милорд, я старый человек и не могу так долго стоять на ногах[4].

– Благодарю, но я предпочту не задерживать Вас, – упрямо ответил первый пэр, прекрасно понимая, что тем самым вводит советника в неловкое положение: как ни крути, по рождению пожилой мужчина не имел права сидеть в присутствии представителя королевского дома.

4

Герцог некоролевской крови не может сидеть в присутствии герцога королевской крови. Ландешоты – признанные потомки Эдмунда Тюдора, герцоги королевской крови. Роквелл, несмотря на возраст, должен стоять в присутствии стоящего Ландешота.