Страница 9 из 11
У английского философа и писателя К. Льюиса в одном из сюжетов «Хроник Нарнии» есть такой яркий образ навязываемой неправды. Змея, принявшая образ прекрасной дамы, подавляя волю героев, заставляет их повторять, что не существует ничего истинного – ни солнца, ни неба, ни Творца этого мира. Неправда, повторенная много раз, становится привычной. Личности трудно сопротивляться такому массированному воздействию. Трудно, но возможно (как в конце концов удалось это сделать героям Льюиса).
Основная идея нашей статьи состоит в том, чтобы посмотреть, как на уровне личности переживаются некоторые из масштабных явлений, которые можно отнести к разряду «макроявлений». Материалом для проведения анализа послужили опубликованные или собранные нами воспоминания участников об этих событиях. А способ анализа – макропсихологический (по А. В. Брушлинскому, см.: Воловикова, 2003).
Мы хотим также осуществить свой поиск масштабных событий (макрособытий), происходивших в последние несколько лет, но пока не попавших в поле зрения психологов. Количественный критерий для включения какого-либо явления общественной жизни в наш анализ прост. Учитывая масштабы нашей страны, это событие, охватившее миллион и более участников.
Сначала рассмотрим два таких события, близких по времени: принесение в Россию с Афона (монашеской республики в Греции) христианской святыни – Пояса Богородицы (октябрь-ноябрь 2011) и митинги, последовавшие после выборов в Государственную Думу РФ (декабрь 2011 и позднее).
Менее чем за два месяца святыне смогли поклониться почти четыре миллиона[14] православных людей (или близких к православию) в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Владивостоке, Красноярске, Нижнем Новгороде, Дивеево, Саранске, Самаре, Ростове-на-Дону, Калининграде и в Москве. Люди приходили в очередь добровольно, по «велению сердца» и выстаивали ее ночью и днем, в мороз и в метель, сохраняя при этом спокойное (неагрессивное, «тихое») состояние, поддерживали друг друга, испытывали чувство радости и надежды (Писаревский, 2011). Так происходило во всех городах (если посмотреть на карту, то видно, что упомянутые города расположены на всей территории России – от востока до запада и от севера до юга). «Храбрые русские не боятся холода и снега, чтобы увидеть Пояс Пресвятой Богородицы, который находится в Москве», – с подобными заголовками в иностранной прессе выходили заметки о московских событиях (см.: Вологжанина, 2011). Отмечается также, что невозможно простоять из любопытства или каких-то несущественных причин 10, 15 (или даже 20!) часов (Писаревский, 2011). М. Вологжанина приводит слова паломницы: «Это ж прямо православная Русь». Таким образом, общим в данном событии, собравшем более 2 % населения РФ, является проявившаяся так явно любовь к святости. Не замечать ее как основу русского характера психологам после этих событий уже нельзя.
Для сравнения приведем свидетельства об эмоциональном настрое участников других массовых собраний – митингов после выборов руководства страны (в декабре 2011 – Госдумы, а в марте 2012 – Президента). В протестном (или, наоборот, поддерживающем) движении приняли активное участие сотни тысяч наших соотечественников в разных городах. Отметим характерные черты данных выступлений. Это их пока относительно мирный, не взрывной эмоциональный настрой, большая степень разобщенности при некоторой консолидации вокруг критики тех или иных идей или конкретных лиц. Эмоциональный настрой собрания на Болотной площади известный политолог Н. А. Нарочницкая определила как «состояние массового агрессивного пессимизма» и предупредила, ссылаясь на мысль, высказанную философом Астафьевым, что «одно из самых печальных и тяжелых состояний нации, когда она, не имея идеалов и положительных целей, не может четко сформулировать, чего она хочет, но точно знает, чего больше не хочет, в чем разочарована» (Нарочницкая, 2012, с. 1).
Идеал русских проявился на глубинном уровне во время такого массового и трудно объяснимого внешними причинами «стояния» для поклонения православной святыне. Мы видим также внутреннюю связь между этим событием и относительно мирным разрешением президентской выборной компании. Объяснить, в чем именно состоит эта связь, мы пока не можем, хотя предполагаем, что происходит процесс активного поиска нравственного идеала, вокруг которого может объединиться народ, и этот внутренний процесс временами достигает такой интенсивности, что становится заметным в массовых своих проявлениях. Четыре миллиона – это даже для многомиллионной России внушительная цифра.
Отметим также, что организованная одновременно антикомпания в некоторых СМИ не способна была повлиять на стихийный процесс движения к святыне. В жизни личности тоже бывают подобные моменты, когда проявляются подлинные ценности и мотивы. В этом случае человека трудно остановить в его движении к цели, он оказывается в состоянии совершить подвиг. Об этом много было сказано в литературе и психологических исследованиях советского периода, с концом которого сами верно подмеченные законы психической жизни не отменяются. У психологически здорового человека, хотя бы потенциально, должно присутствовать стремление к высшим ценностям, определяющим смысл его жизни.
