Нобелиат

Размышления Крамора прервал звук проворачиваемого в скважине ключа.

Двери открылись, и контролер, стоящий в проеме, произнес:

– К вам посетитель…

В огромной пещере, посередине которой горел костер, сидел старик по имени Торо. Он смотрел на огонь, время от времени брал палку из груды наломанного хвороста и бросал в костер. Приятное тепло распространялось вокруг и доходило во все закоулки пещеры, женский и детский закуток, место, где спали подростки рода, которых уже отлучили от мамок, но не произвели в мужчины. И мужская, где на самом высоком месте спал вождь, а рядом находилась одна из жен.

Пещера принадлежала первому роду племени троглов, его вождем и одновременно вождем всего племени был огромный и сильный самец по имени Барх.

Мимо Торо к выходу из пещеры прошли четверо воинов, чтобы сменить тех, кто охранял вход в пещеру снаружи.

Торо подбросил в огонь еще несколько веток.

Острой потребности, как было раньше, следить за огнем не было, этим занимались по очереди подростки. К тому же племя, в котором жил Торо, давно научилось добывать огонь самостоятельно. Многие умелые охотники имели острую деревянную палочку и кусок дерева, в котором жуки проели отверстие. Его набивали сухим мхом и энергично крутили палочку ладонями. Это был ритуал, за ним наблюдали все подростки, которым в ближайшее время нужно было пройти обряд инициации. Мох начинал дымиться, а потом из отверстия показывался маленький язычок пламени. Он приводил в восторг подростков, и они поднимали от радости дикий вой, ведь с огнем связана их жизнь. На нем готовили пищу, им отпугивали диких зверей, им сжигали жилища племени нанду, когда те переносили свои шалаши с деревьев в горах на равнину, которая ранее была завоевана племенем троглов.

То, что делал Торо, было, скорее всего, почетной обязанностью, связанной с некой провинностью, не столь большой, чтобы изгнать его из племени, но и не столь малой, чтобы оставить ее безнаказанной.

Так решил вождь, а его решение – закон.

Никто не может осуждать его, потому что троглы – это не нанду, которые внутри родов устраивают постоянные потасовки, определяя, кто станет первым в их иерархии.

Троглы свысока смотрели на нанду. Те хранили свой огонь как зеницу ока. Считали подарком тех, кто не имел имени и с небес зажигали его в лесу, а потому давали нанду знать о том ужасным ударом в небесный бубен, от которого земля подпрыгивала, и даже самые сильные нанду не могли устоять на ногах.

После первых сожженных шалашей нанду признали силу племени троглов, их посланники время от времени приходили с подношениями: сушеными ягодами и фруктами высокогорья. А однажды принесли голову хранителя огня, ибо позволил ему угаснуть. Вождь племени троглов Барх обменял огонь на двух женщин из племени нанду. Он поступил правильно, не сделай он этого, нанду в отчаянии могли бы отважиться добыть огонь силой или хитростью, тогда в племени могли быть жертвы.

Но сделка не принесла блага племени троглов. В первую же ночь старшая жена Барха Зо подралась с одной из женщин племени нанду. Однако та оказалась не промах, пронесла под шкурой в пещеру заточенный с двух сторон камень. Удар в висок оборвал жизнь Зо.

На следующий день Барх устроил суд над виновницей и приговорил к смерти. Но не за убийство Зо, а за то, что в драке использовала оружие. Это считалось прерогативой мужчин.

Торо было сорок зим, и он являлся самым старым в племени. У троглов мужчины вообще редко доживали до такого возраста.

Раньше Барх частенько обращался к нему за помощью, но в последнее время все чаще советовался с Горо, который умел уходить на небеса и спрашивать там совета у тех, кто не имел имени. Ибо имя может иметь только тот, кто рожден от женщины, да и то, если он заслужил его своими делами. Те же, кто знает и может все, не имеют имени.

Так говорил Горо, время от времени спрашивая у них совета.

