Страница 56 из 72
Чжоу обняла меня и мы начали засыпать, в абсолютной тишине смотря друг другу в глаза.
Мы не говорили слов любви друг другу, так как глаза передают чувства намного красноречивее слов.
Да и то что мы занялись любовью, говорит о том насколько мы любим друг друга.
*****
Время неумолимо текло. Вот вроде бы я только вчера танцевал на балу, а сегодня мне надо уже участвовать во втором испытании.
Позавтракав, я покинул большой зал и направился в сторону озера.
На улице было солнечно и морозно, на противоположном берегу озера высились трибуны, те самые, что стояли в ноябре вокруг загона с драконами. Трибуны были забиты до отказа, студенты оживленно переговаривались, и невнятный гомон, отражаясь от воды, доносился до менч. На ближнем берегу у самой воды стоял покрытый золотой парчой стол судей, и я пошёл туда напрямик вдоль озера. Флер и Крам уже стояли у судейского стола и ждали меня.
– А вот и третий участник. – С радостью в голосе оповестил всех Людо Бэгмен.
Дамблдор дружелюбно улыбнулся мне, а Каркаров и мадам Максим лишь холодно вглянули. Их взгляд так и говорил, что они надеялись что я не приду.
Людо Бэгмен расставил участников вдоль берега озера на расстоянии десяти футов друг от друга. Я стоял с краю, рядом со мной Крам в купальных плавках и с волшебной палочкой наготове.
— Все в порядке, Алан? — прошептал Бэгмен, когда я начал раздеваться. — Знаешь, что делать?
— Ага, — ответил я.
Бэгмен нервно дернул плечом и вернулся к судейскому столу, направил волшебную палочку на горло и произнес: «Сонорус!» — его голос тут же понесся через озеро к высоким трибунам.
— Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз... два… три!
Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканиями. Я её глядя что делают другие, побрел в озеро.
Вода в озере была ледяная и резала ноги, как будто это была не вода, а огонь. Когда я зашел в воду уже по колено, даже глубже, ноги немели и скользили на плоских, заросших илом камнях. Я использовал заклинание, дабы поддерживать тело в тепле. Конечно, оно не помогло полностью избавится от холода, так как такие заклинания не предназначены для подводных приключений. Но мне все равно стало намного легче переносить холод. Зайдя в воду по пояс, я остановился, создал на голове пузырь с воздухом и нырнул...
Глава 58 (перезалив)
Глава 58
Под водой было темно. Я вытащил из кольца зелье и выпил его.
Вмиг я начал видеть ясно и далеко, и можно было не моргать. Скоро я заплыл так глубоко, что уже не мог различить поверхности озера, и направился прямо ко дну.
Я поплыл вдоль дна. Тишина давила на уши. Вода у дна была мутная, и видел я теперь совсем недалеко, футов на десять вокруг. Подо мной расстилался удивительный мутный пейзаж, новые картины словно выскакивали из темноты, по мере того, как я быстро плыл вперед. То вырастали целые леса черных трепещущих водорослей, то широкие илистые луга с редкими валунами. Я заплывал все ниже и ниже, к середине озера, я широко раскрыл глаза и старался заглянуть подальше, туда, где за серой пеленой воды смутно маячили тени.
Маленькие серебристые рыбки стрелами проносились мимо. Раз или два мне казалось, что впереди меня поджидает чудище, но, подплыв ближе, обнаруживал либо почерневшее бревно, либо ком водорослей. Других участников Турнира, русалок с тритонами, Чжоу и — к счастью — гигантского кальмара видно не было.
Картина подо мной сменилась, теперь, насколько хватало глаз, внизу простиралась долина светло-зеленых водорослей высотой фута в два, казавшихся переросшей травой. Я все глядел вперед, не моргая, стараясь различить, что меня ждет впереди по очертаниям в полутьме. Вдруг кто-то схватил меня за ногу.
Я обернулся и увидел гриндилоу. Маленькое, рогатое водное чудище вылезло из водорослей, крепко схватило меня длинными пальцами и оскалило острые клыки. Тут из зарослей появились еще два гриндилоу, схватили меня за вторую ногу потащили ко дну.
Я взмахнул рукой и из кончика волшебной палочки вместо привычных искр гриндилоу обдало струей кипятка, и зеленые гриндилоу покраснели от злости. Я вырвал ногу из костистых пальцев и быстро поплыл прочь, через плечо наудачу посылая в чудищ новые потоки кипятка. Гриндилоу то и дело хватали меня за ноги, но я отбрыкивался и, в конце концов, ударил пяткой одному прямо в лоб. Тот скосил глаза и перестал грести, его приятели погрозили мне костлявыми кулаками и спрятались в водорослях.
В это момент я не знал, смеяться мне или плакать.
Я отплыл подальше, остановился, оглянулся и прислушался. Тишина давила сильнее; я описал круг, напряженно глядя вдаль. Я заплыл уже очень глубоко, а кроме колышущихся водорослей еще ничего не нашел.
— Ну как? — раздался голос.
Меня чуть удар не хватил. Рывком повернувшись я увидел Плаксу Миртл, едва различимую в темной воде, только огромные глаза привидения за толстыми очками в перламутровой оправе глядели не мигая.
— Ты что, Миртл! — Крикнул я.
Плакса Миртл захихикала.
— Плыви вон туда. — Указала она.
— Я с тобой не поплыву. А то они меня как увидят, так сразу начинают гоняться.
В благодарность я показал ей кулаки с оттопыренными большими пальцами и помчался в указанном направлении, держась повыше над водорослями, на случай, если там прячутся другие гриндилоу.
Плыл я не долго, хотя расстояние было не маленьким. А все потому что ускорял себя с помощью магии.
Я плыл над целой долиной черного ила, и от того, что я плыл, илистая муть приподнималась и крутилась вихрями. И, наконец, я вдалеке услышал обрывок русалочьей песни из яйца.
На поиски даем мы
Тебе один лишь час...
Я поплыл быстрее. Впереди в мутной воде показался громадный камень. На камне — рисунок: тритоны держат в руках копья и гонятся за чудовищем, по виду — гигантским кальмаром. Я миновал стороной камень и поплыл на русалочью песню.
...Минуло полчаса — спеши!
Скорей пропажу забери...
Вдруг из тьмы показались очертания домов, слепленных прямо из булыжников и поросших водорослями. В темных окнах виднелись лица... эти лица были совсем не похожи на мордашку русалки с картины в ванной старост.
Серая кожа и длинные-длинные темно-зеленые волосы, желтые глаза, неровные зубы, на шеях — ожерелья из гальки. Я плыл мимо, а они злобно на меня глядели. Несколько тритонов и русалок выплыли из своих каменных хижин с копьями в руках и, мощно работая серебристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе.
Я поплыл скорее по русалочьей улице; каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплывали новые русалки и тритоны, с любопытством разглядывали гостя, указывали друг другу на мой пузыпь и перешептывались. Я завернул за угол, и моим глазам предстало удивительное зрелище.
На обрамленной несколькими домами площади собралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны три человека.
Чжоу привязали между Гермионой и сестрой Флер. . Все три пленника крепко спали, склонив головы на плечи, у всех трез изо рта тянулись вверх тоненькие струйки пузырьков.