Страница 13 из 14
– Отец, с меня всю жизнь был особый спрос.
– Не только был, но и будет… Я думаю, ты сделаешь выводы из происшедшего. Савва кивнул.
– Идите. – Чингизов махнул рукой в сторону дверей.
Оказавшись в приемной, Нуртай сказал Савве:
– Понимаешь, он знает намного больше, чем мы…
– Да понял я это.
– Так что ты все же будь внимательнее со своими… женщинами.
– Лады.
Следующий день начался обычным образом с технологического ликбеза.
– Всю ночь не спал, – сказал Рубен, – представлял себе образ современного человека…
– Ага, – произнес Аблай, – чувствовал себя необразованным, понимал, что это «не модно, не престижно и даже стыдно», и просыпался в холодном поту.
– Знает кошка, – задумчиво протянул Наиль.
Все поняли, в чью сторону был укол, но Савва не дал развить эту тему:
– Не знает, а чует, это первое. И второе, Наиль, не отвлекай нас от темы. Итак, образ современного человека. Поступим так. Каждый выскажется на эту тему, а потом я подведу итоги. Начнем с Аблая.
– Он должен быть образованным, – сказал Аблай.
– Верно, – констатировал Савва, хотя и заметил, как скривил губы Наиль.
– Он должен быть технарем, – добавил Рубен.
– Категорически не согласен, – заметил Наиль, – грядет время гуманитариев.
– Грядет, грядет, – повторил Савва слова Наиля с его интонациями, – но до него еще далеко. Кто у нас по образованию кандидаты в президенты?
– Инженеры, – чуть ли не хором откликнулись все присутствующие, кроме Елены.
– Да, но это эхо советских времен. Там вся управленческая элита должна была быть технарями. Но, чтобы нам определиться с образом современного человека, пойдем от противного. Зададим себе вопрос: что представляет собой современное образование?
– Это риторический вопрос или… – спросил Наиль.
– Реальный, – ответил Савва.
– Ну, тогда это введение в общепринятые дисциплины большого количества новых, нетехнических… – сказал Наиль, – думаю, увеличение количества дисциплин будет продолжаться…
– Но так будет размываться управление в форме просвещения, – уточнил Рубен, – потому что для создания образа на выходе количество дисциплин не должно быть необъятным.
– Точно, но только на первый взгляд, – поддержал его Савва. – Власть создает нужные модели, парадигмы, национальные концепции… Все это скрытое провоцирование скрытых в субъекте способностей, талантов, то есть того, что родственно этим образам и моделям.
– Но сегодня никто не говорит, что современный человек должен… – начал Аблай.
– То, что сегодня никто не требует соответствия определенному образу, ничего не меняет, – возразил Савва. – Просто культура есть необъятная и труднофиксируемая взвесь образцов и провокаций, где каждый находит себе свою игрушку. Этой глобальной тотальной системе все равно, кто именно и какое место займет. Главное, чтобы все места были заняты, чтобы не осталось неприсоединенных.
– Ну да, либо с нами, либо против нас, а если возникают те, кто не с нами и не с ними, мы их тоже объединим в движение неприсоединения, – сказал Рубен.
– Точно, – поддержал его Савва, – но я хотел обратить внимание на другое. От принуждения к определенному образу, мы перешли к принуждению к различию. Оригинальность требуется, она в моде. Появилось модное слово «креативность». Но это не освобождение от принуждения, а наоборот, установление полного господства. Если раньше нестандартное поведение выявлялось и подавлялось, поскольку несло угрозу, то теперь система настолько окрепла, что уже не чувствует угрозы. Ей, простите за тавтологию, безразличен каждый различный член. Один острослов сказал: современное образование – это «широко закрытые глаза». Почему закрытые понятно, а почему широко? Да потому что закрывает их именно этот широкий спектр псевдовозможностей самореализации, которые предлагает современная система образования в том числе.
Сегодня от одного ничего не зависит, не зависит и от нескольких. Нет никого, кто мог бы опрокинуть это бессубъектное государство.
– Но не может быть бессубъектного государства, – уверенно заявил Аблай, – государство – элемент в руках субъекта.