Раньше он делал это, уходя далеко от пещеры. Но в последнее время ел грибы, которые не могли использовать в пищу смертные, и впадал в состояние, похожее на смерть. Но если те, кто умер, никогда не оживали, Горо мог это делать. И племя стало бояться Горо больше, чем Барха. Ведь власть Барха касалась только племени, а власть тех, у кого просил совета Горо, – всего, что было на земле, потому что земными делами управляют те, кто живет на небесах и не имеет имени.

И на этот раз, когда Горо отправился за советом, они сказали ему, что женщину, убившую Зо, следует отправить обратно к нанду и взять с них дань сушеными ягодами. А вторую женщину отдать ему, Горо.

Но Барх не согласился. Сказал, что те, кто не имеет имени, далеко, и им не все видно на земле, и ему, Барху, лучше знать, как поступить.

И тогда Горо сказал, что в соответствии с обычаями троглов женщина-убийца должна быть умерщвлена позорящим ее способом.

Барх долго смотрел на Горо, но потом согласился.

И поскольку Зо была беременна, то должна была умереть дважды, чтобы другим неповадно было совершать то, что сделала она.

Весь род вышел из пещеры на поляну, два молодых трогла вывели убийцу Зо в середину круга.

Барх лично затянул петлю на шее убийцы.

Молодые троглы потянули концы лыка в разные стороны и через какое-то время отпустили. Убийца упала на землю. Одна из старух плеснула ей в лицо воды из бурдюка. Женщина пришла в себя и закашлялась.

Барх снова дал команду, и молодые троглы повторили казнь. Женщина опять упала на землю, и опять старуха плеснула ей в лицо воды из бурдюка. Женщина снова пришла в себя и зашлась в кашле.

Барх поднял руку вверх и сказал что-то вроде:

– Мы умерщвляли ее дважды, но те, которые не имеют имени, не приняли жертву. Я обратно признаю ее в качестве жены. Вместе с ней принимаю в жены и вторую женщину.

Решение вождя не вызвало ни удивления, ни протеста. Никто не был против, кроме Горо. Старик заметил это, хотя тот был почти непроницаем.

Возможно, произошло так потому, что старик не был троглом. А еще он знал, что те, кто живут на небесах и не имеют имени, иногда спускаются на землю и зовут их богами.

То, что контролер сказал: «К вам…», многого стоило.

«Как быстро происходит обучение в тюрьме», – подумал Крамор.

Контролер отошел в сторону, и в камеру вошел мужчина лет сорока.

– Добрый день, Виталий Сергеевич, – сказал вошедший.

– Добрый, – ответил Крамор, – мы с вами знакомы?

– Разумеется, нет. Да вы присаживайтесь, здесь не принято произносить садитесь.

Крамор сел на нары, вошедший устроился напротив.

– Вы сотрудник этого заведения?

– Нет, но довольно хорошо знаю здешние порядки.

– А… так вы следователь или, как там говорят, дознаватель?

– Ну что вы, хотя в прошлом действительно работал следователем, но в настоящее время я издатель.

– Вот как? – удивился Крамор.

– Мне понятно ваше удивление, – сказал вошедший, – но обо всем по порядку. Давайте знакомиться: меня зовут так же, как и вас, правда, фамилия другая.

– Вы ее назовете?

– Разумеется, но в том случае, если вы захотите продолжить общение…

– А если нет?

– Тогда зачем вам моя фамилия. Правильно?

– Логично. Итак, зачем я вам?

– Ну, чтобы этот вопрос не тяготил вас, договоримся сразу, я хочу проконсультироваться…

– И для этого засунули меня в камеру?

– Да полноте, Виталий Сергеевич, я не Господь Бог, вы сами себя сюда засунули…

– Ладно, пусть будет так. С чего начнем консультацию?

– С того, что для вас наиболее актуально.

– Значит, с того, что я оказался здесь по ошибке, – сказал Крамор.

– Полностью с вами согласен. Но не это будет предметом нашего разговора.

– Однако же для меня это является актуальным.

– Это на сегодня, а завтра забудете и не вспомните, как не вспоминают лечний снег[1].

– О, да вы знаете, что такое лечний снег?

1

Лечний снег (диалект.) – прошлогодний снег.