Нобелиат

– Знаю.

– И все же я бы хотел, прежде всего, поговорить о том, что интересует меня.

– Хорошо, если так хочется. Завтра вас повезут в суд и там вынесут решение. Оно не будет жестким. Потому что вы впервые участвовали в таком мероприятии.

– Я не участвовал, я подошел полюбопытствовать.

– Полностью с вами согласен. Но решение будет принимать судья на основе собранных доказательств вашего участия в несанкционированном митинге.

– Таких доказательств не может быть.

– Представьте себя на месте судьи. Все, кого сюда привезли, говорят то же самое. И что ему остается делать?

– Искать доказательства.

– Доказательства вашей причастности уже есть, иначе бы не оказались в камере. Судья прочитает протокол и выяснит, что вы, имярек, вместе с другими участниками несанкционированного мероприятия находились на площади.

– Но это не…

– Стоит ли толочь воду в ступе? Завтра скажете все это судье и выйдете на свободу… Я же о другом…

– О чем же, любопытно? – спросил Крамор.

– Это хорошо, хотя сегодня любопытство привело вас в камеру… О чем может говорить издатель с писателем?

– Да, о чем?

– Конечно, об издании книг.

– А нельзя ли поговорить об этом, например, завтра, когда меня освободят, признав ошибку…

– Можно, – сказал издатель почти с теми же интонациями, что и контролер, – но не нужно. Завтра или послезавтра вы не сможете прочувствовать глубину предложения, которое я сделаю сегодня.

– Вот как?

– Именно так.

– Хорошо, с чего начнем?

– С анализа предшествующих событий, – произнес издатель.

– Это зачем?

– Позже поймете. Итак, не было ли сегодня чего-либо необычного?

– Конечно, я оказался в тюрьме впервые в жизни.

– Во-первых, я имел в виду необычности до митинга. А во-вторых, не пытайтесь ввести меня в заблуждение, вы уже попадали в тюрьму. Вам тогда было семнадцать, что отчасти и спасло от более длительного пребывания там, – сказал издатель.

– Вы знаете такие подробности?

– Да.

– Тогда я отказываюсь от беседы.

– Позвольте полюбопытствовать, почему?

– Вы готовились к встрече, собирали обо мне сведения, – сказал Крамор.

– Да, всегда так делаю перед встречей со своими авторами. Что тут странного… Или вам есть что скрывать?

– Нет, мне нечего скрывать…

– Ну, это тоже не соответствует действительности, но продолжим. Итак, что произошло с вами накануне задержания?

– Да не было ничего необычного, во всяком случае в так называемой материальной реальности… – произнес Крамор.

– А в виртуальной?

– В виртуальной мне приснился странный сон…

– Его содержание?

– Не могу воспроизвести его полностью, но вот конец помню ясно… Я стоял возле какого-то стола, и некто…

– Похожий на судью? – уточнил издатель.

– Возможно, – ответил Крамор, – произнес фразу, смысл которой я не понял, но запомнил.

– И как она звучала?

– Сарра готова изменить…

– У вас есть знакомые по имени Сарра? – спросил издатель.

– Конечно, нет. Именно потому, что фраза не имела ко мне никакого отношения, я ее и запомнил. Сложилось ощущение, что она из чужого сна…

– Это верное ощущение, такое бывает, когда некая нематериальная субстанция, окружающая нас, меняется.

– Это…

– Это предвестник того, что вскоре изменится и реальность, то есть мы сможем увидеть, услышать, пощупать… – сказал собеседник.

– Вы полагаете?

– Да, иначе я бы сюда не пришел.

– Ну, хорошо, хватит ходить вокруг да около. Вы хотите меня издавать?

– Да, если примете мое предложение.

– И что бы вы хотели издать из моих опусов?

– Еще раз повторяю: если вы дадите положительный ответ.

– И все же…

– Из того, что есть – ничего, – произнес посетитель.

– Значит, вы готовы сделать заказ?

– И здесь не угадали.

– Ну, тогда…

– Я буду печатать вас массовыми тиражами и с хорошим гонораром.

– Сие в настоящее время невозможно. До свидания.

