Страница 5 из 7
Вот, он уже проснулся окончательно, бесповоротно, хотя в голове плотно засело ещё одно видение, а именно: его возвращение, возвращение с позором, и ждёт его под горою какое-то великое, оскорбительное зло. И поклялся в тот миг Морриган, что вернётся домой лишь в случае крайней необходимости.
3. ГНОМ-ЖИВОПИСЕЦ, ГНОМ-ЛЕТОПИСЕЦ
Будучи то на полянке, то на лужайке Морриган ходил и озирался, бродил и осматривался, пока внимание его не привлекло некое пернатое создание - судя по картинкам в прочитанных гномом книгах, птица была больше воробья, но меньше голубя. Весёлая и озорная, до крайности любопытная, эта птица, птица с серым оперением, достаточно длинным хвостом и всё время сложенными крыльями, похоже, вовсе не умела летать - или, во всяком случае, так казалось на первый взгляд. Её забавное "прыг-скок" по пятам преследовало Морригана, и тогда он решил поймать егозу.
"Сойка, не сойка", гадал про себя гном. "Но сойка - птица лесная; эта же, на вид невзрачная, но очень смешная".
Догнать птицу оказалось не так-то просто: "сойка" очень быстро бегала по траве на своих лапках. Голову она держала прямо и несколько задирала её вверх - и никогда не кивала при ходьбе, как голубь.
Поняв, что серенькую птаху ему догнать не под силу, гном просто шёл за ней следом: да, теперь они поменялись ролями, и если вначале сойка в любопытстве своём великом следовала за Морриганом, то теперь уже Морриган следовал за ней, покуда та не увела его в дремучий лес.
Серая птица обманула гнома: летать она умела ещё как! Ныне испарилась в необъятном небе, оставив путника наедине с могучими кронами лесных деревьев.
Гном долго прислушивался, пока среди пения птиц не различил иное, отличное от других. Птицы были скрыты от глаз Морригана, ибо прятались среди приятной глазу зелёной листвы, но птицу, пение которой так разительно отличалось от всех прочих, гном всенепременно хотел бы увидеть. И надобно отметить, ему это удалось: где-то там, в вышине, на ветке, сидела очень красивая, изящная и грациозная иволга - большая, ярко-жёлтая; глаза её словно сильно подведены тушью, а крылья - словно в длинных чёрных перчатках. Вся такая важная, она издавала удивительно мелодичные трели, и Морриган застыл, загипнотизированный прекрасным пением, этим звонким щебетом, этим чириканьем, этими удивительными переливами.
Иволга уже давно скрылась прочь от любопытных взоров, но пение её всё ещё стояло в ушах гнома. Даже если он по памяти попытается воспроизвести это на своей флейте - это будет лишь жалкое подобие.
Пробираясь сквозь чащу, Морриган вдруг увидел нечто тёмное, нечто огромное; этот некто издавал нечто вроде мычания, и, похоже, приближался сюда, ибо мычание становилось всё громче, а силуэт - всё больше.
- Идёт страшный зверь! - Догадался Морриган вслух. - Подойду поближе.
"Страшным зверем" оказался саблезубр - крупный лесной бизон с саблеобразными рогами. Однако он оказался вполне безобиден, а его сонные глазки как бы упрашивали гнома: "Дай-ка пройти". И гном послушно уступил этому животному дорогу.
Вскоре гном наткнулся на ещё одного обладателя сабель: на массивной горизонтальной ветке одного из деревьев почивал саблезубый тигр, который при шорохе приоткрыл один глаз; глаз хищный, тёмно-жёлтый.
"Ну, вот и всё", попрощался с жизнью гном. "Какой с меня воин? Я деятель культуры и искусства...".
Окончательно проснувшись, полосатая кошка, зевая, вытаращилась на Морригана, и всем своим видом как бы спрашивала сейчас: "Ты вообще кто, и что здесь делаешь?".
Ископаемый хищник приготовился к броску, и гном зажмурил глаза, мысленно попросив прощения у всех, кому успел навредить за свою пусть недолгую, но насыщенную жизнь.
Внезапно тигр передумал, словно увидел перед собой не только гнома; он было зарычал, но тихонечко ускользнул в лесные дебри, недовольно фыркая, ворча.
Гнома осенило, и он повернулся назад.
Ба! Не может быть - прямо перед ним стоит лесная фея; в три гномьих роста, но с виду совсем не злая. Она была облачена в ярко-жёлтую тунику, а на её главе покоилась золотая диадема. Её глаза были сильно подкрашены, а руки... Руки были по локоть в чёрных перчатках!
"Спаси и сохрани", взмолился было гном, убоявшись, что фея за его вторжение в её владения превратить его в камень или древо.
Но фея, улыбаясь, протянула гному свою руку:
- Я - Ориолла, иволга лесная; добро пожаловать в мой дом!
Ориолла взяла Морригана за руку и повела в беседку, которая располагалась прямо на одном из деревьев.
Гном не отрывал от феи глаз. Всё время, пока они разговаривали, он любовался ею. Он доверился ей, будто она - мама ему, или же старшая сестра. Он показал ей все рисунки, какие успел нарисовать за всю свою недолгую жизнь, а фея, в свою очередь, внимательно их изучала.
- Значит, лесные угодья - владения твои? - Вопрошал гном, не отрывая глаз от красавицы, сидя у неё на коленях.
- Выходит, что да. - Томно отвечала та. - Им вот уже много тысяч лет, а мне самой - две с половиной.
- Тебе две с половиной тысячи лет? - Разинул рот Морриган, и с сомнением добавил. - Верится с трудом, о госпожа лесная.
- Дело твоё, - Усмехнулась Ориолла, и попыталась сменить тему их беседы. - Но ты рассказывал, что прочёл много книг в гномьей библиотеке!
Лесная фея поинтересовалась, каких именно авторов читал гном. Она начала называть имена и спрашивать при этом, знает ли Морриган таких писателей. О некоторых гном слышал и даже читал (и в этом случае был утвердительный кивок), но многие имена гном слышал впервые.
- Ты образованный малый! - Похвалила Ориолла. - А теперь сыграй мне что-нибудь на своей флейте!