При включении тех или иных явлений в поле зрения макропсихологического подхода нужно учитывать, что 1990-е годы в России отмечены не только развалом культуры[15], образования, здравоохранения и даже обороноспособности государства, бурным ростом криминала, обнищанием населения и «сексуальной революцией». Последствия начатых тогда процессов сказываются в удручающей статистике показателей по асоциальному поведению. Но в те же 1990-е годы происходил другой процесс, связанный с духовным возрождением страны, с возвращением к тем ценностям, которые когда-то составляли духовную основу и фундамент государства российского. В этот процесс постепенно включалась часть наших сограждан.
Обратимся к опубликованным воспоминаниям, позволяющим увидеть «другие 1990-е» – для кого-то годы ясной юности с ее чистыми и светлыми устремлениями[16]. «Это было давно, в середине девяностых. В те времена русское православие усиленно возрождалось. Именно возрождалось, само, в душах людей и в сердце народа. Усердно восстанавливались сотни храмов и монастырей. Восстанавливались „сами“, потому что обескровленное на тот момент государство самое большое, чем могло помочь, так только тем, что перестало репрессировать священство и преследовать верующих» (Корнеева, 2011, с. 72). Далее автор вспоминает, что в тот период ей и ее друзьям было по 16 лет, а их романтикой были поездки в восстанавливаемые храмы, «на развалинах которых, по локоть в глине и по колено в грязи» они чувствовали себя нужными. «Беседы и совместный тяжелый труд, общие скудные трапезы, согретые сердечным теплом – вот то, чем мы жили, дышали. Время, когда никто из нас не говорил о деньгах и доходах, время, когда думали только о высоком, когда по-детски жили в идеальном мире, ставя очень высоко свои подвиги и достижения» (Корнеева, 2011, с. 71). Постоянный лейтмотив данных воспоминаний в обретении мудрости, вынесенной из этого юношеского опыта, т. е. понимания того, что, помогая другому (храму, человеку), ты помогаешь тем самым себе. Ключевое слово, наиболее часто используемое здесь автором – это «нужность». Когда молодой человек испытал чувство своей нужности другим, это в дальнейшем становится основой его жизненных выборов. И чем более широкий круг охватывает чувство нужности (от друзей и родственников – до храма и самого Творца), тем крепче становится эта основание.
Свидетельства, собранные нами в беседах с близкими знакомыми, подтверждают определяющее значение процессов, происходивших в 1990-е годы. Собеседники отмечали, что это было время личностного выбора, причем, на первый взгляд, не столько духовного, а просто жизненного. Нельзя стало, как прежде, «немножко обманывать» (прежде на обман как бы провоцировало советское государство), а нужно было решиться: либо честность – либо обман. Нельзя стало «немного приворовывать» или «немного изменять». Нравственные заповеди вдруг ожили, четко обозначив выбор «или-или». Или честь, или бесчестье, а середины нет[17]. Позднее, с началом второго тысячелетия, картина, возможно, вновь стала размытой, но опыт ясности и определенности самого выбора остался и для многих людей определяет жизнь в современных условиях.
14
Участвовавший в этом событии игумен Ефрем 7 июня 2013 г. сказал: «Несмотря на то, что прошло уже почти полтора года, еще свежи наши воспоминания о принесении в Россию Пояса Пресвятой Богородицы – самой значительной святыни Ватопедского монастыря. Честной Пояс пребывал в России в течение 40 дней. За это время святыня посетила 15 городов. Стечение верующих было настолько большим, что позволило считать его самым большим мирным собранием народа XX и XXI веков во всем мире (курсив мой. – М. В.). Почти четыре миллиона людей приложились ко Святому Поясу, и немало из них выстояли ради этого более чем 17-часовые очереди.» (Святейший Патриарх Кирилл поклонился святыням Ватопедского монастыря, 2012).
15
То, что сейчас побеждает в «престижных» российских конкурсах, зачастую бывает непристойно и претендует на разрушение общественной морали. Примеров много. Нам бы не хотелось на них подробно останавливаться из-за естественного чувства брезгливости.
16
Здесь стоит с благодарностью вспомнить о молодежных движениях 1960-1970-х годов. Отчасти подневольные, они использовали молодую энергию и юношескую устремленность к реализации идеала (тогда – коммунистического). И сколько же построенного «комсомольцами-добровольцами» служит последующим поколениям и работает до сих пор!
17
Неожиданное подтверждение этой мысли мы встретили на одном из симпозиумов, организованных в рамках XVIII Международных Образовательных Рождественских чтений в 2011 г. Обсуждение ценностей современного российского общества собрало ученых (социологов, педагогов, психологов, историков) и представителей основных религиозных конфессий. Интересным наблюдением поделился с собравшимися один мудрый раввин: «В 1990-е годы, когда разрешили открыто верить, к нам хлынул людской поток. Но позднее, узнав о том, что вера сопряжена с выполнением определенных правил поведения, поток большей частью отхлынул обратно. Сейчас у нас не намного больше верующих, чем было в прежние годы» (записано по памяти. – М. В.).