Повенчанная тьмой

– Вы уже месяц встречаетесь, – то ли напомнила, то ли пристыдила меня подруга.

– Не уже, а всего лишь, – пыхтя, словно ёжик, из последних сил боролась я с молнией, а Изка продолжала самым бессовестным образом валяться на кровати, не собираясь мне помогать. – Я девушка серьёзная…

– Скучная, – поправила меня подруга и глубокомысленно вздохнула: – Вообще непонятно, что он в тебе нашёл…

– Лучше завидуй молча, – не осталась я в долгу и мысленно поздравила себя с победой в нелёгкой схватке с дорожным кофром.

– А ты его любишь? – вдруг посерьёзнев, спросила Иза.

– В смысле? – растерялась я. Так и осталась сидеть на чемодане, недоумённо хлопая глазами.

– Ты же так сохла по тому венгру, Этеле, а как вернулась домой, даже ни разу о нём не заговорила. Что между вами произошло в той поездке?

И сдались ей эти венгры! Два месяца уже прошло с тех пор, как Этеле исчез из моей жизни. Да, он симпатичный, интересный, но не более. Честно говоря, я уже и думать о нём забыла. О нём и его так раздражавшем меня дружке. Крисе. И о Даниэле, у которого были вечные проблемы с английским. Поездка с венграми в Москву стала самой скучной в моей жизни. Кажется, Этеле и сам это понял, потому как не пытался искать меня в соцсетях, чтобы продолжить знакомство.

Ну а что касается Изкиного куратора… Мне с ним хорошо, весело. И это главное.

«Да и вообще, если б не Сашка, неизвестно, когда ещё мне бы представилась возможность побывать на Гоа», – мелькнула меркантильная мысль, от которой сердце в груди радостно забилось.

На улице холодрыга, и, пока мои друзья будут шлёпать по лужам и дышать сырым воздухом, я буду нежиться под жарким солнышком, а вечерами поедать лобстеров. Именно таким я представляла свой грядущий отпуск.

– Удивляюсь, как тебя предки отпустили. – Иза всё-таки вспомнила об обязанностях подруги, вместе мы покатили чемодан к лестнице, чтобы потом общими усилиями стащить его вниз.

– Это всё папа. Мама и бабушка ни в какую не хотели давать мне вольную – я ведь после той злосчастной поездки в Москву вроде как попала под домашний арест на пожизненно. Но папа от Саши в восторге, вот и настоял, чтобы меня хоть на праздники отпустили.

Тишину субботнего утра нарушил громкий сигнал машины.

– Уже приехал! – радостно взвизгнула я и рванула вниз, оставив чемодан на попечении Изы.

Мама – невысокая стройная блондинка, в которую я и пошла внешностью, разве что причёски у нас разные: у меня волосы длинные и слегка вьющиеся, у родительницы прямые и короткие – опередила меня всего на долю секунды. Распахнула входную дверь и, как была – в лёгком домашнем платье, вышла на улицу встречать не слишком дорогого гостя. Если отец считал Сашу перспективным коллегой и завидным женихом, то мама с бабушкой почему-то относились к нему с прохладцей.

Впрочем, окажись на месте Беркутова любой другой ухажёр, результат был бы тот же. В последнее время родственницы по отношению ко мне были гиперзаботливыми, а я из-за постоянного надзора гиперраздражительной.

Следом за матерью на крыльцо высыпали остальные домочадцы: хмурящаяся бабушка, как всегда, элегантная, с идеально уложенными волосами и сдержанным макияжем. Отец, улыбающийся во все тридцать два зуба, и младший брат Яцинт.

– А ну марш в дом! – прикрикнула я на первоклашку. Чмокнув Яци на прощание, легонько шлёпнула его по мягкому месту, желая придать ускорения, и получила в ответ возмущённое «Эй!».

Не хватало ещё, чтобы простудился.

Вскоре подоспела и Изольда, при виде своего куратора впадавшая в псевдокому. Подруга замерла на ступеньках, покрытых чавкающей жижей, в которую превратился вчерашний пушистый снег, и едва не раскрыла от благоговения рот. Нисколько не стесняясь, принялась пялиться на моего бойфренда.

Что ж, должна признать, Саша притягивал девичьи взоры, словно являлся гигантским магнитом. Высокий, статный красавец-брюнет с выразительными серыми глазами и идеальными чертами лица. Про фигуру вообще молчу… Его широкой линией плеч, сильными руками можно было любоваться часами.