– Бессубъектность порождает систему, где властвует сама власть. Не кто-то обладает властью, а власть обладает кем-то, – сказал Савва.
– Ну, тут совсем крыша может поехать. Что такое власть? Да и как она может обладать кем-то? – возмутился Аблай.
– Про власть мы поговорим позже, когда наш кандидат выиграет, – сказал Савва, – а сейчас продолжаем беседу по выбранной теме. Бэкону принадлежит выражение: «Знание – сила». Кто обладает знанием, тот и силен, тот может воздействовать своей силой на объекты для получения нужного результата. Сегодня лозунг Бэкона перефразирован: «Кто обладает информацией – тот обладает властью». Но и это не так, сила и власть состоят в том, чтобы знать, «что», «как», «где» применить. Равно как и свобода заключается не в свободе выбора между различными телеканалами и публикациями, а в возможности программировать эти каналы и публикации.
– Итак, потребитель информации несвободен в выборе, – вставил реплику Аблай.
– Да, но и те, кто программирует и манипулирует, тоже несвободны. Они принадлежат системе так же, как плюс и минус. Одни не обходятся без других и, таким образом, создают единое целое. А другие составляют главные оружия спинера.
– Кого? – почти на автомате спросил Аблай.
– Специалиста по раскрутке, – тихо пояснил Рубен.
– Здесь интересен сам механизм раскрутки, он прост, – сказал Савва, посмотрев в сторону Аблая и Рубена. – Всякая популярность начинается со скандала. Скандал, который затеяли наши оппоненты, обвинив нас в том, что мы не обеспечили безопасность приезжему специалисту из Москвы, тому пример. Скандал, как правило, не имеет минуса и плюса. Они раскрутили тему для себя, но на тот же уровень популярности вытащили и нас.
– «Публика любит того, кто вначале скандализирует ее», – произнес Рубен.
– Кто сказал? – спросил Аблай, взявшись за ручку, чтобы записать цитату.
– А хрен его знает, но сказал правильно и точно.
– Не мешайте мне развивать мысль, – произнес Савва, – мы переходим к главному. Можно просто остановиться на этом, а можно пойти дальше. Кризис в форме скандала создается для того, чтобы его бэтменизировать.
Аблай хотел было снова обратиться к Рубену за разъяснением, но, увидев предостерегающую физиономию того, сдержался.
– То есть прилетает «бэтмен» и все улаживает, – поторопился объяснить Рубен, как бы отвечая на риторический вопрос Саввы.
– Вот именно! Один американец русского происхождения написал книгу, помогающую понять русский характер. В ней он избрал типичную для Запада метафору. Добиться авторитета можно двумя способами: заработать на велосипед или сломать велосипед у других. То есть путь зависти к богатым – это путь России, а путь труда и созидания – путь Америки. Метафора сия много раз озвучивалась в либеральной прессе, но никто не отнесся к ней критически. Кто же в ней действует?
Народ ругает олигархов не из зависти. Это просто разочарование в своих элитах. Ведь никто из них не создал велосипеда, как, скажем, Генри Форд. Олигархи постсоветского пространства присвоили себе общий велосипед, покатались, сломали его и сбежали за границу. Нефтяные вышки, которые эксплуатируются частниками, дают нефти в два раза меньше, чем в СССР. А ведь именно СССР изобрел свой велосипед, причем в условиях экономической блокады, сам себя кормил, строил промышленные объекты, осваивал космос, в отличие от своего конкурента в двадцатом веке, Соединенных Штатов, которые после Второй мировой войны в Европе поняли: чем хуже будет вокруг, тем лучше им. Чем больше кризисов и войн, тем лучше доллару. Отсюда следует: если пользоваться выше указанной метафорой, то США – это как раз тот мальчик, который ломает велосипеды у других, а потом дает прокатиться на своем велосипеде, но за деньги.
Итак, завершаем наш сегодняшний ликбез. Современное образование – это тот же набор старых просвещенческих концепций, о чем свидетельствует перечень школьных и вузовских дисциплин.