– Ну что ж, до свидания, – произнес издатель, поднялся, подошел к дверям и постучал в них ногой. Дверь тотчас открылась, словно охранник ждал сигнала. – Буду печатать вас массовыми тиражами, но через несколько лет, когда станете нобелевским лауреатом, – сказал издатель, и дверь за ним захлопнулась.

Торо родился в одном из родов племени хашей. Это было сорок зим назад. Хаши, как и троглы, считали годы не летами, а зимами. Потому что это самая тяжелая пора для жителей племен, хотя они по-разному переживали ее. Троглы предпочитали зимовать в пещерах, а хаши – в хижинах из хвороста, утепленных соломой.

У Торо было самое обычное детство. Он вместе с другими собирал ягоды и коренья, присматривался к жизни взрослых охотников и рыбаков. Слушал рассказы стариков о том, как они много раз сражались с враждебными племенами, которые пытались вытеснить их с охотничьих угодий.

Однажды произошло событие, которое изменило жизнь не только Торо, но и всего племени.

А было так. Рядом со стойбищем рода хашей приземлилась железная птица.

Все хаши упали ниц и не смели поднять головы. А когда подняли, то увидели, что железная птица улетела, а в стойбище недоставало десятка мальчиков, которым от рождения было по семь зим.

Торо помнит, как его, друга Топо и еще нескольких мальчиков поместили в хижину, стены которой были тверды, как скала, и холодны, как лед. Они догадались, что находятся в чреве страшной птицы. Потом чрево открылось, и высокие люди в черном одеянии, совсем не похожем на шкуры животных, стали вытаскивать их из чрева птицы, потому что сами от страха идти не могли.

Всех поместили в большую клетку, где было много мальчишек из разных племен.

Человек в черном одеянии произнес на разных наречиях, что завтра их будут кормить, а кто попытается убежать, будет отдан на съедение ему. Указал рукой вверх, и мальчики заверещали от ужаса. Над клеткой возвышалось чудище, размерами во много раз превосходящее взрослого человека племени хашей, но с одним глазом.

Чудище свирепо смотрело на детей, и все пленники без слов поняли, чего оно хочет.

Потом Торо узнал, что эти существа были созданы теми, кто их украл у родителей, для охраны своих домов и храмов. Кормили их животными с маленькой головой и густой шерстью, но лакомством считалась человечина.

Наступила ночь, но мало кто спал в огромной клетке.

Утром снова прилетела железная птица. Из нее вышли люди в темных одеждах, и самый крупный, наверное, вождь, что-то произнес. Тут же двое других открыли двери клетки, вытащили одного из пленников и поставили перед ним.

Вождь указал пальцем на себя и произнес: «Бог».

Однако на мальчика это не произвело никакого эффекта. Тогда вождь кивнул тем, кто держали ребенка. В руках одного из них появился предмет, похожий на полную луну, в углублении которой находилось что-то вкусно пахнувшее. Мальчика опустили на колени, и он стал жадно, рискуя подавиться, есть.

Через некоторое время один из помощников отшвырнул мальчика от луны, а откуда-то сверху возникла огромная лапа чудовища. Схватила мальчика и унесла наверх.

Вождь снова кивнул помощникам, и они вытащили из клетки очередную жертву.

Семь мальчиков взлетели вверх, когда очередь дошла до Торо. Оцепенев от ужаса, он стоял перед вождем, и вдруг что-то открылось перед ним, понял, что нужно сделать, чтобы не попасть в лапы одноглазого. И когда вождь стукнул себя по груди и произнес: «Бог». Торо повторил это слово.

Главный долго смотрел на него, словно оценивал, но предлагать еду не стал. Помощники увели мальчика в чрево железной птицы. Дверь была открыта, и Торо мог видеть, что происходит.

Следующий мальчик не обладал сообразительностью, и его тоже съело чудовище.

Настала очередь Топо. Он стоял перед вождем. А Торо повторял шепотом: «Делай как я, делай как я».

Топо, словно услышав, произнес: «Бог». И оказался в чреве железной птицы, вместе с теми, кто прошел тест на выживание.