Чем и занимались студентки на его парах, все без исключения.

Я сунула ноги в сапожки на танкетке, чтобы казаться выше, и, на ходу натягивая куртку, быстро обняла маму с бабушкой.

– Увидимся через две недели!

– Эрика… – завела было свою песню родительница.

– Ма, я всё помню: звонить каждый день и давать подробные отчёты.

Мама, всё ещё недовольно, кивнула.

– Будь умницей, – поцеловала меня в лоб бабушка, после чего улыбнулась, но как-то тоже без энтузиазма.

Лица такие, словно провожают на войну, с которой, заранее знают, я не вернусь.

Из серебристой «ауди» показался Саша. Забрал чемодан у Изы, по-прежнему изображавшей его преданную фанатку.

Поприветствовав моих родных, заверил:

– Ни о чём не беспокойтесь. Моя главная обязанность – забота об Эрике. Будьте уверены, я с неё глаз не спущу.

– Возвращайтесь в дом, простудитесь же, – помахала я на прощание родным и юркнула на переднее сиденье автомобиля. Меня окутало теплом и тихой мелодией, доносившейся из колонок машины.

До Москвы было три часа езды, которые я собиралась потратить на болтовню со своим обаятельным и весёлым парнем. Поначалу обсуждали предстоящий полёт и первый день на курорте. Вернее, обсуждала я, а Саша с готовностью соглашался со всеми моими прожектами и при этом загадочно улыбался. Сама не заметила, как отключилась, убаюканная музыкой и своими мечтами.

Проснулась от резкого толчка.

– Разве мы не должны быть уже в Шереметьево? – сонно потёрла веки. – Который час? – Зевнув, достала из сумочки мобильный, и сон тут же как рукой сняло. – Саш, мы же опаздываем! – завопила в волнении.

– Не опаздываем. Без нас самолёт не улетит, – заговорщицки подмигнул мне Изкин куратор.

– Как же! Кто мы такие, чтобы из-за нас задерживать рейс. Долго ещё? – Я с тревогой вглядывалась в туманный пейзаж за окнами машины. – Нам ведь регистрацию проходить. И таможенный контроль… Господи, точно опоздаем!

– В этом и заключается прелесть личного самолёта, – вдруг огорошил меня бойфренд. – Не нужно беспокоиться о времени.

– Скажешь тоже! – недоверчиво фыркнула я. – С каких таких доходов скромный преподаватель провинциального универа может себе позволить летать частным рейсом на Гоа?

И снова на лице Беркутова появилась эта загадочно-хитрющая улыбка:

– Маленькая поправочка: я не преподаватель. И мы летим не на Гоа.

От такого заявления я оторопела. На пару секунд, после чего тоже попыталась улыбнуться, но уголки губ лишь нервно дёрнулись вверх и тут же сползли обратно.

– Э-э-э… Если это была шутка, то не совсем удачная. Саш, что происходит?

Беркутов закатил глаза:

– Всё время забываю, ты же ни черта не помнишь. Словами не передать, как я рад, что наконец перестану быть нянькой сопливой девчонки.

– А? – только и сумела выдавить из себя.

– Как мне осточертел ваш унылый городишко. И это постоянное напряжение от того, что твоя бабка-ведьма в любой момент может догадаться, кто я. Хорошо, что в ней нет силы Ведающего.

Одно из двух: или крыша едет у меня, или у моего преподавателя, который вроде как им не является.

– Саша! Ты что несёшь?! Останови машину!

Меня накрыла паника. Давно позабытое чувство, когда осознаёшь, что не владеешь ситуацией, а ситуация владеет тобой. Или, скорее, непонятные сумасшедшие личности. То же самое испытывала несколько месяцев назад, когда, отдыхая с родителями в Словакии, одной страшной ночью очнулась в какой-то богом забытой дыре посреди пожара и не могла даже пошевелиться. Тогда я была во власти Камила и лишь чудом не погибла. Как спаслась – не помню. Та ночь сохранилась в памяти урывками.

Я ведь доверяла Саше безоговорочно. И Камилу тоже.

Господи-и-и…

– Останови. Немедленно!

– Или что? – развеселился садист. – Выпрыгнешь из машины? – намеренно утопил педаль газа. Редкие домики за окном, подёрнутые туманом, да голые стволы деревьев слились в сплошную серую массу.